Мэнсфилд-Парк - Джейн Остин

Прошло четверть часа, двадцать минут, а Фанни все размышляла об Эдмунде, мисс Крофорд и о себе, и никто не нарушал ход ее мыслей. Она стала удивляться, что ее оставили так надолго, и прислушалась — ей не терпелось снова услышать их голоса и шаги. Она прислушивалась и наконец услыхала, услыхала голоса и приближающиеся шаги; но едва убедилась, что это не те, кого она ждет, как на дорожке, по которой пришла и она, появились и встали перед нею Мария, Рашуот и Крофорд.

«Мисс Прайс совсем одна!» и «Дорогая моя Фанни, как же так?» были их первые приветствия. Она поведала им, что произошло.

— Фанни, бедняжка моя! — воскликнула ее кузина. — Как дурно они обошлись с тобою! Лучше бы ты оставалась с нами.

Потом, сидя на скамейке меж двух джентльменов, она возобновила разговор, который они вели прежде, и принялась горячо обсуждать возможные преобразования усадьбы. Еще ничего не решили, но Генри Крофорд был полон идей и проектов, и, стоило ему что-нибудь предложить, это незамедлительно одобрялось сперва Марией, а после Рашуотом, который, казалось, только и делал, что слушал других, и едва ли рискнул высказать хотя бы единую собственную мысль, кроме желания, чтоб они увидели усадьбу его друга Смита.

Так прошли несколько минут, после чего мисс Бертрам, заметив железную калитку, выразила желание пройти через нее в парк, чтобы их представления и планы стали более полными. По мнению Генри Крофорда, именно этого должны были бы желать и все прочие, это единственный путь, который приведет их к наилучшему решению; и он немедля увидел бугор, не далее как в полумиле, с которого как раз и откроется необходимый вид на дом. Так что всем надобно идти к тому бугру, через калитку; но калитка оказалась заперта. Мистер Рашуот пожалел, что не взял с собою ключ; и ведь подумал было, не взять ли; уж теперь-то он нипочем не выйдет из дому без ключа; но пока это никак не помогло делу. Пройти в парк было невозможно; а так как намеренье мисс Бертрам ничуть не ослабело, кончилось все заявлением мистера Рашуота, что он тотчас пойдет и возьмет ключ. И он тотчас отправился.

— Раз мы уже так далеко от дома, без сомнения, ничего лучше и не придумаешь, — сказал мистер Крофорд, когда тот ушел.

— Да, больше ничего не придумаешь. Но скажите откровенно, вы не находите, что усадьба в целом хуже, чем вы ожидали?

— Разумеется, нет, совсем напротив. Я нахожу ее лучше, величественней, более законченной в своем стиле, хотя стиль этот, быть может, и не самый лучший. И сказать по правде, — прибавил он, понизив голос, — я не думаю, что когда-нибудь еще Созертон доставит мне такое удовольствие, как сейчас. Следующим летом он вряд ли покажется мне лучше.

После мгновенного замешательства его спутница так ему отвечала:

— Вы слишком светский человек, чтоб не видеть все глазами света. Если общество сочтет, что Созертон стал лучше, я не сомневаюсь, что и вы так подумаете.

— Боюсь, в некоторых отношениях я не настолько светский человек, как было бы к моему благу. Мои чувства не столь мимолетны, и я не так умело властвую над памятью о прошлом, как свойственно светскому человеку.

Последовало недолгое молчание. И опять заговорила мисс Бертрам.

— Поездка сюда нынче утром, кажется, доставила вам большое удовольствие. Мне приятно было видеть, что вы с Джулией так прекрасно развлекали друг друга. Вы оба всю дорогу смеялись.

— Разве? Да, в самом деле, но, убей меня Бог не могу вспомнить чему. А, ну как же, я

рассказывал ей смешные истории про ирландца, слугу моего дядюшки. Ваша сестра любит смеяться.

— Вы находите ее веселей меня?

— Ее легче развлечь, — отвечал Крофорд, — а потому, знаете ли, она лучше в качестве спутницы, — продолжал он с улыбкою. — Вам, боюсь, было бы скучно все десять миль слушать ирландские анекдоты.

— Мне кажется, от природы во мне не меньше живости, чем в Джулии, но сейчас мне особенно есть о чем подумать.

— Несомненно… и бывают положения, когда чрезмерная веселость означает бесчувственность. Однако ваши виды слишком хороши, чтоб оправдать недостаток задора. Впереди вам все улыбается.

— Вы имеете в виду буквально или фигурально? Буквально, я думаю. Да, конечно, солнце светит, и парк так радует глаз. Но, к сожалению, из-за этой железной калитки, этой ограды, я будто скована, чего-то лишена. Я не могу вырваться, как говорил тот скворец5.

При этих словах, а были они сказаны с выражением, она пошла к калитке; Крофорд последовал за нею.

— Как долго мистер Рашуот не несет ключ!

— А вы ни за что на свете не выйдете без ключа, без соизволенья и защиты мистера Рашуота, не то, я думаю, вы могли бы с моею помощью довольно легко пройти вот здесь, подле калитки; я думаю, это вполне возможно, если вы и правда хотите почувствовать себя свободнее и позволите себе подумать, что сие не запрещено.

— Запрещено! Чепуха! Я и вправду могу выйти таким образом и выйду. Мистер Рашуот вот-вот будет здесь, мы еще не скроемся из виду.

— А если скроемся, мисс Прайс будет так добра и скажет ему, что он найдет нас у того пригорка, у дубовой рощи на пригорке.

Чувствуя, что их затея к добру не приведет, Фанни не могла не попытаться ей помешать:

— Ты поранишься, Мария, — воскликнула она, — ты непременно поранишься об эти зубцы, порвешь платье, соскользнешь в канаву. Лучше тебе не ходить.

Пока произносились эти слова, ее кузина в целости-сохранности была уже по другую сторону изгороди и, улыбаясь со всем добродушием, какое придает успех, сказала:

— Благодарю, дорогая Фанни, но и я и мое платье живы-здоровы, так что до свиданья.

Фанни опять была оставлена в одиночестве, и настроение у ней нисколько не улучшилось, ее огорчало чуть ли не все, что она увидела и услышала, удивляло поведение Марии, и она сердилась на Крофорда. Избрав кружной и, как ей виделось, далеко не лучший путь к пригорку, те двое скоро скрылись из глаз; и еще несколько минут она оставалась, не слыша и не видя никого вокруг. Казалось, этот лесок отдан ей одной. Она могла бы даже подумать, что Эдмунд и мисс Крофорд совсем его покинули, но ведь не мог же Эдмунд вовсе о ней забыть.

Неожиданные шаги ворвались в ее неприятные размышления, кто-то торопливо шел по главной дорожке. Она ожидала увидеть Рашуота, но оказалось, это Джулия, разгоряченная, запыхавшаяся; при виде Фанни она разочарованно воскликнула:

— Вот так так! А где же остальные? Я думала, Мария и мистер Крофорд тут с тобой.

Фанни объяснила.

— Ну и история, право слово! Их нигде не видно, — она нетерпеливо оглядывала парк. — Но они не могли далеко уйти, и я не хуже Марии могу одолеть эту изгородь, даже безо всякой помощи.

— Но, Джулия, мистер Рашуот с минуты на минуту будет здесь с ключом. Дождись же мистера Рашуота.

— Нет уж. Хватит с меня на сегодня этого семейства. Видишь ли, милая, я только что сбежала от его ужасной маменьки. Пока ты сидела тут спокойная и довольная, я такое вытерпела наказанье! Надо бы тебе оказаться на моем месте, но ты всегда ухитряешься избежать таких переделок.