Эскадра его высочества - Алексей Барон
Шрифт:
Интервал:
Бурхан медленно промакнул салфеткой свои усы.
— Правда? — спросил он.
— К сожалению, да, — сказала Камея.
— О, недельки две, не больше, — поспешила успокоить Инджин.
— А как же презумпция невиновности, на незыблемости которой так настаивает его высочество Бернар Второй? — спросил Кэйр.
— Была бы нарушена, — вздохнула Камея. — Господа, вы имеете полное моральное право обижаться и даже чувствовать себя оскорбленными. Однако выхода не было. На карту поставлено столь многое, что требовалось исключить саму возможность случайной утечки информации. Прошу меня понять.
— Вот как… И почему вы решили нам об этом рассказать сейчас?
— Чтобы вы имели представление о степени серьезности дела..
— Простите за прямоту, но не поздновато ли? — спросил Ждан. — Мы ведь уже плывем.
— Нет. Не поздновато. Скоро эскадра будет в Муроме. Это — последнее место, где вы можете изменить свое решение.
— Но… контракты? — спросил Кэйр.
— У меня достаточно власти для того, чтобы их аннулировать и даже выплатить неустойку.
— А как же возможная утечка информации? Вы об этом думали?
— Думала. И тоже прошу извинить меня за прямоту, но после Мурома утечка информации уже не слишком важна. Дальше все будет зависеть от быстроты нашего плавания. Вам же советую подумать, в частности, вот о чем. Практически неизбежен бой с численно превосходящим флотом Покаяны. Быть может, не один бой. Лично я верю в искусство наших моряков, но исключить ничего нельзя.
— Тем не менее вы плывете?
— Я — другое дело. В силу ряда причин у меня нет выбора. У вас он теперь есть.
Молодые люди погрузились в молчание. Магда Андреевна принесла жаркое.
— Ну нет, — сказал Ждан, отрезая здоровенный кусище. — Повидать мурмазеев было бы неплохо. Но если я сбегу, что про меня Виталька Петроу подумает?
Он подумал сам и отрезал от здоровенного кусищи кусок поменьше.
— Да и «Поларштерн» покидать жалко. А ты как, Бурхан?
— Негоже джигитам убегать от опасности, которую не боятся женщины, — ответил эффенди с жутким джангарским акцентом.
Оба посмотрели на Кэйра.
Мэтр отложил вилку, поправил салфетку, вздохнул.
— Кто-то же должен присмотреть за презумпцией невиновности в этой дикой экспедиции.
— Так, — сказал Бурхан. — Франца можно не спрашивать.
— Э, Франц…
Вздохнули все трое.
— Ребята, — сказала Инджин. — Какие вы молодцы…
— Ру-уперт, — нежно позвал Бурхан.
— Да?
— А что, если б мы сейчас отказались? На сколько бы нас тогда засадили?
БУБУДУМЗЕЛУ ГОМОЯКУБО.
КОНФИДЕНЦИАЛЬНО
Обрат Керсис!
Какие меры приняты против выхода в море эскадры Мак-Магона? Когда эта попытка может произойти? Что планируете делать в случае ее успеха? Сообщите мне через Глувилла.
Робер де Умбрин, эпикифор.
Сострадариум, июля 7 дня 839 года от Наказания
* * *
К половине десятого Стоеросов двор уже порядком обложили. Не так чтобы совсем уж сплошь, но это — пока. Толпа вокруг все росла да росла.
Жгли факелы, покуривали, деловито обсуждали с какого конца начинать, да где бочки с водой приготовить, чтоб на соседей огонь не перекинулся. Для верности еще и большую пожарную бадью с рыночной площади вернули. Все вроде для одного дела собрались. Но разговоры вели разные.
— Сбежал бы, дурак! И нам проще — кровь зря не пускать.
— Да и своей не умываться…
— Не, не сбежит. Свирипелый! И дружки у него под стать. Чай, не одного положат.
— Всех не одолеют. Кто ж против Заповедного выстоит?
— Никто.
— А жалко купчину.
— Да, такой забавник… С моста его турнули, а он — про сапоги… Сапоги, сапога, кричит, не прихватите!
— А во время драки Агафоний крестом его охаживал. Помнишь, Артамошка?
— Медным! Тут, брат, станешь свирипелым.
— Крестом — это против правил, спору нет. Только сам-то Свиристел чего?
— А чего?
— Да когда его сшиб, диакона то есть, ногами ведь пинать взялся.
— Ну, ногами — эдак совсем не годится, конечно.
— Лежачего!
— М-да. После такого навряд ли кому захочется идти к Свиристелке.
И вот это было общее мнение.
* * *
Однако ж захотелось.
В сумерках к воротам Стоеросовых хоромин бодрым шагом направились два человека. Оба были в иноземного фасона шляпах. И в плащах, оттопыренных шпагами.
Еще за ними семенил мужичок со втянутой в узкие плечи головкой, несоответственным пузцом и с письменным ящиком на боку.
Толпа заволновалась.
— Эй! Куды прете, шалые?!
— Смотрите, потом не выпустим!
— Во! Сбрякнулись…
— Вы чо? Поджаритесь в собственном соку!
Но пришлецы добрым предостережениям не вняли. Один из них решительно заколотил кулаком по воротам.
Во дворе Стоеросовом хрипло рявкнули знаменитые померанские цербертины. Рявкнули разок, рявкнули два, а потом замолкли, — ученые псины. Предупредили, мол, и хорош. Дальше уж сам соображай!
Прошка соображал недолго — снова затарабанил. Тут в щель просунулась крупнокалиберная пищаль.
— Нутко, не балуй, — доброжелательно посоветовали со двора. — Не время еще.
— Али не признаешь, Абросим? — спросил Прошка.
— Ты, чтоль, Прохор Петрович?
— Да вроде как я.
— Ну и ну! А чего пожаловал?
— А в гости.
— В гости? Сейчас?
— Ну да. Пока еще есть к кому. Отворяй. Праздник же!
— Праздник, как же, — проворчал Абросим. — Черт бы побрал такой праздник! А кто там с тобой?
Обенаус приподнял мокрую шляпу.
— Вот те на… — пробормотал Абросим. — Господин барон! Щас, погодите, псов уйму.
Через короткое время звякнули засовы.
— В самом деле — в гости? — изумлялся Абросим.
— А вот, — Прошка распахнул плащ и показал торчащие из карманов бутылки. — Что, примете?
— Убедительно. Ну, коли не боитесь… Хозяин, конечно, рад будет. Сидит один, сыч сычом, от Алены отбивается.
Поделиться книгой в соц сетях:
Обратите внимание, что комментарий должен быть не короче 20 символов. Покажите уважение к себе и другим пользователям!