Вниз, в землю. Время перемен - Роберт Силверберг
Шрифт:
Интервал:
– Я думала, ты никогда не вернешься, Эдмунд, – сказала Сина.
Раньше она говорила слишком быстро, взволнованно, может быть, даже слишком высоким голосом. Теперь она была совершенно спокойна, а голос ее звучал, как идеально настроенная виолончель.
– Почему ты вернулся? – спросила она.
– Это долгая история, Сина. Я даже сам не все понимаю. Я могу здесь переночевать?
– Ну конечно. Мог бы и не спрашивать!
– Ты прекрасно выглядишь, Сина. Я думал, через восемь лет…
– Я превратилась в старую бабу?
– О, нет!
Он посмотрел ей в глаза и испугался: они были холодные, неподвижные, стеклянные. Это напомнило ему страшное выражение глаз Дикстры и его подруги.
– Я… собственно, я не знаю, чего ожидал.
– На тебя время тоже повлияло к лучшему, Эдмунд. У тебя теперь более суровое лицо, за эти годы ты утратил юношескую мягкость, стал стопроцентным мужчиной. Ты никогда не выглядел лучше.
– Спасибо.
– Ты меня не поцелуешь? – спросила она.
– Насколько мне известно, ты замужем.
Она вздрогнула и сжала один кулак. То, что было на ней, тоже среагировало, его цвет потемнел, и оно выпустило второе щупальце.
– Где ты об этом узнал?
– На побережье. Ван Бенекер сказал, что ты вышла замуж за Джеффа Курца.
– Да, вскоре после того, как ты уехал.
– Понятно. Он здесь?
Она пропустила вопрос мимо ушей.
– Не хочешь меня поцеловать? А может быть, твои принципы запрещают тебе целовать чужих жен?
Заставив себя улыбнуться, он неловко и смущенно наклонился, обнял ее и притянул к себе, пытаясь поцеловать в губы, но так, чтобы случайно не коснуться амебы. Она уклонилась от поцелуя.
– Чего ты боишься? – спросила она.
– Меня раздражает то, что на тебе, – признался Гандерсен.
– Оболочник?
– Если это так называется.
– Так его называют сулидоры, – сообщила Сина. – Он водится на центральном плоскогорье, присасывается к крупным млекопитающим и живет за счет выделений их кожи. Разве это не чудесно?
– Я думал, ты терпеть не можешь плоскогорья, – заметил он.
– О, это было так давно. С тех пор я побывала там много раз. Из последнего путешествия я привезла оболочника. Он такой ласковый, а кроме того, в него можно одеться. Смотри.
Она чуть коснулась животного, и оно начало менять цвета: их оказалась целая гамма – от фиолетового, когда оно расширялось, до красного, когда сжималось. В какой-то момент образовалась целая туника, покрывшая Сину от шеи до колен.
У Гандерсена создалось впечатление, что там внутри есть нечто темное, пульсирующее, как сердце, что оно находится прямо внизу ее живота, что оно прикрывает ее лоно – может быть, это был нервный центр существа.
– Почему он тебе неприятен? – спросила Сина. – Положи сюда руку.
Он не пошевелился. Она взяла его за руку и коснулась ею своего бока. Он почувствовал холодную, сухую поверхность оболочника и удивился, что она вовсе не липкая и скользкая. Сина передвинула его руку выше, пока та не оказалась на тяжелой груди. Оболочник тотчас же сжался, оставив под его пальцами теплое и налитое обнаженное тело. Какое-то мгновение он ласкал ее, но, смущенный, отдернул руку. Соски Сины затвердели, ноздри раздулись.
– Этот оболочник очень интересный, – заметил Гандерсен. – Но мне не нравится, что он на тебе.
– Прекрасно, – сказала она и коснулась низа живота, там, где находилось как бы сердце этого организма. Оболочник сжался, соскользнул по ее ногам и отполз в дальний угол веранды.
– Теперь лучше? – спросила Сина, обнаженная, блестящая от пота, с влажными губами.
Его удивило спокойствие, с которым она пошла на попытку близости. Ни он, ни она никогда не были чересчур стыдливы, но эта осознанная агрессивность в его понимании никак не соответствовала ее характеру. Да, они были старыми друзьями, когда-то они были и любовниками и даже месяца два жили как муж и жена, однако двусмысленность их расставания должна была полностью разрушить интимные отношения. Даже если не принимать во внимание факт ее супружества с Курцем, само то, что они не виделись несколько лет, казалось ему достаточным основанием для более постепенного возврата к прежней близости. Он считал, что ее желание отдаться ему уже через несколько минут после его неожиданного возвращения нарушает не столько моральные, сколько эстетические принципы.
– Надень что-нибудь, – спокойно сказал он. – Но не оболочника. Я не могу вести серьезный разговор, когда ты искушаешь меня своими прелестями.
– Бедный мой Эдмунд. Ну ладно. Ты ужинал?
– Нет.
– Я скажу, чтобы нам принесли ужин. И выпить.
Сейчас вернусь.
Она ушла внутрь дома. Оболочник, оставшийся на веранде, несмело подполз к Гандерсену, будто предлагая на минутку прильнуть к нему. Тот, однако, так на него посмотрел, что существо предпочло как можно скорее убраться. Вошел робот с подносом, на котором стояли два золотистых коктейля. Один бокал он подал Гандерсену, а второй поставил на барьер и бесшумно удалился. Вернулась Сина, одетая в мягкое серое платье до колен.
– Так лучше? – спросила она.
Гандерсен и Сина чокнулись, она улыбнулась. Они поднесли бокалы к губам.
– Ты запомнила, что я не люблю пить через соломинку.
– Я почти ничего не забыла, Эдмунд.
– Расскажи, как ты здесь живешь?
– Нормально. Я никогда не представляла, что моя жизнь может быть такой. Я много читаю, помогаю роботам ухаживать за садом, иногда здесь бывают гости, иногда я сама путешествую. Но часто целыми неделями я не вижу ни единой человеческой души.
– А что с твоим мужем?
– Целыми неделями я не вижу ни единой души, – повторила Сина.
– Ты здесь одна? Ты и роботы?
– Совсем одна.
– Но здесь, наверное, довольно часто бывают другие люди из Компании?
– Некоторые – да. Впрочем, нас немного осталось, – сказала Сина. Думаю, не больше сотни. Человек шесть на Море Песка, Ван Бенекер в отеле, четверо или пятеро на станции у старого ущелья и так далее – маленькие группки землян, разбросанные далеко друг от друга. Конечно, бывают дружеские встречи, но довольно редко.
– Ты именно этого хотела, когда решила здесь остаться? – спросил Гандерсен.
– Я не знала, чего я хотела, кроме того, что хотела остаться. Я поступила бы так же еще раз, даже зная все то, что знаю сейчас. Я поступила бы так же.
– На станции к югу отсюда, – сказал он, – я видел Гарольда Дикстру…
– Его зовут Генри Дикстра.
Поделиться книгой в соц сетях:
Обратите внимание, что комментарий должен быть не короче 20 символов. Покажите уважение к себе и другим пользователям!