Трактир «Разбитые надежды» - Владимир Свержин

– А не боишься, что я выстрелю в спину? – бросила вдогонку дочь старосты.

Он не боялся. Он вообще, сколько себя помнил, боялся один-единственный раз, и очень не любил об этом вспоминать. Вот только забыть не получалось. Сейчас, трезво оценивая ситуацию и сосредоточившись на ликвидации угрозы, страха он не чувствовал.

– Если ты решишь это сделать, я успею первым, – хмуро ответил страж. – Да ни к чему. Не шуми.

Верхнее зрение услужливо отыскало ему чешуйчатого. Тот лежал у довольно толстого дерева и казался мертвым, как холодный камень.

«Это еще что такое?!» – прошептал воин, внимательно рассматривая юнца. Никаких ранений на теле драконида видно не было. Не мог же мальчишка в самом деле так перетрусить от стрельбы, что помер от испуга? Грохот и впрямь знатный, но уж чего-чего, а храбрости этому несносному болтуну не занимать. Бывший страж продолжил осмотр и даже отыскал взглядом пулевые отверстия в древесном стволе. Впрочем, это было несложно: пласты вырванной коры выделялись яркими пятнами на темных стволах. Тяжелый пулемет бил, такой с собой не поносишь, да и встречается не часто. Ему самому подобные штуки доводилось видеть всего пару раз в жизни. Обычно их использовали при охране бунков. Но для чего стрелять так высоко? Лешага начал прощупывать округу, выискивая теплый от стрельбы пулеметный ствол.

Лес казался вымершим, он тянулся, сколько видел глаз, взбирался на высокие холмы, порою внезапно обрывающиеся отвесными стенами и заключающие между собой круглые, заполненные водой озерца. Ни одного чужака вокруг. Хотя вот, он скорее почувствовал, а не увидел, чуть красноватый от жара пороховых газов пулеметный ствол. Тот виднелся в небольшой расщелине, едва заметной в густом зеленовато-буром кустарнике. Куст гнойной колючки, совершенно не вызывающий желания укрыться в его густой тени, произрастал вверх прямо из расщелины. Со временем он поднял ствол пулемета, заставляя тот палить в небо.

– Старая ловушка, уж точно, год никто не проверял, – пробормотал Леха. – Надо бы глянуть поближе.

В прежние времена учитель рассказывал, что такие установки реагировали на движение, специальные датчики фиксировали пересечение целью какого-то там луча, и начиналась пальба, но здесь и сейчас ждать такого подвоха не приходилось. Тот День беспощадно покончил со всякими хитрыми лучами, датчиками и другими штуковинами, о которых воин лишь слышал. Но и того, что слышал, не хотел бы увидеть. Однако пулемет все же стрелял, значит, его «настроили» позже. Кто и зачем? «Эти», как называют их в затаенной деревне? Или, наоборот, – их враги? Кто и зачем поставил тяжелый пулемет в лесной глуши? Против кого?!

Вопросы роились в его голове, но прежде следовало разобраться с Маратом. Тот лежал на земле и, кажется, не дышал. Еще раз убедившись, что рядом нет людей, Лешага стремглав бросился к искалеченному пулеметным огнем дереву.

– Ага! – драконид вскочил, пытаясь начать стрельбу.

– Придурок! – высказался ученик Старого Бирюка, выбивая оружие из рук юнца. – Перед тем, как открывать пальбу, снимай автомат с предохранителя!

– Ой! – чешуйчатый кинулся поднимать лежащий в траве драгоценный трофей. – Я как-то забыл. Но если бы не забыл, вполне мог тебя подстрелить!

– И булыжник чихнуть может, если простудится, – отрезал бывший страж. – Я же видел, что у тебя в руках не автомат, а дубина. С чего это ты в меня пулять нацелился?

– Извини, я думал, это враги пришли. Но я ж тебя услышал!

– Услышал-услышал, – кивнул Леха. – Не сильно помогло.

– Но ведь услышал!

– Расскажи лучше, что случилось.

– Да я почем знаю? Шел себе, собирал хворост, зацепился за что-то ногой, вроде как за проволоку. И вдруг пальба. Еле успел на землю упасть.

Лешага еще раз глянул на ствол, искромсанный пулями. Судя по высоте, дереву лет сорок, от силы пятьдесят, не больше. «Должно быть, когда ставили пулемет, здесь все было голо. Зачем устанавливать такое оружие в густом лесу? Неужели где-то здесь старый бунк? Места довольно высокие, сюда вода могла и не дойти». Его размышления были прерваны короткой автоматной очередью и криком Лилии. Рванувшийся было в небо возглас тут же оборвался.

– За мной! – скомандовал воин, бегом пускаясь в обратный путь. – Да пригнись же ты!

Верхнее зрение демонстрировало ему более чем странную картину. В том самом месте, где еще совсем недавно он начал рыть костровую яму, виднелся открытый люк. В него без труда можно было запихнуть крупного быка. Вокруг отверстия суетились люди все в тех же темных блузах и масках-шапках на лицах. Они волокли упирающуюся изо всех сил девушку. Еще двое хлопотали возле лежащего на земле соратника. По всему было видно, что «эти» торопятся. Но как бы они ни спешили, пули Лешаги оказались быстрей. Двое замаскированных рухнули прямо в лаз.

– Обойди полянку, засядь с той стороны, – скороговоркой прошептал ученик Старого Бирюка. – Сиди тихо. Огонь только по команде. Бей на поражение. Все понял?

– Ага! – радуясь боевой задаче, кивнул Марат и со всех ног бросился в указанном направлении.

– Предохранитель! – вслед ему с болью процедил Леха.

Он еще раз оценил суетящихся на поляне врагов. Кто-то из них моментально рухнул наземь, готовясь открыть огонь, кто-то попытался укрыться за приподнятой крышкой. Лешага насчитал двадцать четыре человека. В ясный день, да вблизи от собственного дома – многовато. Тем более что сейчас преимущество на их стороне. Он увидел, как двое в масках, прикрываясь Лилией, пятятся к лазу. Стоит им уйти, дальнейшее станет пустой тратой патронов. Воин скривился. Он не ожидал такого подвоха. А значит, просчитался. А бой не школа, здесь нет отметок: «хорошо», «удовлетворительно»… Все предельно честно – либо ты, либо тебя.

– Я выхожу! – крикнул ученик Старого Бирюка. Люди на полянке недоверчиво молчали, обшаривая стволами округу.

Леха закинул автомат за спину, вытащил нож и медленно вышел из-за кустов.

– Это моя женщина. Кто-то хочет с этим поспорить?

Всякому в Диком Поле известно, что если мужчина назвал женщину своей, отнять ее можно, только убив его в честном бою. В этом случае нельзя оставлять противника живым, иначе ему и всему его роду будет позволена кровная месть до седьмого колена. Мстить за Леху теперь было некому, но замаскированные этого не могли знать. Правда, и Лешага понятия не имел о нравах «этих» и мог лишь гадать, известны ли им законы Дикого Поля. Но он видел, как скрючившиеся в три погибели солдаты противника выпрямились, не отпуская, впрочем, Леху с обреза мушки, но в то же время не открывая огня. От сердца отлегло. Могло быть много хуже.

– Повторяю еще раз. Кто-то не согласен с тем, что эта женщина моя? – глухо с нескрываемой угрозой прорычал Лешага.

Один из державших Лилию бойцов шагнул вперед, молча выхватывая нож. Он сделал резкий бросок к противнику, махнул клинком наискось, стремясь внезапным нападением поразить наглеца. Лешага мягко качнулся в сторону, уходя с линии атаки. Замаскированный скрутился, нанося тычковый удар, и снова мимо. Разворот, секущий удар по горлу, отскок, и все это в считаные мгновения, так что движения, почти неразличимые для наблюдателей, сливаются воедино, превращаясь в странный танец, быстрый, мчащий неудержимым смертоносным потоком.