Я спасу тебя от бури - Чарльз Мартин
Шрифт:
Интервал:
– Как дела?
Он кивнул, не сводя глаз с автомобиля, но его кадык заходил вверх-вниз.
– Мне нужна твоя помощь.
Он посмотрел на меня.
– Помнишь людей, о которых я тебе говорил? – Он кивнул. – Так вот, они сидят там. Они скрываются от очень плохого человека. На какое-то время им нужно получить надежное убежище. Девочку зовут Хоуп, ей десять лет. И ей пришлось нелегко. Ты мне нужен; я хочу, чтобы рядом с тобой они ощущали, что находятся в безопасности. Им больше некуда идти. Ты можешь это сделать?
– А что мама?
Его мир был расколот пополам, и он жил где-то посередине. В русле пересохшей реки. Он пытался сообразить, как навести мост между двумя утесами, куда он не мог забраться или натянуть канат.
Я немного повысил голос:
– Сынок, это вовсе не замена твоей маме. Я просто не мог бросить их посреди дороги под проливным дождем и без бензина в баке. А когда тот плохой человек оглушил их и затащил в свой фургон, заткнув рот носками, я не мог позволить ему увезти их. – Я повернулся и посмотрел на автомобиль. – Им нужен отдых. Не знаю, где еще они могут его получить.
Он покосился на меня.
– Что ты сделал с тем человеком?
– Я не дал ему сделать то, чего он хотел.
– Он придет за ними?
Я поскреб подбородок.
– Не уверен. Мне нужно выяснить, как сильно он хочет этого. На его месте я бы продолжил поиски.
– Я думал, что ты отошел от дел.
– Да, поэтому мне придется просить разрешение. Капитан приедет сегодня вечером.
– А потом?
– А потом мы поговорим о твоей маме.
Он соскочил с мистера Б. и посмотрел на меня.
– Обещаешь?
Я кивнул.
Он направился к автомобилю, но вскоре оглянулся.
– Ты же знаешь, что можешь сказать правду.
Я сглотнул. Он был лучше нас обоих. Я сдвинул шляпу на затылок, чтобы лучше видеть его глаза.
– Сынок, мне больно сказать правду. – Я покачал головой. – И я не хочу, чтобы она причинила боль и тебе.
Он потянул за край шляпы, скрывая глаза. Теперь он выглядел как «Человек со Снежной реки»[23].
– Папа, когда не знаешь, это еще больнее.
Броди повел мистера Б. к автомобилю. Сапоги. Джинсы «Ранглер» с заправленной футболкой. Нож для разделки скота на поясе. Пропотевшая шляпа. Он был мною, моим отцом и дедом в одиннадцатилетней обертке. Он вырос и раздался в плечах. Если бы мать увидела его сейчас, она бы расплакалась. Когда-то она повторяла сто раз: «Это будет лучшее порождение Техаса». Она была права.
Он остановился примерно в трех футах от машины и открыл заднюю дверь. Шляпу он держал в руке.
– Привет, я Броди.
Хоуп отпрянула и вцепилась в Турбо.
Он развернул мистера Б. и придержал стремя.
– Не желаете прогуляться? Мистер Б. очень ласковый и не причинит никакого вреда.
Сэм похлопала Хоуп по плечу:
– Давай, крошка. Я буду рядом.
Броди тряхнул поводьями.
– Я буду держать поводья. Мы прогуляемся вокруг, если хочешь. – Он посмотрел на зверька, сидевшего у нее на плече. – Ты можешь взять его с собой, мистеру Б. все равно.
Я протянул руку, и, к моему удивлению, Хоуп взяла ее. Она соскользнула с сиденья, и я вдел ее ногу в стремя. Она запрыгнула в седло, перебросив ногу, и Броди повел их к тополям. Я тихо заговорил через плечо:
– Полегче, сынок. Никаких резких и внезапных движений.
Он кивнул и начал медленный обход вокруг ранчо Бэрс – ни дать ни взять картина Техаса, каким он был сто лет назад.
Дампс подошел к окошку Сэм и указал на меня.
– У него нет никаких манер, мэм. – Он вытер грязную руку о еще более грязные джинсы. – Я Пэт Далтон, бывший преступник и непревзойденный сапожник, но большинство местных зовут меня Дампс.
Сэм говорила с Дампсом, пока я смотрел, как мой сын ведет через деревья пони, на котором сидит испуганная девочка. Возможно, я пристрастен, но мальчики в Техасе становятся мужчинами раньше, чем большинство людей. Это происходило прямо у меня на глазах.
Он начал взрослеть очень рано.
Он был презрен и умален пред людьми, муж скорбей, изведавший болезни, и мы отворачиваем от Него лицо свое; Он был презираем, и мы ни во что ни ставили Его.
Пять лет назад
Он сидел у меня между коленями и держал руки на руле. Ему было почти семь лет. Он слегка подпрыгивал под ритм песенки, которую напевал сам. Светофор переключился.
– Зеленый свет. Гляди налево, направо и налево.
Его голова вращалась, как на шарнире. Размашистые, преувеличенные движения.
Он удовлетворенно кивнул.
– Все чисто.
Я нажал на газ.
– Тогда поехали.
Он запрыгал еще быстрее. Дом исчезал в зеркале заднего вида. Белый штакетник на фоне тополей и плакучей ивы. Черная белка шмыгнула через дорогу. Энди стояла на крыльце со скрещенными на груди руками, босая, в выцветших джинсах. Ее волосы развевались на ветру, и она слегка покачивалась.
Объекты в зеркале не ближе, чем кажется.
Мы протарахтели через железнодорожные пути.
– Поверни это вниз. – Он выполнил команду, и замигал левый сигнал. – Теперь левый поворот.
Он стал медленно поворачивать налево, боясь повернуть слишком сильно и в то же время боясь выпустить руль из рук.
– Ты же не корову доишь. Поверни руль. Давай, лево руля. – Одним движением он выправил автомобиль, но переусердствовал, и мы оказались на встречной полосе.
– Хорошо. Теперь вернись в свой ряд.
Мы ехали по городу, виляя между рядами. Он почти не слушал меня, полностью сосредоточившись на дороге.
Через пятнадцать минут растопленное мороженое капало с его подбородка. Он все время облизывался, но больше размазывал следы по лицу, чем отправлял в рот. Он был похож на щенка, который гоняет носом банку с арахисовым маслом. Его пальцы были вымазаны голубым и розовым.
– Сохраняешь на потом?
Он облизывал край трубочки, но мороженое текло быстрее, чем он мог удержать во рту.
– Угу. – Он покосился на меня и кивнул, глядя на свою трубочку. – Ты носишь ее?
Поделиться книгой в соц сетях:
Обратите внимание, что комментарий должен быть не короче 20 символов. Покажите уважение к себе и другим пользователям!