Фанатки #2 - Яна Миа

Мейси потянула замершего перед ней Арти к кровати, наслаждаясь каждым прикосновением. Все ощущалось так ново, ярко, но бесконечно правильно. В свое время с нужным человеком. Всегда казалось, что это – банальности, которые пишут в книжках, но у нее действительно вышло именно так. И то, каким осторожным, нежным и прекрасным был Арти, лишь подтверждало ее мысли.

Засыпая, Мейси чувствовала себя счастливой и… Нет, не взрослой. Наоборот. Ощущалось, словно теперь, когда она окончательно доверилась Арти, она стала хрупкой и маленькой, но надежно защищенной. Словно в подтверждение, он поправил одеяло, крепче обнял ее и поцеловал волосы.

Такое счастье не снилось даже Китти Прайд и Звездному Лорду, чьи костюмы покоились на полу.

* * *

– Ты питаешься одними хлопьями и сэндвичами! – Мама попыталась убрать тарелку, но Никки резво запихнула в рот остатки сэндвича с тунцом. – Так нельзя!

Николь сделала пару глотков кофе без сахара и шутливо показала маме язык. Сломанные ребра все еще напоминали о себе, отзываясь противной болью на резкие движения и глубокие вдохи и не давая полноценно выспаться по ночам. А еще – гиперопекой мамы. Никки, конечно, понимала, что любая мама после такого приключения будет сильнее заботиться о своем ребенке, но у ее матери срывало все предохранители, когда дело касалось здоровья. Лайза Фостер, видимо, уже никогда не сможет жить спокойной жизнью, не просыпаться от кошмаров о больницах, мучениях и смерти. И это несмотря на то, что их дом был наполнен жизнью, как никогда.

– Найду работу – начну носить с собой обеды в контейнерах, обещаю.

– Какую работу? Милая, денег, что дали твои музыканты, хватит нам надолго…

– Но когда-нибудь и они закончатся. Тем более во что-нибудь вроде моего «куриного ада» я больше не вернусь. Хочу нормальную работу – мне уже не шестнадцать.

Мама только тяжело вздохнула.

– Да, я знаю, что ты хочешь сказать, – Никки отставила кофе и медленно повернулась к маме. – Да, у меня нет степени. И никто в этом не виноват – так сложилось, мам. Но многие начинают со стажировки, я могу попробовать учиться дистанционно. Просто, если честно, я не решила пока, чем хочу заняться.

Мама опустилась на деревянный табурет на высоких ножках, комкая в руках бумажное полотенце.

– А что тебе нравится? Что у тебя выходит?

– Хороший вопрос… Влезать в неприятности? – Она указала на свои ребра, и мама нахмурила лоб, словно больно было ей самой. Хотя, конечно, было – мамы умеют ощущать боль своих детей на каком-то своем магическом уровне. – Грубить людям? Организовывать какие-то движухи в фандомах?

– Первые два пункта лучше не афишировать, – усмехнулась мама.

– Сами узнают рано или поздно.

– Лучше поздно. А вот за последнее можно ухватиться. Посмотри варианты в индустрии развлечений, где нужны организаторские способности, напор и страсть – у тебя этого хватает. Правда, там и работать придется на износ – конкуренция как на Олимпийских играх, но ты справишься.

– Ты правда так думаешь? Что всю эту мою фандомную чепуху можно как-то использовать?

– Дочка, я работаю с книгами. Главное, чему я научилась у писателей – плохих и хороших, – что все можно использовать, любой опыт пригодится – как, по-твоему, все эти гиганты печатного слова сочиняют свои истории? Или вон, твои музыканты – явно берут за основу песен что-то из жизни.

Николь вспомнила разговор об образах и согласно кивнула. Она-то думала, что мама считает ее ни на что не годной, глупой и крайне инфантильной, а вот – рассмотрела в ее увлечениях пользу и опыт.

– Только не спеши, ладно? Подумай хорошо, себя послушай. У нас правда есть сейчас возможность не метаться в поисках денег.

– О чем щебечете, птички?

На кухне появился папа – наконец-то они с Николь стали пересекаться. Раньше, с невозможным графиком ее работы и занятостью в фандомах, они почти не виделись: папа то работал, то спал, то был в клинике. На самом деле если не знать, что Джейсон Фостер пережил рак, то в жизни не догадаешься. Просто он выглядел лет на десять старше мамы – но кого сейчас смущает такая разница в возрасте, особенно когда не знаешь, что он на полгода младше своей жены. И что им и пятидесяти нет обоим. Короткие волосы с проседью, худое лицо, достаточно стройная фигура – папа Никки выглядел вполне обычным мужчиной средних лет. Разве что глаза утратили яркость – из глубоких серых превратились почти в бесцветные.

– Работу собираюсь искать, – ответила Никки, подставляя отцу щеку для поцелуя. С появлением ДжЕМСИ в ее жизни, после рассказов о семьях Мейс и Скай она стала гораздо нежнее и терпимее к своим собственным родителям. Они, конечно, это заметили, но не стали акцентировать внимание – и Никки была очень благодарна за это.

– Что, в нашем доме больше не будет пахнуть курицей и картошкой на прогорклом масле? – Папа изобразил крайнюю степень печали, и Никки захохотала, но тут же подавилась воздухом, когда грудную клетку сжало от боли.

– Джейсон, Николь, прекратите! Как маленькие.

– А ты ворчишь, как старушка, – Джейсон поцеловал жену.

– Ты никогда не перестанешь шутить про мой возраст, да?

– Пока смогу шутить – не перестану.

Папа явно был в хорошем настроении. А это означало, что он чувствует себя лучше. Никки, как и мама, втайне всегда боялась, что болезнь отца вернется, и такие моменты счастья и покоя она берегла как могла.

– Воркуйте дальше, старички. Молодежь, – она указала руками на себя, – пойдет заниматься делами.

– Ох, посмотрим, как ты запоешь в нашем возрасте! – вслед ей крикнул папа, но Никки решила не отвечать. Она не слишком любила представлять себя через три, пять, десять лет, а тут – через целую жизнь! Ну уж нет, пока она побудет довольной молодежью, не задумываясь, что однажды и она отметит свои пятьдесят.

Никки включила плей-лист на «Spotify» и открыла «Твиттер». Здесь все веселье и закончилось. С вечера субботы она с негодованием, обидой и даже каким-то отвращением наблюдала за тем, что разворачивалось прямо на ее глазах в родном фандоме. Мало того, что сплетни и домыслы по поводу нее все еще не утихали, другая новость поставила всех на уши. В субботу милая Кейси объявила о своей помолвке. Никки была счастлива так, словно это событие произошло с одной из ее близких подруг. Парень – а теперь уже официально жених Кейси – лучший друг ее старшего брата. Никакая не знаменитость, и этим он не угодил фандому еще в самом начале их отношений. Многие считали, что он пытается выбиться в люди, используя Кейс. А еще он, конечно же, мешал фанатам предполагать, что Кейси встречается с кем-то из коллег по группе – одна девушка среди стольких красавцев просто обязана была запасть на кого-то из них. Но нет, Кейси была солнышком в группе, отличным другом каждому – что не уставали утверждать музыканты – и встречалась со своим незнаменитым парнем. Помолвка стала последней каплей, после которой все дерьмо, что годами копилось в фандоме, вылезло наружу. Столько ненависти полилось в адрес бедной клавишницы, что Никки только и оставалось что удивляться, откуда в людях столько негатива вообще взялось. Многие писали, что ей не место в группе, что нужно фокусироваться на музыке, а не на романах, что все это пиар и ложь, а на самом деле она скрывает отношения с кем-то из «Tricksters» – притом упоминали каждого участника группы и приводили железобетонные аргументы. Были и те, кто утверждал, что помолвка – просто для промо недавно вышедшего альбома (как и случай на концерте, в котором пострадала Никки). В общем, адекватных людей, которые просто порадовались за любимую участницу группы, в сухом остатке оказалось не так уж и много. Никки не верила тому, что читала. Ее переполняла злость: хотелось каждому такому уроду лично объяснить, что все это отвратительно и неправильно. Но период интернет-войн был пройден много лет назад, а сейчас тратить часы и нервы на бессмысленные переписки с тупым фаплом не хотелось. Вот только просто закрыть глаза на происходящее Никки тоже не могла. Поэтому она открыла свой блог на «Тамблере» и написала то, что вертелось на языке – правда, выбирая слова и контролируя эмоции.