Добрый друг Декстер - Джеффри Линдсей

— Но я не могу быть до конца уверенным, — скромно потупился я.

— Готов держать пари, что это именно так, — возразил он. — Полагаю, вы нашли доктора Данко.

Я взглянул на Дебору. Та покачала головой, и я снова посмотрел прямо в солнцезащитные очки Кайла.

— Любопытное имя. Наверное, польское?

Чатски откашлялся и произнес:

— Наверное, это было еще до вас. В то время крутили рекламный ролик. «Данко представляет машинку для автоматической резки овощей. Она режет, она пилит…» — Он обратил на меня темные очки и закончил: — Поэтому мы и назвали его мистер Данко. Это шутка, которая может нравиться тем, кто находится вдали от дома и постоянно видит ужасные вещи.

— Но теперь мы видим их вблизи дома, — заметил я. — Почему он оказался тут?

— Долгая история.

— Это означает, что он не хочет тебе говорить, — вмешалась Дебора.

— В таком случае я возьму еще одно крабовое канапе. — Я протянул руку и снял с блюда последний маленький сандвич. Крабы действительно превосходные.

— Послушай, Чатски, — продолжила Дебора. — Мы знаем, где находится парень. Что ты намерен предпринять?

Он положил ладонь на ее руку и улыбнулся.

— Я намерен закончить ленч, — ответил Кайл и взял свободной рукой меню.

Дебора молча изучала его профиль, затем высвободила руку и пробормотала:

— Что за дерьмо…

Еда была отличной, а Чатски вел себя дружелюбно и старался казаться приятным, словно решил — коль не можешь сказать правду, то будь хотя бы очаровательным. По правде говоря, мне не на что жаловаться, поскольку сам постоянно прибегал к аналогичному трюку, однако Дебора не выглядела счастливой. Она с мрачным видом ковыряла вилкой в тарелке, а Кайл сыпал анекдотами и интересовался моим мнением о судьбе футбольной команды «Майами долфинз». Мне было решительно плевать, получат ли «Долфинз» Нобелевскую премию по литературе, но как хорошо спроектированный эрзац-человек я воспроизвел несколько заранее подготовленных и аутентично звучавших замечаний на эту тему, которые вполне удовлетворили Чатски, и он продолжил пустую болтовню в максимально приятельской тональности.

У нас даже был десерт, и мне показалось, что трюк Чатски на тему «отвлекай-их-яствами» зашел слишком далеко, учитывая то, что ни Дебора, ни я не отвлеклись. Но десерт был действительно хорош, и жалобы с моей стороны выглядели бы сущим варварством.

Однако Дебора всю жизнь трудилась изо всех сил, чтобы превратиться в варвара, поэтому, когда официант поставил перед Чатски шоколадный объект громадных размеров, а Кайл с двумя вилками в руках повернулся к Деборе и произнес: «Итак…» — она, воспользовавшись моментом, швырнула свою вилку на стол и заявила:

— Нет! Я не желаю еще одной чашки этого сраного кофе и этого сраного шоколадного фу-фу. Я желаю получить прямой ответ. Когда мы прихватим этого парня?

Он посмотрел на нее не только с изумлением, но даже с определенной симпатией, словно при его роде деятельности швыряющие вилки женщины полезны и приятны. Однако решив, что Дебора поторопилась, Кайл сказал:

— Не мог бы я вначале закончить десерт?

Дебора везла нас на юг по Дикси-хайуэй. Да, я не оговорился, сказав «нас». К моему удивлению, я превратился в весьма ценного члена Лиги борьбы за справедливость, и мне выпала честь поставить свою незаменимую личность на пути зла. Хотя меня это вовсе не обрадовало, один небольшой инцидент сделал предприятие почти оправданным.

Мы находились у дверей ресторана, ожидая, когда служитель подгонит машину Деборы. Чатски вдруг пробормотал под нос «Что за черт…» и неторопливо зашагал по подъездной аллее. Выйдя из ворот, он подал знак рукой стоящему под пальмой коричневому «форду-таурусу». Деб обожгла меня взглядом, словно это была моя вина, и мы оба стали наблюдать за Чатски. Он опять помахал рукой, и стекло опустилось, явив нам вечно бдительного сержанта Доукса. Чатски сказал что-то сержанту, тот взглянул в мою сторону, покачал головой, поднял стекло и отбыл.

Воссоединившись с нами, Чатски ничего не объяснил, но прежде чем усесться на переднее пассажирское сиденье, посмотрел на меня как-то по-иному. Через двадцать минут мы оказались рядом с молом, в том месте, где Куайл-Руст-драйв тянется с востока на запад, пересекая Дикси-хайуэй. Несколько боковых улиц уходили в тихие кварталы, населенные в основном рабочим людом. Вдоль улиц располагались небольшие ухоженные домики, как правило, с двумя машинами на коротких подъездных аллеях и несколькими брошенными на лужайках велосипедами. Одна улица сворачивала налево и заканчивалась тупиком. Там мы и нашли нужный дом — покрытое желтой штукатуркой строение с чрезмерно большим двором. Перед домом стоял изрядно потрепанный серый микроавтобус, на борту которого красными буквами было начертано: «Химчистка братьев Круз».

Обогнув тупик и проехав еще примерно половину квартала, Дебора притормозила у дома, рядом с которым было припарковано с полдюжины машин. Из здания доносилась громкая музыка в стиле рэп. Дебора развернула автомобиль радиатором в сторону нашего объекта и встала под деревом.

— Что вы думаете? — спросила моя сестра.

— Давайте немного понаблюдаем.

Наша увлекательная беседа прекратилась примерно на полчаса. Поддерживать жизнь разума в течение этого времени было довольно сложно, поэтому я обнаружил, что мысленно дрейфую в сторону своей квартиры, а если быть более точным, в направлении расположенной там маленькой полки. На полке стояла небольшая палисандровая шкатулка, содержащая несколько предметных стекол, которые кладут под микроскоп. На каждом находилась одна капля крови, естественно, давно высохшей. В противном случае я не стал бы держать в своем доме эту отвратительную субстанцию. Сорок крошечных оконцев в мое другое, теневое я. Одна капля в память об очередном маленьком приключении. Там была медсестра, под предлогом обезболивания убивавшая пациентов с помощью передозировки лекарств. Она была первой, а следом за ней в шкатулке располагался школьный учитель труда, душивший медицинских сестер. Восхитительный контраст, а я люблю иронию, которой одаривает нас жизнь.

Там таилось множество воспоминаний, каждое обостряло мое стремление поместить в шкатулку сорок первое стеклышко. Желание росло, несмотря на то что слайд за сороковым номером — я имею в виду Макгрегора — вряд ли успел просохнуть. Но это дело нельзя считать завершенным, поскольку оно напрямую связано с моим очередным проектом. Я жаждал приступить к его реализации. Как только я буду убежден в его виновности и найду возможность…

Я выпрямился. Роскошный десерт, очевидно, закупорил мои мозги, но я на время забыл о взятке, которую сунула мне сестра.

— Дебора, — произнес я.

— Что? — спросила она с сосредоточенным видом.

— Мы на месте.

— Точно. Без всякого дерьма.

— Абсолютно. Полное отсутствие какого-либо дерьма. И лишь благодаря моим могучим умственным усилиям. Я ослышался, или ты действительно говорила, будто можешь кое-что рассказать мне?