Сулажин - Борис Акунин

Хваленые телохранители меня разочаровали. Пока они вынимали свои пушки, я запросто успел бы шмальнуть еще минимум трижды: разок для верности в клиента и по разу в каждого из них. Потом дунул бы через дорогу красивыми зигзагами. Перемахнул через ограду особняка напротив. Пока из джипов вылезли бы остальные, меня б и след простыл.

Я, улыбаясь, навел дуло на своего долговязого знакомого.

Ну давай уже, дылда, стреляй.

Сейчас будет больно, эту боль не заглушит даже сулажин. Но всё быстро кончится. И я, чище первого снега, окажусь там, где меня встретит Бог.

Если Он, конечно, есть.

☛ ВЕРДИКТ

Цепочка решений, которые Вы принимали в пунктах разветвления сюжета, определилась формулой Вашего подсознания и складом Вашей личности. В результате получился жанр и финал, который позволяет предположить о Вас следующее.

Вы – скорее человек действия, а не рефлексии. Вы не боитесь новизны и эксперимента. Вы способны резко менять свою жизнь. Не любите монотонности и рутины. Любите приключения и имеете некоторую склонность к авантюризму.

В сложных ситуациях Вы склонны идти напролом и нередко совершаете ошибки. Вы бываете конфликтны, довольно часто ссоритесь с людьми.

Делать важные дела Вам лучше в одиночку, а не в команде.

Вы умеете радоваться жизни и скорее оптимист, чем пессимист.

Если психологический портрет получился не похож, вспомните, в каком пункте Вы колебались, вернитесь туда и пройдите по другой ветке.

؂

Я решил сесть к нахалу. Потому что нахалы удачливы, а удача сегодня мне была очень нужна.

– На Малую Дмитровку. Пятьсот. Без торговли.

– Хрен с тобой. Грузись. – Но едва мы отъехали, водила объявил: – Компания «Бомбила лимитед» предоставляет дополнительную услугу по желанию клиента. Предсказываю судьбу по руке. Пассажир накидывает две сотни и получает прогноз на будущее.

– Отстань, а? – сказал я.

– Не жидись. Ехать будет веселее. – Парень ловко обошел автобус, увернулся от встречного грузовика и засмеялся, когда его злобно обдудели. – Я между прочим, не туфту гоню. Учился. Просто покажь ладоху, я введу данные во внутренний компьютер, – он постукал себя по лбу, – и к моменту высадки пассажира результат будет готов.

Кажется, я совершил ошибку. Надо было садиться к молчаливому кавказцу.

– Окей. Но одно условие. Твой компьютер работает молча.

– Ноу проблем.

Водила изобразил, что зашивает себе губы ниткой. Я сунул ему под нос ладонь. С полминуты разглядывал мою руку.

– Ты за дорогой-то следи!

– У меня локаторы. Как у летучей мыши… Солидная вещь, – одобрил болтун мою ладонь. – Впечатляют мозоли на ребре. Каратист?

– Мы же договорились – едем молча.

Он вздохнул.

– Тогда не две сотни, а три. За стресс. Ладно, данные введены и обрабатываются.

Мы выехали на Рязанку и сразу встали. Время было двенадцатый час, машин – прорва. Я еще и поэтому не стал обзаводиться колесами, когда поселился в спальном Выхине. На метро быстрей. Но сейчас торопиться было особенно некуда. Пару часов назад я позвонил Полухину, попросил его выяснить всё что можно про Громова и «Подготовительные курсы» на Малой Дмитровке. Сказал, пока не хочу морочить голову подробностями, потому что скорее всего это пустышка, но может оказаться и след. Все вопросы – потом.

Полухин позвонил, когда мы подползали к Марксистской. Я сразу понял – он с уловом. Потому что начал он с расспросов: почему я заинтересовался Громовым, что связывает Громова с убитой и всякое такое. Я ответил только на последний вопрос: «Где ты?»

– Снял тачку. Еду к тебе. Всё расскажу. Сейчас не могу. Могу только слушать. Выкладывай. Сэкономим время.

– Не хочешь при водиле? Понял… Значит, так. Я тебе долго не звонил, потому что ларчик оказался с секретом. Громов – военный пенсионер, подполковник. Три года в отставке. Но для отставника живет шикарно. Квартирка на Пречистенке, загородный дом, ездит на «порше». Ребята из налоговой полиции кинули справку: Громов этот за пару лет получил в дарственную шесть объектов недвижимости. И все продал. Интересная хрень?

– Очень. – Я покосился на шофера. Неохота было при постороннем задавать уточняющие вопросы. – А что за служба была? Ну, у этого?

Вспомнилось, как Громов говорил, что в прежней своей жизни не раз находился у порога смерти.

– Вопрос в точку! – Полухин понизил голос. – Я чего так долго провозился-то… В открытом доступе сведений почти ноль. Написано «служба в горячих точках», правительственные награды – и больше ничего. Так бывает, когда человек был под секретностью, в спецподразделениях. Но ты знаешь, у меня везде контакты, за это и начальство ценит. Позвонил ребятам не скажу откуда, попросил по-хорошему…

Он умолк.

– Ну?

– Короче, Громов – точно наш клиент. Невойсковые операции против боевиков и террористов. Навыки контрдиверсионной деятельности. Спецсредства, все дела, понял?

– Понял.

Мне сделалось хорошо и спокойно. Я всё ехал и со страхом прислушивался к себе – не начнет ли подкрадываться боль? Голова работала четко, руки не дрожали. Капли Льва Львовича помогли, а сулажин вроде бы все равно действовал. Продержаться бы еще чуть-чуть. Я на финишной прямой.

– Ты хоть намекни, наводку дай, – попросил Полухин. – На чем ты этого Громова зацепил?

– Сейчас не могу. Приеду – всё объясню. Главное – ничего сейчас не предпринимай. Можешь напортить.

– Я хотел ребят послать к Громову на квартиру и на курсы эти.

– Мать твою, Полухин! – зашипел я. – Ты можешь потерпеть до моего приезда? Говорю тебе, всё испортишь!

– Ясно. Что ничего не ясно.

Он обиженно засопел. Ход его мыслей был мне понятен.

– Если ты думаешь, что я хочу у тебя из-под носа раскрытие увести и на себя записать, ты кретин, – сказал я, наплевав на водилу. Пускай думает, что хочет. – Прикинь, Полухин, на кой мне в моем положении эти гребаные лавры? Слово даю: приеду – сразу к тебе.

– …Ладно, жду.

Вот и жди, подумал я.

– С бабой что-нибудь выяснил?

– С Каратаевой так… – Было слышно, как он зашелестел блокнотом. – Нигде не работала. Полгода назад развелась. Продала большую квартиру на Патриарших, купила студио в том же районе.