Новые земли - Сергей Протасов

На побережье, между тем, началось какое-то движение. Перебегали люди, группами и по одному. Когда катера и ведомые ими на буксире баркасы почти достигли полосы несильного прибоя, из-за шаланд, лихтеров и сайпанов, в большом количестве стоявших на якорях у самого уреза воды и лежавших на пляже вверх дном, грянул ружейный залп, затем сразу еще один.

С наших катеров в ответ грохнули десантные пушки и открыли огонь пулеметы. Их снаряды и очереди ложились с большим разбросом, так как шлюпки изрядно качало прибоем, но, даже несмотря на это, следующие японские залпы были уже не такими дружными и почти не прицельными. А когда в гущу деревянной портовой мелочи легли 8 шестидюймовых снарядов бортового залпа «Олега», взметнув столбы грязи воды и щепок, стрельба пошла вразнобой и стала чисто демонстративной.

Этим десант было уже не остановить. Занявшие оборону японцы, угодив под обстрел с крейсера, оказались полностью деморализованы. Поняв, что высадки им не предотвратить, они пытались отступить к постройкам, но были вскоре смяты стремительной атакой добравшихся наконец до берега штрафников.

Ружейная перестрелка с коротких дистанций быстро перешла в рукопашную, после чего оборона была окончательно сломлена. Некоторая часть обороняющихся успела скрыться среди разбросанных по берегу сараев и складов, но более тридцати человек были взяты в плен.

Из оказавшихся на берегу десантников по-японски никто не знал ни слова, но из внешнего вида пленных и убитых противников был сделан вывод, что гарнизон порта состоит из полицейских и ополченцев. Вооружены они были плохо, в основном старыми ружьями «Мурата». Никакой артиллерии или пулеметов не было.

Преодолев сопротивление на берегу, первая волна быстро захватила портовые склады и товарную станцию, обезоружив и заперев полностью сломленных ополченцев из станционной охраны в каменном складе. О неожиданно большом успехе разведки сразу доложили флажным семафором, получив приказ закрепиться. Подходы к порту и железной дороге прикрыли пулеметами, на берегу начали готовить позиции для батареи из десантных пушек, а катера тут же ушли к крейсерам за вторым эшелоном десанта.

Когда они вернулись с моряками и взрывчаткой для минирования станционного оборудования, в порту уже стояли около двух десятков трофейных повозок, а на станции дымил готовый к отправке железнодорожный состав, стоящий на путях, ведущих в Ниигата.

Командовавший штрафниками бывший комендор с «Орла» Иван Расторгуев предложил оригинальный план, серьезно упрощавший все мероприятие. Учитывая, что удалось с ходу взять и порт и станцию со всеми её стрелками и разъездами, да к тому же целый, почти разгруженный эшелон, он предлагал прокатиться до тоннелей по железной дороге, а не терять время на амборкацию и последующие высадки у тоннелей.

Поскольку после разгрома местного гарнизона подвоз подкреплений к японцам был возможен лишь по рельсам, то на юг можно было отправить один из имевшихся на станции маневровых паровозов и, взорвав его на путях, блокировать дорогу. А на север, к следующим целям, двинуться на поезде, сократив до предела число вагонов и пустив вперед в качестве разведки еще один маневровый паровоз, найденный здесь же на станции.

Это позволяло избежать перетаскивания взрывчатки с берега к железнодорожному полотну, с комфортом доставив ее прямо из порта к месту диверсии. Экономия по времени получалась огромной, особенно учитывая, что единственным подходящим местом для высадки подрывников, известным нам, был пляж Агева, милях в десяти к северу. Он находился между двумя тоннелями (первым и вторым от порта). Где свозить на берег людей и динамит дальше, еще только предстояло решить, обследуя вражеское побережье.

Выехав со станции на поезде, можно было быстрее добраться до гораздо большего числа тоннелей. После чего останется только разгрузить взрывчатку из вагонов прямо в тоннелях и, подорвав в одном из них паровоз-разведчик, обезопасить себе обратную дорогу. Не опасаясь погони со стороны Ниигата, остальные тоннели можно будет заминировать гораздо более основательно.

Добротворский тут же одобрил эту идею, приказав немедленно свозить на берег весь имевшийся пироксилин и динамит. «Богатырю» теперь предписывалось охранять порт и начавшие сбор добычи транспорты, а начальник отряда на «Олеге» двинулся вдоль берега на север, чтобы попытаться перехватить возможные японские встречные поезда, идущие в зоне досягаемости орудий крейсера.

Это было вполне выполнимо. Навигационных опасностей вдоль берега не было, а участок железной дороги, выходящий севернее Наойецу на побережье, с моря просматривался достаточно хорошо. Именно на этом приморском участке и располагались нужные нам восемь тоннелей.

От трофейного эшелона отцепили девять еще не до конца разгруженных вагонов, тут же заминировав их прямо на путях, а все оставшиеся штрафники тут же загрузили ящиками с взрывчаткой, постоянно подвозимой из порта, и сразу двинулись на север.

Последние два ящика пироксилиновых шашек минеры с «Богатыря» уложили в паровоз, над которым уже успели поднять Андреевский флаг. Сразу после этого он отправился в противоположном направлении в сопровождении восьмерых матросов, ехавших верхами и ведущих еще двух лошадей в поводу.

Станция и прилегающие к ней улицы после появления моряков совершенно опустели. А завидев флаг на паровозе, местные жители в панике начали покидать свои дома и бежали из города. Спустя час с юга докатился глухой рокот мощного взрыва, а вскоре показались десять всадников, лихо пронесшихся по шпалам к станции. Отогнав паровоз на 20 верст, моряки подорвали его, так же как и пути под ним, после чего быстро вернулись на станцию, доложив о толпах народа, бегущих с окраин.

Груженный взрывчаткой поезд, тем временем, двигался на север, вслед за паровозом с несколькими стрелками на нем, являвшимися передовым дозором. Вскоре достигли приморского отрезка пути и расположенных на нем тоннелей. В каждом тоннеле поезд останавливался, отгружая часть взрывчатки и высаживая группу прикрытия из нескольких бойцов, и шел дальше. Встречных поездов не было, а слева все время маячил трехтрубный силуэт «Олега», с которым поддерживалась постоянная связь фонарем.

Однако, только выйдя из третьего тоннеля, головной паровоз угодил под ружейный огонь из засады и едва смог заползти обратно в его тень. Соскочившие с него разведчики организовали заслон у входа, где уже рвались снаряды шестидюймовок «Олега» открывшего заградительный огонь.

С остановившегося эшелона штрафники быстро сгрузили несколько ящиков взрывчатки, сложив ее под колеса парившего пробитым котлом паровоза-разведчика, и запалили шнуры, после чего сняли заслон и дали задний ход. Когда уже отъехали на полверсты от черного зева тоннеля, рвануло так, что показалось будто поезд подпрыгнул на рельсах. С «Олега» хорошо видели, как взрывом вышибло огромные тучи пыли с обеих сторон тоннеля и обрушило свод его северного входа, что полностью исключало вероятность погони.

Крейсер, выпустив еще несколько снарядов, развернулся и лег на обратный курс, а десантники, пятясь по рельсам назад, уже в спокойной обстановке заминировали и подорвали оба оставшихся тоннеля и вернулись в город, но на этот раз уже угодив под ружейный огонь на окраинах. Пробитый пулями паровоз едва дотащил свои опустевшие вагоны до станции. Трое штрафников из прикрытия подрывной команды были ранены, один убит.