Дар древних - Александра Потапова

– Ой, старик! Пошли уже спать! Завтра рано на службу вставать, нам с Мишкой еще домой пилить, у меня завтра планерка.

Добравшись до кровати, я рухнула без сил. А ведь хотела сегодня подойти к каждому члену семьи. Мне нужно было убедиться, что с ними все в порядке, что я смогу помочь тогда, когда это будет необходимо, но в данный момент у меня на это просто нет сил. Наверное, я сейчас посплю, мне нужно восстановиться, а подойду к маме и тете Маше утром. Это действительно самая сложная дорога, прав был Тит, – пронеслось у меня в голове, когда я уже засыпала.

Утро выдалось суматошным. Все встали довольно рано, но все равно собирались в спешке, чтобы успеть к началу службы. Нам с Мишкой нужно было уезжать часов в десять, поэтому до конца службы мы остаться не могли и прощались со всеми заранее. Обнимая маму и тетю Машу, я немного задерживалась, прощупывая их путь. Ничего особенного я не увидела, но решила, что обязательно повторю при первой же возможности.

***

По четвергам в редакции была еженедельная планерка, на которой распределялись текущие обязательные задания. Мне среди прочего досталось интервью с начальником отдела полиции, полковником Шаровым Игорем Семеновичем. Ну, это намного лучше, чем интервью со звездой шоу бизнеса Огурцовым, выступающим под более благозвучным псевдонимом, которое досталось Наде, и куда лучше, чем с депутатом Свешниковым, которое досталось Димке. Все знают характер этого Свешникова, да и не интервью это, а одно занудство. Все равно все пишем, выуживая предыдущие опусы и переписывая их на свой манер, потому что кроме невнятного мычания и односложных ответов ничего не дождешься. Но отметиться там надо, а это тоже испытание. Его величество любит, чтоб мелкие сошки по два-три часа торчали в его приемной, пока он, якобы, решает важные государственные вопросы. Я, однажды, увидела этот вопрос, выходящий из его кабинета, слегка помятую и одетую немного не по погоде. Да и сам Свешников, после этих трудных «решений», был еще более заторможенным, чем обычно. Но что это я разошлась. Мне нужно написать об отделе полиции, у начальника которого, через три недели юбилей. Вот и статья будет о том, как тут все заработало хорошо с его приходом. Сотрудников нужно опросить, а не только одно интервью с начальником. Целый обзор. Так что мне тоже не так уж и сладко придется. Времени потрачу не меньше, чем Надька и Димка. Они потому, что будут ждать, я потому, что буду больше работать. Но мне так нравится куда больше. Так что я, вполне довольная результатами планерки, пошла дозваниваться до полковника Шарова, чтобы назначить с ним встречу. Интервью назначили на понедельник, значит мне хватит времени, чтобы собрать всю нужную информацию и подготовить вопросы.

Интерлюдия

В доме деревенской повитухи Аглаи светилась только лампадка в красном углу. Сын ее, Петр, живущий со своей женой и двумя детьми, крепко спал. Сама Аглая, проснувшись незадолго до появления опричников, потихоньку встала и вышла по нужде в сени. Вернувшись, она подошла к иконе, широко перекрестила лоб и собралась уже вернуться в постель, когда заметила подъезжающую к деревне цепочку всадников с факелами. Замычав и рванувшись к печи, она сдернула одеяло с ничего не понимающих и сонно моргающих детей и потянула их вниз. Пока все просыпались и испуганно переспрашивали Аглаю о том, что ее так напугало, она жестами подозвала сына к окну и показала уже подъезжавших к стоящим на окраине домам, всадников. Резко жестикулируя и показывая на виднеющуюся во дворе клеть, она накинула на детей пуховые платки, отрывисто мыча и тыча пальцем подтолкнула детей к двери. Увидев из сеней, разъезжающихся уже по всей деревне разбойников, она, сунув ноги в стоящие в сенях валенки, широко распахнула дверь и выбежала за калитку, расставив руки в стороны и жалобно мыча. Петр не успев предотвратить ее выходку и воспользовавшись тем, что это отвлекло внимание всадников быстро схватил в охапку детей. Втолкнув их в клеть, он велел им спрятаться.

– Голубчики, родименькие, не трогайте ее, прошу, – кинулся к уже обступившим Аглаю всадникам Петр. – Мать она моя! Немая от рождения, да умом слаба стала на старости лет, вот и кинулась к вам на встречу. Пугают ее незнакомые люди. Простите уж ее, будьте милостивы.

Опричники, гогоча объезжали их по кругу. Аглая затравлено глянула на Петра, он еле заметно кивнул. Закрыв глаза и облегченно вздохнув, Аглая кинулась на проезжающего рядом всадника и вцепилась ему в ногу. Петр, слыша раздающиеся со всех сторон крики и стоны, понимал, что в живых не оставят никого и только молился, чтобы не подожгли их дом. Он сделал шаг к матери именно в тот момент, когда она отлетала в сторону от сбившего ее с ног удара сапогом. Закрыв ее от обидчиков, он только вздрогнул, когда сабля рассекла его от плеча до пояса и обмяк, придавив мать своим телом. У калитки тоненько завыла его жена и медленно сползла на утоптанный дюжиной сапог снег.

Постепенно крики стихали. Вышедшие из двора Федора опричники увидели зарево пожарища, поднимающегося от десятка домов огромным столбом в ночное небо. Горстка людей, еле шевелящихся, в кровавом месиве снега, и добиваемых плетьми, уже не кричала, а только натужно хрипела, из последних сил пытаясь уползти от глядящей им в глаза смерти. Веселящиеся войны подбадривали их криками, а потом отрубали вытянутые вперед руки и обрубали ноги, не добивая их и наблюдая как они истекают кровью. Сваленные в кучу порубленные тела уже начали схватываться морозом. Тело Аглаи было обезглавлено, тела ее сына и невестки были изрезаны до неузнаваемости. Прискакавший со стороны реки всадник издали крикнул им заканчивать и спешившись вытащил из-за пояса саблю:

– Руби их, да и поедем! С обеда не жрамши.

Трупы свалили кучей, подобрали валявшиеся отдельно кисти рук и чью-то откатившуюся голову, накидали сверху тряпок, вытащенных из ближайших домов, и запалили огромный костер.

После многих часов сидения в страшной тишине, прерываемой только потрескиванием горящего дерева, грохотом рассыпающихся домов, криками немногочисленной оставшейся после пожарища испуганной скотины, Аленка семи лет и ее братишка, трехлетний Ванятка, скинув найденный тут же отцовский зипун, решились вылезти из кучи сложенных в углу инструментов, в которую они практически зарылись от страха. Аленка выглянула во двор и побелев сразу отпрянула обратно. Велев Ванятке сидеть тихо и ждать ее тут, она быстро выбежала из приоткрытой двери и