Безумный магазинчик - Ирина Волкова

Вокруг здания Петровки, 38, а потом и по окрестным с Петровкой улицам начали пачками открываться принадлежащие милицейскому начальству торговые палатки, киоски и рестораны. Оформлено все было со знанием дела — так что не подкопаешься, и никакую коммерческую деятельность в вину работникам органов не поставишь. Дружественные ментам и щедро откусывающие от коммерческого ментовского пирога налоговая служба и ОБХСС молчали в тряпочку, внося, таким образом, свой ощутимый вклад в борьбу с преступностью.

Благосостояние сотрудников милиции росло на глазах. Свидетельством тому мог служить типичный казус, когда к соседнему с Петровкой, 38, зданию, в котором располагался ОМСН — отдел милиции специального назначения, подрулил на собственном «линкольне» сотрудник — молодой лейтенант милиции.

Завидев из окна служебного кабинета тормозящее у входа чудо заморского автомобилестроения, начальник, как ошпаренный, выскочил за дверь и помчался вниз.

— Спятил, кретин! — орал он на присмиревшего лейтенанта. — На хрена ж ты, урод, выставляешься? Ты на какой, мать твою, тачке на работу ездишь? А если комиссия какая появится? Под статью меня хочешь подвести?

— Все понял, — отрапортовал лейтенант, и с тех пор приезжал на работу исключительно на новенькой отечественной «девятке».

Впрочем, счастливыми обладателями «линкольнов», «кадиллаков» и «БМВ» были далеко не все менты. Подавляющее большинство работников нижнего звена довольствовалось более или менее разумной прибавкой к зарплате, позволяющей без особого напряга прокормить себя и семью. Встречались, правда, и отдельные индивиды-идеалисты вроде Нержавеющей Мани, не желающие хлебать из общей кормушки, но таких опасались и не любили, и с каждым годом их становилось все меньше и меньше, так что впору было заводить для них, как для исчезающих видов животных, собственную Красную книгу.

С легкой руки гениального Вилочкина менты начали приторговывать золотом и прочими драгметаллами.

В самых людных точках столицы — около вокзалов, рынков и станций метро появились дорогие иномарки, в окнах которых красовались картонки со сделанной от руки надписью: «Куплю золото, драгметаллы и т. д.». Иногда к списку добавлялись медали, радиоаппаратура, а то и иконы.

Служебные иномарки ментам обеспечивало начальство, которое впоследствии и реализовало по своим каналам добытое золотишко, медали, а то и антиквариат.

В автомобилях сидели заросшие щетиной мужички с золотыми цепями на шеях и здоровенными перстнями на пальцах. При виде их у российского обывателя не зарождалось даже тени подозрения, что под спекулянтов канают переодетые опера. Мысль о том, что даже отмороженные братки не могут быть настолько сумасшедшими, чтобы ставить машину с подобной надписью в непосредственной близости от обязательно наличествующего в подобных «горячих» точках СПМ — служебного пункта милиции — небольшой будочки или комнаты, в которой тусуются патрульные менты и опера, — наивным россиянам в большинстве случаев почему-то в голову не приходила.

Сидящий в иномарке опер исправно скупал драгметаллы у населения, до тех пор, пока ему не попадались вещи или украшения, проходящие по какому-либо делу. Тут уж опер или сам задерживал преступника, или ему на помощь приходили крутящиеся поблизости коллеги-менты. Граждан, регулярно толкающих золото, опера брали на заметку и тоже рано или поздно задерживали, отводили в СПМ и там «опускали почки», выясняя, откуда исходит неисчерпаемый источник драгметаллов. Иногда операм даже предлагали купить оружие. В подобных случаях, помимо «опускания почек» в ход шли нежно любимые ментами пытки «Марьванна» и «Парашют».

Итак, благодаря блестящей идее майора Вилочкина, и менты были сыты, и преступники ловились, то есть все происходило именно так, как и должно быть в любой нормальной цивилизованной стране.

— За Вилочкина! — сказал Николай Чупрун, и залпом выпил водку.

Полковник Обрыдлов, тоже опустошив свой стакан, крякнул и заел выпивку кусочком колбаски.

— Черт бы побрал это убийство Красномырдикова, — вздохнул Колюня.

— Черт бы побрал эту Червячук, — покачал головой Иван Евсеевич.

— А может, все-таки снять сучку с расследования? — без особой надежды предложил Чупрун. — Я ее и раньше с трудом переносил, а теперь, когда узнал, до чего она довела беднягу Вилочкина, прямо придушить заразу хочется. Как же мне с ней работать?

— Стиснув зубы, — вздохнул полковник. — От Мани просто так не избавишься. Стерва, конечно, та еще, но работать умеет, этого у нее не отнимешь. Аналитик, мать ее так. Маня — как застарелая язва — и вырезать нельзя, и житья не дает. Лучше ее не бередить, а то так тебя скрутит — не разогнешься. Делай что хочешь, но найди с Червячук общий язык. Убийство Красномырдикова необходимо раскрыть, и как можно быстрее.

Как и Психоз, Глеб Бычков по кличке Бык, тоже был сыном милиционера. В этом просматривалась определенная ирония судьбы. Менты и преступники чередовались в поколениях, как циклы оледенения и глобального потепления Земли. Наиболее четко эта любопытная тенденция прослеживалась именно в Синяевском районе.

Один синяевский наркоман-интеллектуал по прозвищу Нюхарик, проучившийся аж два семестра на философском факультете МГУ даже написал серьезное научное исследование под названием «Круговорот ментов в природе». Нюхарик рассчитывал предоставить это исследование в качестве курсовой работы, но не успел. Его выперли с факультета за употребление наркотиков. К счастью для Нюхарика, пришить ему еще и распространение так и не удалось.

Ментов и преступников Нюхарик рассматривал, как два агрегатных состояния одного и того же вещества, сравнивая ментов со льдом, а преступников — с паром. К категории воды, относились граждане, с легаво-стукачески-криминальными задатками. В зависимости от состояния социума и окружающей среды «водяные» граждане плавно переходили в одно из соответствующих агрегатных состояний.

Физическому явлению, описанному в учебниках физики под названием «возгонка», то есть прямому переходу из агрегатного состояния льда в агрегатное состояние пара соответствовала повальная криминализация ментов, то есть непосредственный переход сотрудников правоохранительных органов на противоположную сторону баррикад.

Нюхарик даже создал шкалу переходных состояний от ментов к бандитам и обратно, дав определение таким категориям, как «ментобандит» (сокращенно: ментоб) и бандитомент (сокращенно: бандом), а также ПКМ (примкнувший к ментам) и ПКБ (примкнувший к бандитам). Ближе всего к нулю с двух сторон от него располагались категории СМ (сочувствующий ментам) и СБ (сочувствующий бандитам).

Согласно созданной Нюхариком теории, криминальные проблемы Синяевского района уходили своими корнями в далекие и малоприятные сталинские времена. Возвращающиеся из лагерей уголовные и политические заключенные для начала отправлялись на поселение за сто первый километр от столицы. Лишь прожив там положенное число лет, они могли переместиться поближе к сердцу нашей Родины. В связи с невозможностью получить московскую прописку, бывшие зэки унылым ручейком тянулись в расположенный в двух километрах от Кольцевой дороги уютный и зеленый городок Синяево.