Я не аристократ - Кристиан Бэд

но на глаза ничего подходящего не попалось.

Массивная напольная ваза явно не подходила. Как же, поднимешь её…

Марина всё же пнула тяжеленную вазу, ушибла палец на ноге и зашипела от боли. Ваза покачалась немного, но осталась стоять.

И Андрея всё не было. Как долго! Ну что он телится? Человека своего не может найти? Раба не продают?

Марина вернулась в кресло и стала размышлять, куда же она вляпалась. А что если Пётр заблокировал ей возможность выхода из игры? Чтобы она не передумала и не слиняла домой. Ведь трое игровых суток – это целый потраченный выходной, затёкшие руки и ноги и ноющая спина.

Она выберется из игры только завтрашней ночью (это хорошо, учитывая выдранные пассией Виталия волосы). И тихонько поедет домой.

Зато в понедельник – зарплата…

Это сколько же у неё набежало переработок за этот месяц? Во вторник она подменяла Диму. Это ещё один день премиальных, только в двойном размере…

Наконец служанка постучала и сообщила:

– К вам господин Андрей, госпожа. Он не пожелал сообщить свой титул.

– Веди его в малую гостиную! – нетерпеливо бросила Марина. – Сейчас спущусь.

Она так торопилась, что оказалась в гостиной раньше гостя. И по озабоченной физиономии Андрея, возникшего в дверях, сразу поняла, что что-то пошло не так.

– Ну? – спросила Марина, уже понимая: и тут всё плохо. – Не вышло ничего?

– Нет. – Андрей прошёл и сел в кресло у окна, наблюдая, как слуги быстро накрывают стол к ужину.

– А что случилось? – спросила Марина, устраиваясь рядом с Андреем и подбирая пышную юбку. Запылённую правда – она так нервничала, что забыла переодеться. – Аделаида отказалась продать нам раба?

– С Аделаидой пока никто не беседовал, – пояснил Андрей, разглядывая маринино декольте. – Я не смог найти своего человека, хотя проверил оба адреса, где он обычно бывает. Видимо, он надолго из игры вышел, никаких контактов не осталось. Решил обратиться к другому парню, но и его не нашёл. Возможно, из-за выходных сейчас многие повыходили из игры. – Он развёл руками.

– Ну не ждать же понедельника! – Марине хотелось уже бежать самой и делать хоть что-то. – Может, ты сам поговоришь с Аделаидой?

Андрей неожиданно смутился:

– Нет, я не могу. Мы недавно поцапались. Мне она не то что раба – снега зимой не продаст.

Вот те раз! Марина вскинула бровь и посмотрела на собеседника непонимающим, как она понадеялась, взглядом.

Не помогло: Андрей ничего объяснять не собирался. Наоборот, лицо его стало совершенно непроницаемым, так что Марина даже усомнилась, действительно ли было секундное смущение или ей показалось.

– Мы не можем ждать, – сказала она. – У меня всего три игровых дня на всё про всё. Значит, с Аделаидой придётся разговаривать мне.

– Значит, тебе, – согласился Андрей. – У тебя репутация холодной и неприступной особы, поэтому, может, и так сойдёт. Главное, не дай ей заподозрить интимный интерес. Решит, что раб хорош в постели, а она до этого дела охочая…

В его глазах опять промелькнуло напряжение.

«Так вот что у них за конфликт! – осенило Марину. – Андрей – мужик симпатичный, видно, она на него глаз положила, а он отказался. У него же жена и дети».

А вслух она сказала:

– Какой уж там интимный интерес. Просто это мой раб, его у меня спёрли. И пусть докажет, что это не так. Сейчас вызову карету.

– Можем поехать в моей, – с готовностью предложил Андрей. – Ты говорила – Пётр его по ошейнику отслеживает? Вот и скажи, что ошейник на нём особенный, фамильный. Если не верит – тащи её в суд чести.

Марина кивнула и порывисто встала. Насиделась! Хотелось действовать – и немедленно.

– А ужин? – спросила она из вежливости.

– Потом, – буркнул Андрей.

Видимо, воспоминания об Аделаиде отбили у него аппетит.

Только в карете Марина с досадой поделилась с Андреем своими страхами:

– Хотела, пока тебя нет, ненадолго выйти в реал, но не получилось, что-то заглючило. И дежурный админ не на связи, видно опять дурака валяет. Бесит!

Вместо ожидаемого проявления сочувствия, Андрей нахмурился:

– А через интерфейс пробовала?

– Ты что, совсем за дуру меня держишь? – не выдержала Марина. – Конечно, пробовала. И в чат написала.

Парень сосредоточенно глядел в сторону, видно копался в собственном интерфейсе, потому ответил с запозданием:

– Не заводись. Я выходил недавно. Ну, на пару минут – жене позвонил, что останусь на работе на выходные. И сейчас кнопка выхода у меня тоже активна, я проверил.

– У меня выглядит активной, но не работает! – выдохнула Марина. – Пишет, что действие недоступно. Но может быть это потому, что я Петру пообещала отработать три игровых дня? Может, он меня отключил со своего пульта?

– Ну, может, – согласился Андрей, но озабоченность из его взгляда не пропала. – Но если так – это уже произвол какой-то. Мы что ему тут, рабы?

Карета остановилась. Андрей отодвинул занавеску и констатировал:

– Приехали. А мы так и не обсудили тактику разговора.

– Так говорили уже, – фыркнула Марина. – Раб мой. Ошейник фамильный. Справлюсь.

– Давай, удачи... – напутствовал её Андрей. – Жду с победой.

Марина улыбнулась ему, и кивнула, хотя особо на удачу не рассчитывала.

Любвеобильная эффектная блондинка Аделаида Бейнвольская имела противный склочный характер, так просто она со своей добычей не расстанется.

Хотя… А что если пригрозить судом? Кража раба репутацию испортит крепко, тут даже титул не спасёт.

Господа у господ рабов не воруют. Вот поместья лишить, на бабки кинуть – это поступок благородный, особенно, если украсть так, чтобы в суде не подкопались.

Высокородных судил особенный суд чести, продажный и лживый, но жадный до конфуза. А украсть какого-то безродного парня? Фу…

Баронесса Аделаида Бейнвольская приняла дочку барона Эскобара с большим радушием. Она как раз пила чай и сразу пригласила гостью к столу.

Марина приглашение приняла, сочтя, что общая трапеза способствует нахождению взаимопонимания.

В центре стола стояло блюдо со свежими фруктами и ягодами. Чай с добавками засахаренных фруктов и травок был удивительно вкусным, щербет таял во рту, вафли призывно золотились, а на взбитом белке, пышно укрывающем пирог, блестели капли сиропа.

Так и хотелось попробовать всё!

После нескольких минут поедания сладостей и милого светского щебетания наступила пауза,