Последний элемент - Хоаким Руис Флувиа

16 ноября 2004 года экспериментальный самолет Х43-А развил невероятную скорость, равную 11 265 км/ч (почти в десять раз выше скорости звука).

Но Карно различные виды моторов не интересовали.

В своих теоретических построениях он представлял себе тепловую машину, приводящуюся в движение посредством некоего идеального газа, в результате чего получается некий идеальный круговой процесс. Иными словами, газ расширяется и сжимается, но при этом не учитывается сила трения и считается, что процесс идет крайне медленно (то есть цикл обратимый).

Вечный двигатель?

Идеи Карно легли в основу ряда теорий, руководствуясь которыми ученые впоследствии смогли создать различные моторы и другие технические устройства.

Второй закон термодинамики гласит: невозможно всю внутреннюю энергию системы превратить в работу. Этот принцип разрушает важнейшую мечту современного человечества: создать механизмы, которые могли бы работать непрерывно, не потребляя энергии.

Если бы существовала возможность превращать всю внутреннюю энергию в работу, был бы создан вечный двигатель второго рода, мечта любого инженера. Появились бы холодильники и кондиционеры, которые могли бы поглощать теплый воздух и выдувать его на улицу, не действуя от электрической сети и не потребляя вообще никакой энергии.

Можно было бы создать машинное оборудование, самолеты, океанские лайнеры, которые улавливали бы тепло из воздуха или воды, использовали бы эту энергию для развития скорости, а оставшийся ледяной конденсат выбрасывали.

Если бы такое было возможно, в мировой экономике произошел бы переворот.

Прикинувшись супружеской парой, Джулия и Виктор поселились в типичной для этих мест гостинице и отправились на поиски уборщицы, работавшей в музее.

Уборщица оказалась угрюмой бретонкой весьма недружелюбного вида — одной из этих женщин неопределенного возраста с паутиной морщин на лице и сердито поджатыми губами. Такие люди всегда всем недовольны.

Агенты представились, но бретонка отказалась с ними разговаривать. Она молча качала головой, пока агент Сальдивар не раскрыла кошелек и не помахала купюрами у нее перед носом. Тут уборщица приосанилась. Казалось, она даже стала выше ростом. Положив деньги на одну мозолистую ладонь и прикрыв их другой, словно прикидывая вес на руке, она вполголоса подтвердила правдивость версии туристов.

— Но почему, — спросил Боско, — вы не рассказали этого полиции?

— Если я скажу им правду, они решат, что я выжила из ума, — ответила уборщица и, взяв ведро и швабру, медленно пошла по коридору.

Да, это был колоритный персонаж.

— А меня не удивляет, что старушка ничего не сообщила полиции, — сказала Джулия. — В аббатстве неподалеку хранится знаменитая реликвия Перигора; долгое время полагали, что это Святая Плащаница, погребальные пелены Иисуса Христа. Думаю, женщина считает случившееся в музее чудом.

— Признаться, я тоже начинаю так думать, — завершил разговор профессор.

* * *

Джулия и Виктор вновь увиделись с генералом О’Коннором, капитаном Вашингтоном и агентом Эбботом во время видеоконференции, которая проводилась с базы ВМС Квантико в штате Виргиния.

О’Коннор был взбешен.

— Профессор Боско! Мы ознакомились с вашим рапортом. И со странной припиской мисс Сальдивар о том, что она не разделяет ваших подозрений.

— Я не отказываюсь ни от одного своего слова, — сказал Виктор.

— Я пыталась ему посоветовать не писать о своих сомнениях насчет Альфреда, — вставила Джулия. — Это всего лишь домыслы, никаких доказательств нет. Но Боско упрямо настаивал на своем. Он прекрасно знает, что я с ним не согласна!

— И вы правы. Конечно, А — человек своеобразный, это надо признать. Он анархист, поступает как ему заблагорассудится. Нам это известно, и тем не менее мы его поддерживаем. К нему надо найти подход. Но одно дело понимать его особенности и другое — считать, что он замешан в преступлениях… — Генерал был страшно раздосадован. — Кто поставляет вам информацию для ведения расследования? Кто, скажите на милость?

— Если вас не устраивает моя позиция, я уйду. У меня есть занятия поважнее погони за призраками.

Виктор поднялся с места и, стукнув кулаком по столу, вышел.

Джулия готова была залезть под стол: настолько ей было неловко.

— Простите. Мне за него стыдно, — пробормотала она. — В последние дни мы испытали перенапряжение.

— Я понимаю, что Боско новичок, и это его оправдывает. Но я не потерплю нарушения дисциплины! Ни от него, пи от кого-либо другого! — завопил во всю мочь генерал.

Вашингтон с Эбботом не знали куда деваться.

— Не беспокойтесь, генерал. Я попытаюсь его вразумить.

— Надеюсь, мисс Сальдивар. Очень на это надеюсь.

* * *

Джулия нашла Виктора в его номере. Она не удосужилась постучать, потому что дверь была приоткрыта. Боско даже не шелохнулся. Он, похоже, не заметил ее появления, хотя она встала прямо перед ним.

Профессор лежал на кровати и каждые четыре секунды переключал каналы телевизора. Ритмично нажимал на кнопки пульта как загипнотизированный. Да еще глупо улыбался, глядя бессмысленным взором на мелькающие кадры, на бесконечную череду лиц и судеб людей, которые были в полном восторге от того, что попали в объектив телекамеры.

— Виктор, нельзя давать волю нервам. «Загадка Галилея» у всех сидит в печенках. А генерала О’Коннора вообще могут отправить в отставку, если дело не удастся распутать. Ни больше ни меньше! — примирительным тоном сказала Джулия.

Профессор молча посмотрел на нее. Глаза у него покраснели. Мысль о том, что с годами его чувствительность нисколько не уменьшилась, что он все такой же, каким был в юности, повергла Джулию в растерянность. Есть вещи, которые не меняются даже через тысячу лет. Она прекрасно понимала, что Боско чувствует себя отвергнутым. Он честно сказал, что его тревожит, и натолкнулся на стену непонимания.

Она протянула руку и погладила курчавую каштановую шевелюру Виктора.

— Хочешь, я расскажу тебе, как мы с Гриффитом неожиданно сблизились?

Он молча посмотрел на нее.

— Ты, наверное, помнишь, что моя семья была очень обеспеченной. Чуть ли не все у меня на родине принадлежало нам. Когда мне исполнилось пятнадцать лет, Гриффит — он дружил с моими родителями — сказал: «Хочешь узнать жизнь?» А я тогда была очень, очень счастлива. И беззаботна. У меня была самая дорогая одежда, я привыкла к роскоши, жизнь представлялась мне сплошной чередой увеселений и игр. Я согласилась, и Гриффит усадил меня в свой шикарный автомобиль.

Мы выехали из наших владений, из ухоженных парков с экзотическими растениями, где природа поражала богатством красок. Казалось, ты очутился в раю… И буквально в нескольких километрах от нашего дома мы увидели лачуги самых убогих в мире бедняков. Понимаешь, о чем я? В каком хлеву они росли, справляли свои нужды, рожали детей и пытались быть счастливыми… И тогда Гриффит сказал: «Да, малышка, ты счастлива, а очень многие — нет. И они живут рядом с тобой. Дать тебе это понять — самый лучший подарок, который я могу сделать». Это произвело на меня неизгладимое впечатление. С тех пор я изменилась навсегда.