Гувернантка - Полина Грекова

— Я хотела еще попросить на завтра выходной, — продолжала Лидия. — Много дел накопилось, мама должна позвонить…

Елена сделала недовольную гримаску, но согласилась. За последний месяц Лидия не взяла ни одного из положенных ей выходных.

По дороге домой Лидия выстраивала план предстоящего телефонного разговора с Германом. Она скажет ему, что им больше не следует встречаться. Они и так зашли слишком далеко. Она узнала, что он ее разыскивает, и просит больше этого не делать.

Едва войдя к себе, не раздеваясь, она взялась за телефон. Герман снял трубку неожиданно быстро:

— Зернов слушает.

— Мы не можем больше встречаться, — не представившись, выдохнула Лидия.

Весь план разговора вылетел у нее из головы, когда она услышала его хрипловатый голос.

— Почему? — удивился Герман. — Вас что, высылают из страны за шпионаж? Как персону нон грата?

Она никак не отреагировала на шутку и повторила как автомат:

— Мы не можем больше встречаться…

Лидия вдруг поняла, что ей очень хочется увидеть Германа. Интересно, как он одет? Как в «Тропиках» — в поношенных джинсах и салатовом свитере, так выгодно обтягивающем его мускулистую фигуру? Или он еще не успел переодеться и на нем элегантный костюм-тройка, в котором он был у Елены? Лидия почувствовала, что ей до слез не хочется его потерять. Коварный внутренний голос нашептывал ей: «Не придавай эмоциям большого значения, и они не выльются ни во что серьезное».

Ее бил нервный озноб, и на все недоуменные вопросы Германа она упрямо твердила заученную фразу:

— Мы не можем больше встречаться…

— Стоп! — скомандовал Герман, видимо уловив неискренность в ее голосе. — Давайте договоримся: вы отвечаете только «да» или «нет». Скажите прямо, я вам надоел?

— Нет, дело не в этом.

— Вы на меня рассердились за тот вечер?

— Да нет же, нет.

— У вас неприятности?

— Пожалуй, да.

— Из-за меня?

«Конечно из-за тебя, — подумала Лидия. — Не столкнись мы тогда в темноте, не было бы этих дурацких звонков, Елена не заставила бы выдать себя за Стеллу. Ничего бы не было».

Но вслух она сказала:

— Нет, не из-за вас.

— Тогда вы просто обязаны поделиться со мной, чтобы я вам помог.

— Нет.

— Хорошо, я больше не буду вас разыскивать, — Герман заговорил мягко, словно врач, увещевающий больного. — Но мы должны встретиться. Пусть даже в последний раз.

На несколько минут воцарилось гнетущее молчание. Лидия судорожно пыталась придумать, как быть. Когда Герман наконец нарушил тишину, его голос звучал разочарованно:

— Если я вам неприятен, скажите прямо.

— Хорошо. Завтра вечером я зайду к вам. Около шести.

Как это могло вырваться у нее? Как? Она сама позвонила ему, чтобы прекратить встречи, а сделала все наоборот. А может быть, она и впрямь хотела свидания?

— Спасибо. Я буду ждать.

Лидия взглянула на свое отражение в зеркале, поплелась на кухню и накапала в стаканчик пятнадцать капель валерьянки — излюбленное мамино средство. Добавила воды и, морщась, проглотила. Гадость порядочная, но иначе не заснешь.

«Завтра будет решающий день, надо хорошо выглядеть», — нашептывал внутренний голос.

«Надо ли?» — возразила ему Лидия, погружаясь в сон.

Утром, открыв глаза, она сразу посмотрела на часы: не проспала ли занятия по теннису? Потом поняла, что она дома, лежит на любимой софе, вдыхает знакомые запахи и никуда не надо бежать. Не надо придумывать сотни уловок, чтобы заставить заниматься хитрого маленького мальчишку.

Она сладко потянулась, поправила одеяло и приготовилась спать дальше. Но мысли о Германе и о предстоящей встрече проснулись вместе с ней и теперь не давали покоя. Зачем, ну зачем она согласилась прийти к нему? Что она ему скажет? Сон как рукой сняло. Пришлось встать и заняться домашними делами.

Полдня она мучилась сомнениями, и настроение становилось все хуже и хуже. Разболелась голова. Лидия неожиданно заскучала по Мите. Будь малыш рядом, он ни за что не дал бы ей раскиснуть.

Она перерыла весь гардероб и пришла к выводу, что идти к Герману ей не в чем. Уселась на пол рядом с ворохом блузок, юбок, платьев и схватилась руками за голову. Просидев так некоторое время, Лидия решительно поднялась и аккуратно убрала вещи на место. С экипировкой она решила поступить так: наденет спортивный костюм и кроссовки, скажет, что возвращается с тренировки по бодибилдингу. Извините, но спешила, не успела переодеться. В конце концов, она идет не на званый вечер, не в театр, не в ресторан. А для выяснения отношений нечего особенно наряжаться. Минимум косметики, минимум времени на прическу — обыкновенный хвостик, несколько заколок. Не в бриллиантах же бодибилдингом заниматься? Да, куртка и спортивная сумка через плечо.

Лидия похвалила себя за находчивость, настроение подскочило. Напевая, она соорудила на голове еще два хвостика. Эффектно и необычно и вроде ей к лицу.

Итак, решено: она пойдет на встречу с Германом, серьезно с ним поговорит, докажет ему, что она для него лишь очередное увлечение, и распрощается с ним. С чистой совестью, хотя и с сожалением.

Позвонила мама, и сквозь шум помех прокричала, что через месяц приедет в Москву «на побывку».

— Мама, почему только через месяц? Ты же обещала раньше?

— Не получается! Мужа раньше не отпускают!

— Мамочка, приезжай сама, без него!

— Как же я его брошу? — Лидия уловила в голосе матери испуганное недоумение. — А что, случилось что-нибудь?

— Нет-нет, просто соскучилась, все хорошо! — Больше она ничего добавить не успела, их разъединили.

Скорее бы она приезжала, вот уж кому можно было бы поплакаться в жилетку. Мама никогда не сдавалась. Рано потеряв мужа, одна, практически без помощи родственников, воспитала дочь. Она трудилась в нескольких местах, — брала по выходным работу на дом, читала лекции в обществе «Знание» — всячески стараясь увеличить свой скудный доход. Мать старалась не зря. Лида была всегда хорошо одета, ходила в престижную языковую школу, летом по добытым мамой путевкам ездила в дом отдыха на юг. В общем, вполне безмятежное детство. Это сейчас Лида понимает, чего все это маме стоило. Заботясь о дочери, она запретила себе всякую личную жизнь. А ведь была молода, привлекательна, трудолюбива.

Когда Лидия встала на ноги и начала сама неплохо зарабатывать, мать нашла новый объект заботы — своих северных мужей. По одному она поднимала их из пьянки, придавала им цивилизованный вид, чуть ли не заново обучала нормальной русской речи. Но проходил год-два, что-то ломалось — и появлялся очередной краснолицый «ребенок», остро нуждающийся в ее заботе и уходе… Лидия ни в коей мере не осуждала мать. Наверное, действительно только она могла помочь этим взрослым, прожившим большую часть жизни мужчинам, которых жалела всей силой своей русской бабьей души…