Три дара любимому - Сандра Филд

— Ты все время заставляешь меня нарушать правила.

— И ты ненавидишь меня за это, — пробормотала Дейвон, ее глаза наполнились слезами.

Джаред взял ее за плечи:

— Скажи честно — ты собиралась сделать аборт?

Она отрицательно покачала головой.

— Я не смогла бы сделать это. И отдать ребенка другим людям я тоже не смогла бы. Я сохраню его, Джаред. Я справлюсь.

— Да, ты справишься. Потому что станешь моей женой.

Ее слегка затрясло.

— Мы не должны делать это. Мы ненавидим друг друга; ты знаешь, что это так. И если начистоту, то развода я не хочу, как и ты. Моя мать разводилась трижды, и я видела, как это происходит. Я не хочу, чтобы мой ребенок прошел через это.

Он хрипло сказал:

— Значит, мы станем мужем и женой... как там дальше? Пока смерть не разлучит нас?

— Джаред, мы не можем! Развод — скверная вещь. Но еще хуже — жить под одной крышей с человеком, которого не можешь выносить. Как моя мать и итальянский граф. А потом — английский граф, а потом — техасский нефтяной барон. И все это сыпалось на меня! Ссоры, взаимные обвинения, напряженная обстановка. Борьба за деньги. Как ты думаешь, почему меня трясет от одного упоминания о деньгах? Только потому, что я видела, что деньги делают с людьми. — Она сделала глубокий дрожащий вдох. — Я не заставлю моего ребенка пройти через это. Ни за что на свете.

— Это наш ребенок, Дейвон. Наш. Не забывай об этом.

С нескрываемым отчаянием Дейвон сказала:

— Так ты веришь мне, Джаред? Что этот ребенок наш, и что моя беременность действительно случайная? Что я не настолько безумна, чтобы все это спланировать?

— Весь опыт моего прошлого подсказывает, что я не должен верить тебе.

При этих словах Дейвон поняла, как сильно на самом деле ей хотелось, чтобы Джаред поверил ей. Ее плечи опустились.

— Если мы поженимся, — упавшим голосом сказала она, — мы окажемся связанными на всю оставшуюся жизнь. Это будет ужасно.

Словно с трудом проталкивая слова сквозь зубы, он спросил:

— Ты на самом деле так меня ненавидишь?

Дейвон стояла, носком ботинка ковыряя землю.

Чувства, которые она испытывала к Джареду, были слишком сложны, чтобы назвать их просто ненавистью. Стараясь говорить как можно искреннее, она ответила:

— В ту ночь в Нью-Йорке ты предал что-то очень важное. И я не могу доверять тебе — ни твоим словам, ни поступкам. Доверие — это очень важно, Джаред. — Дейвон пнула ногой камешек. — А к тебе я доверия не чувствую. И я представляю, как это ужасно — оказаться связанным с нелюбимым человеком.

— У нас нет выбора.

Его голос был тверже гранита, а выражение лица — сурово. За то, что произошло в Нью-Йорке, он не собирался извиняться. Не собирался и как-то объяснять это. Другого выбора нет... только брак.

— Ты хочешь, чтобы я сделала аборт?

— Нет!

Это слово вырвалось у него с такой страстностью, что Дейвон даже еле заметно улыбнулась.

— Что ж, это уже неплохо... Джаред, давай вернемся в дом. У нас впереди целый уик-энд, и, может быть, кому-нибудь из нас удастся придумать более подходящий выход. — Она потянулась за поводьями.

— К конюшням ты отведешь лошадь пешком.

— Что ты сказал?

— Дейвон, ты беременна — неужели ты думаешь, что я позволю тебе скакать галопом через все окрестные канавы? Или ты надеешься удачно упасть и таким образом разрешить все свои проблемы?

Дейвон вспыхнула.

— Давай в одном расставим все точки над «i», Джаред Холт. Я — не твоя служащая и приказы от тебя получать не намерена. Я — отличная наездница, без физических изъянов и в прекрасной форме. И ни за что на свете я не стану подвергать моего ребенка какой-либо опасности. — Вдруг, изменившись в лице, она воскликнула: — Звездный Свет отвязался!

И, когда Джаред отвернулся, вскочила в седло и с проворством, свидетельствующим об изрядном опыте, подхватила поводья. Несколько мгновений спустя она уже описала большой круг вокруг Джареда и Звездного Света, который продолжал мирно стоять, привязанный к дереву. Легким галопом она направила коня в поле.

Джаред среагировал незамедлительно. Обернувшись, Дейвон с победной усмешкой бросила через плечо:

— Старая шутка, — я не думала, что ты попадешься.

— А когда должен родиться ребенок? — спокойно спросил он.

Улыбка сползла с ее лица.

— В апреле.

— Ты кому-нибудь говорила?

— Нет, конечно.

Он пробормотал:

— Если бы я... А, к дьяволу все это! Я отведу коня озеру. Увидимся в доме.

Он всадил каблуки в бока Звездного Света, и жеребец с восхитительной грацией, которой можно было любоваться бесконечно, рванулся вперед. Дейвон придержала рвущегося следом Раджу, провожая всадника и коня взглядом. Джаред тоже был восхитителен в этой скачке. Ненавидеть его? Нет, что бы он ни сделал, возненавидеть его она не смогла бы.

Но ее он скоро возненавидит, оказавшись в ловушке брачных уз, с ребенком, появление которого не планировал.

Следующие двадцать четыре часа Дейвон провела, чувствуя за собой постоянное пристальное наблюдение. Джаред Холт. Он смотрел на нее, следил за ней, но ни разу не попытался заговорить с ней ни о чем, кроме каких-то повседневных пустяков. После позднего завтрака они вчетвером вышли на прогулку и набрали целые охапки кленовых листьев, чтобы украсить гостиную. Потом Дейвон ушла к себе отдохнуть. К ужину она надела скромное платье, широкие складки которого скрывали ее ноги. Джаред даже не попытался последовать за ней в ее комнату, когда она пошла спать. На утреннюю верховую прогулку она тоже выехала одна.

Но после обеда, когда она спустилась в холл, Джаред ждал ее там. Он резко спросил:

— На выходные ты будешь в Торонто?

— Я уезжаю в Калгари в среду. Вернусь в пятницу.

— Тогда увидимся в субботу за обедом — я буду проездом в Гонконг — и все обсудим. Дай мне свой телефон.

Ее нерешительность не могла от него укрыться. С тихой яростью он процедил:

— Ты носишь моего ребенка, Дейвон, а номер своего телефона боишься дать?

Моего ребенка...

Дейвон продиктовала ему номер. После этого, к ее великому облегчению, появились Бенсон с Алисией, чтобы попрощаться. Дейвон обняла и расцеловала обоих. Джаред официально-сухо кивнул ей головой. Когда она садилась в свою «мазду», его нигде не было видно.

Моего ребенка... Значит ли это, что Джаред ей поверил? Но за все время, пока они были в «Дубках», он даже не дотронулся до нее. А ей, несмотря на все распри, до боли хотелось, чтобы он поцеловал ее -хотя бы на прощание, в щеку. Или хотя бы взял за руку, в знак того, что у них есть будущее. Секс, в отчаянии думала Дейвон, ведя машину по ровной дороге вдоль белой ограды, — вот что связывает их. Единственная точка соприкосновения.