Триумфы и трагедии ХХ века - Никита Андреевич Исанов

все же вы знаете, про кого загадка: «От Ильича до Ильича без инфаркта и паралича»? Про Анастаса Микояна сочинили одну из самых популярных и добрых советских присказок. Его стаж в высшем партийном руководстве не поддается сравнению. Он начал еще при Ленине, а ушел на пенсию только при Брежневе, задержавшись у руля советской власти дольше всех своих соратников. Именно с именем Микояна связана революция в советской пищевой индустрии. Микоян говорил: «Дать плохой обед – это хуже, чем сшить плохой костюм или сделать плохие ботинки…»

Советский общепит – это долгая, многослойная история, которую невозможно полностью рассказать в одной главе. Я изложу лишь небольшую ее часть. Речь пойдет о 30-х годах прошлого века и активной, ультрановаторской деятельности наркома пищепрома Анастаса Микояна, которого иногда, видимо, в знак особого почета и уважения, называли Анастасий Иванович.

Как-то в стихотворении «Миллионер» Сергей Михалков высмеял жизнь бульдога, которому по завещанию богатой хозяйки досталось целое состояние: «Квартира в самом центре – на Пятой авеню. Шеф-повар составляет на каждый день меню: на завтрак – сыр голландский, сардельки – на обед, на ужин – фрикадельки, сардинки и паштет…» Но в смысле содержания это стихотворение, раз уж мы о нем вспомнили, больше напоминает повседневный рацион советской столовой, а не меню с Пятой авеню, простите за рифму.

Анастас Микоян

Стихотворение было написано в 1963 году, когда стараниями Микояна все эти изыски советской кухни были уже хорошо знакомы советскому человеку. Конечно, ни голландский, ни швейцарский сыр не входили в повседневное меню большинства заведений советского общепита, их подавали в столовых получше и подороже. Но эти виды сыров родились в СССР как раз в 30-х годах, когда Микоян только конструировал облик хорошо знакомой многим советской кухни.

Советская столовая

После революции 1917 года все повседневные атрибуты царской России стали безжалостно выбрасывать на помойку. Туда же полетела и домашняя пища – как памятник чему-то старорежимному и отсталому. Предполагалось, что новая советская женщина не должна заниматься кухонным рабским трудом, а должна тратить свои силы на полезное общественное дело. Был, кстати, тогда популярный плакат, где женщина вырывается на свободу за порог кухни. Чуть позже, уже в 1936 году, Микоян заявит: «Современная советская женщина должна освободиться от примитивного труда, от обидной тяжелой домашней работы… Когда женщина видит, что за тот час, который она потратила на приготовление пищи дома, она может, работая на фабрике, сделать в десять раз больше и купить на свой заработок все необходимые товары, она старается от домашнего производства пищи отказаться». Вот эта линия, она планомерно проводилась еще с 1920-х годов, когда, например, советские архитекторы в Иванове и Ярославле начали отстраивать новые районы, где жилые дома уже возводились без кухонь.

«Ни в 20-х, ни в 30-х домашняя еда не была в почете. Переход от домашней еды к общественному питанию, конечно, разом изменял все: и то, что ели, и как ели. Невозможным оказывается привычное всем нам русское застолье, ну, если это только не профсоюзный банкет», – пишет Ирина Глущенко[18].

Объявленный бойкот домашним кухням привел к появлению такого интересного феномена, как фабрика-кухня, которую часто называли «школой общественного питания». Конечно, взятый в конце 1920-х курс на индустриализацию не предполагал никакой домашней стряпни. Все силы советские мужчины и женщины должны были тратить на производство, а не на готовку.

Ярослав Смеляков в «Над Москвой летят дирижабли» 1931 года писал: «И вот хозяйка сидит в столовой и ест (предположим) куриный бульон. Бульон, который она взяла за очень низкую плату, который варился в громадных котлах девушками в халатах. А перед хозяйкой цветы горят, как лучшие в мире горелки, а сбоку хозяйки, как звезды, блестят ошпаренные тарелки».

Но даже в середине 1930-х извести на корню домашнюю кухню советской власти никак не удавалось. В 1936-м Микоян заявлял: «Особенно много еще приготовляют дома всяких пирогов, пирожков, блинов, пельменей. Но как только налаживается в том или ином городе фабричное производство хорошего качества булочек, булочных изделий, всяких пирожков, пельменей и др., все охотно начинают их покупать, бросают домашнее приготовление. Да это и понятно…»

Так постепенно вкусная домашняя еда заменялась на универсализированный общепит, главной задачей которого было не вкусно накормить, а сделать рабочего человека сытым; о вкусе думать стоило далеко не в первую очередь. Да, столовская еда 20-х, 30-х годов поднимала работоспособность, наполняла желудок, но вот поднять настроение рабочим она никак не могла. Над этим-то Микоян и работал! Теперь, когда большинство питаются в столовых, важно было дать еде вкус!

А. Микоян в самолете

К середине 1930-х годов жить в Советском Союзе стало лучше, жить стало веселее. А без вкусной еды ни лучше, ни веселее на природном человеческом уровне получиться не может. В те годы примером для многих советских наркомов служили Соединенные Штаты. Страна промышленников вдохновляла. Микоян в своих выступлениях того времени часто сравнивал СССР и США: «Америка развивалась на пустом месте быстрыми темпами. Мы начали развитие тоже на пустом месте и еще более быстрыми темпами. Америка – страна большая, наша страна еще больше. Огромный рынок сбыта у них, еще больший – у нас…» – Тут пропускаю, и далее: «…нам надо присматриваться к Америке, чтобы все лучшее перенести к нам. Всю нашу мясную промышленность мы строим по типу американской мясной промышленности».

Уже много позже Микоян вспоминал: «В начале августа 1936 года, получив месячный отпуск, я собрался провести его вместе с женой и детьми. Мы решили отдохнуть в Сочи, и вещи были уже упакованы, когда я зашел к Сталину, чтобы попрощаться. У него находились в это время Молотов и Ворошилов, и Сталин неожиданно предложил мне ехать не в Сочи, а в США. “Это будет и отдых, – сказал он, – а основное – изучите опыт США в области пищевой промышленности”.

Я сразу понял, что это не шутка, а серьезное предложение, но ведь у меня были обязательства перед семьей, и главным образом перед женой, которой я обещал провести отпуск вместе. Об этом я и сказал Сталину откровенно. Он ответил, что я могу взять жену с собой в Америку».

Два месяца Микоян путешествовал по Америке и за это время успел познакомиться со всеми тонкостями пищевой промышленности. Но на самом деле готов он к этому был уже давно, поскольку не один год интересовался достижениями американской промышленности и