Кицунэ - Андрей Белянин

В музей заходили после девятнадцати часов по уже апробированной схеме: Мияко прячется в открытку, я захожу в помещение, выпроваживаю всех, ставлю всё на сигнализацию, выпускаю её, и мы пьём чай. Надеюсь, хотя бы сегодня никаких новых подозрительных ёкаев в музее Хлебникова не обнаружится? Хотелось бы простого человеческого отдыха.

Ну, практически так и получилось. Конечно, за исключением того, что нас тут встречала не древняя нечисть, а кое-что похуже…

– Алексей, а мы вас ждали, – чуть смущённо приветствовала меня старший научный сотрудник Ольга, за спиной которой равнодушно стояла высокая моложавая женщина с короткой стрижкой, в строгом костюме и плаще, по виду какая-нибудь чиновница, представительница новой секты или продавщица элитных бадов. – Тут такая странная ситуация получилась. Помните, к нам недавно японцы приезжали?

Я кивнул. Обычно так начинаются все малоприятные разговоры.

– Там ещё был профессор Сакаи, хлебниковед, он заблудился и случайно зашёл к вам в подсобку. Рассеянный такой, почти не говорит по-русски.

Я повёл плечами, типа да, было такое.

– Так вот Надежда Филипповна из министерства культуры говорит, что он звонил ей из Токио и утверждает, что потерял у вас открытку. Там какая-то девочка-лисичка в стиле аниме, так вот…

Значит, насчёт чиновницы я не ошибся. Оля жутко смущалась, она ещё совсем молодой научный сотрудник и не привыкла начальствовать, поэтому женщина взяла инициативу в свои руки:

– Ведь это вы нашли ту открытку, правильно? Что ж, молодой человек, её надо вернуть.

Я отступил на шаг, положив руку на свою сумку. Надежда Филипповна проявила высочайшую дедукцию, достойную английского детектива:

– Она у вас с собой, верно?

– Алексей, отдайте, пожалуйста, – окончательно краснея и бледнея, едва ли не шёпотом, попросила Ольга. – Не понимаю, что тут происходит, но…

После секундного размышления я расстегнул молнию на сумке, доставая из отдельного, внутреннего кармана прозрачный файлик с открыткой кицунэ.

– Да, это она! – Чиновница требовательно протянула руку.

– Извините, но у меня вопрос, – как можно вежливее попросил я, – если профессор не владеет русским, то, видимо, вы говорите по-японски? Иначе как же он мог обращаться к вам напрямую?

– Глупый вопрос. Да, я окончила Институт международных отношений и прекрасно говорю на-японском!

– И пишете, и читаете?

– Разумеется, – сквозь зубы ответила чиновница, поправляя тёмную чёлку, в глазах её зрело возмущенное недоумение, – что за странный допрос от ночного сторожа? Сейчас же отдайте мне открытку! Профессор требует вернуть её обратно, а нам не нужны лишние проблемы с Японией.

– Точно, у нас и с островами хлопот хватает, – согласился я, переворачивая файл, – но вас ведь не затруднит прочесть, что тут написано?

– Подарок…

– От кого?

– От… Сакаи.

– Вот именно, – я сунул открытку обратно в сумку, – вы действительно знаете японский, поздравляю. Профессор Сакаи ничего не забыл и не потерял, он сделал мне подарок! Не знаю почему, спросите его при случае.

– Но вы же понимаете, тут музей, и мы… – слабо запротестовала старший научный сотрудник, но я уже понимал, что победил систему.

– Сообщите профессору, что в России не принято забирать подарки назад.

– А как же Крым? – поддела меня чиновница.

– А вы против возвращения Крыма? – мгновенно парировал я, и она тут же заткнулась. – Ваш пример некорректен, жители полуострова сами решили свою судьбу. Или вы считаете, что открытка с девочкой-лисой тоже может иметь своё мнение? Так давайте спросим у неё, с кем она хочет остаться.

Повисла недолгая пауза на полминуты, не больше. Потом вдруг голос Ольги окреп:

– Надежда Филипповна, я считаю, что наш сторож прав. Профессор подарил ему этот сувенир и подписался своим именем. Если он желает забрать свой подарок или обменять его на что-то, то пусть сделает это лично на хлебниковских чтениях следующего года.

Чиновница от министерства культуры из областной администрации не ответила ни слова. Она просто гордо покинула музей, как место, где ей не рады, где не уважают начальство, где вконец распоясались, как будто не бюджет области кормит этих проходимцев, да и вообще?! Любой, кто сталкивался с местными властями, встречал таких надменных тёток…

Бедная Оля потом ещё долго передо мной извинялась, разумеется, я всё ей простил и как можно скорее выпроводил за дверь. У неё дома муж и ребёнок, им тоже нужно внимание, а мне и без того есть чем заняться. Я заперся в подсобке, давая возможность выпрыгнуть Мияко-сан.

– Нет, ты слышал?! Эта обнаглевшая нэко пыталась меня забрать!

– Хм, ну, там была такая женщина из…

– Это была нэко, глупый гайдзин!

– Ты всё время называешь меня этими словами, других нет?

– Не заслужил!

– Так и будем ругаться?

– Как я смею ругаться на тебя, мой хозяин и господин?! – неискренне удивилась кицунэ, округлив глаза и всплеснув в ладоши. – Я же твой подарок, ты сам недавно это сказал. Позволишь ли ты своей недостойной слуге приготовить тебе кофе, Альёша-сан?

Наверное, это мой крест. Деваться некуда, бежать невозможно, остаётся мучиться весь остаток жизни с тем, что есть. Мияко была слишком красивой и эмоционально отходчивой, чтобы на неё можно было сердиться всерьёз.

Большая чайная церемония в Канадзаве

Хвала всем святым апостолам и тварям морским, никакой злочинящей, чужеземной силы в ту ночь мы в музее не встретили. Бдительная лисичка сама потребовала обойти со мной дозором оба крыла, все служебные и подсобные помещения, лично обнюхала всё, что ей хоть самую чуточку казалось подозрительным. Образно выражаясь, дом Велимира Хлебникова был чист от нечисти.

– Эти кошки давно воюют с вашими? – спросил я, когда, вернувшись после обхода, мы засели в подсобке с чаем. Мияко-сан задумчиво пожала плечиками, постукивая розовыми ноготками по краю чашки. Её большущие глаза подёрнулись лёгкой дымкой воспоминаний.

– Мы и не воевали никогда. Пусть нэко и кицунэ очень разные, но наши семьи стараются не переступать дороги друг другу. В конце концов, люди чаще всего ополчаются против тех и других. Поверь, когда у человечества будет возможность избавиться от всех демонов разом, то не пощадят никого, ни милых котиков, ни трогательных лисичек. Как-то так…