Наблюдатель - Николай Буянов

Дала тебе силу свою

И мудрость далеких предков.

И в нее ты уйдешь без боязни и боли,

Как сухой листок проносит поток мимо берега…

И когда тигр, распрямив мощные лапы, совершил свой прыжок из-за кустов, человек не испугался. Он успел среагировать и в мягком перекате ушел в сторону. Человек - не олень и не сможет быстро убежать, тигр это знал. Он молниеносно развернулся для нового прыжка, но человек вдруг оказался сбоку от него, одной рукой он вцепился в полосатую шкуру, а пальцами другой стремительно, будто копьем, ткнул чуть ниже левого уха тигра.

- Ва-ауу!

Тигр взревел от боли, на секунду в его глазах потемнело, и он потерял ориентировку. Наудачу он снова развернулся, щелкнув громадными зубами, но странный человек, не боявшийся его когтей и клыков, уже летел, распластавшись в воздухе и нанося страшный удар обеими ногами в хребет зверя.

- Киа-ааа!

Тигр был тяжел. Человек подобрал свою вязанку, мертвого хищника взвалил сверху и, пошатываясь, продолжал свой путь.

Они увидели друг друга одновременно, едва седой человек вышел на опушку. Он сначала спружинился и принял боевую стойку, но тут же понял, что те, кто встретился ему, нападать на кого-либо не способны: все четверо еле держались на ногах. Один из них даже заплакал, так был рад, что наступил конец их скитаниям.

- Кто ты? - спросил Оуэма Тэдзива. - Как ты здесь оказался?

Но человек лишь покачал головой. Он не понимал наречия пришельцев. Тем не менее, по его дружелюбным жестам Оуэма и остальные поняли, что странный человек зовет их за собой. Близость отдыха придала им силы, и они пошли, шатаясь и поддерживая друг друга. Вскоре путники добрались до хижины, стоявшей посреди небольшой полянки, окруженной соснами.

Навстречу им выбежала молодая женщина в простой грубоватой одежде и с кожаным обручем на изящной головке. И обруч, и все остальное очень шло к ее прекрасной фигуре, миниатюрной и на редкость пропорциональной. Она удивленно спросила о чем-то седого человека, он перебросился с ней несколькими непонятными фразами и повел путников в хижину. Все четверо с жадностью набросились на еду. Старик смотрел на них без тени любопытства и насмешки. Волевое лицо его казалось вырезанным из красного дерева, оно было таким же неподвижным и бесстрастным. Женщина присела рядом на корточки и посмотрела на Оуэму. И тут он увидел, что женщина была по-настоящему красива. Длинные густые черные волосы обрамляли лицо с широкими скулами и чуть подтянутыми к вискам глазами. Домотканая одежда ничуть не портила, а, наоборот, скорее подчеркивала гибкость и изящество тела, красоту обнаженных рук и странный, почти животный магнетизм, исходящий от облика женщины. На вид ей было не больше двадцати пяти.

- Спасибо, - проговорил Оуэма, отодвигая пустую чашку. Потом указал пальцем на себя и раздельно сказал:

- Я Оуэма. А ты? - и он перевел палец на женщину.

Она подумала несколько секунд, потом улыбнулась и ответила: - Кумико.

Только утолив голод и жажду, беглецы почувствовали, что засыпают прямо на тех местах, где и сидели. Циновки, набитые травой, притягивали, готовые принять уставшие, изможденные долгим странствием тела.

Выброс энергии

Маленькая серая пичужка разбудила Оуэму Тэдзиву своим щебетанием рано утром. Оуэма проснулся, но еще некоторое время лежал с закрытыми глазами, наслаждаясь покоем и собираясь с мыслями. Чико и Онуко Тэрай уже плескались в ручье. Оуэма отметил, что эти двое прекрасно поладили друг с другом. Такаси Нуэми упорно не замечал Тэрая, не в силах примириться с мыслью об аресте отца. Но на всех четверых размеренная жизнь в тайге оказала воздействие. Они оттаивали. Напряжение последних дней спадало, дух успокаивался, да и не могло быть иначе среди этих вековых сосен, ослепительно синих озер и изумрудных сопок.

Кумико неслышно подошла сзади и тронула Оуэму за плечо.

- Что тебе? - спросил он.

- Эму зовут, - улыбнулась она в ответ.

С течением времени языковой барьер между обитателями поляны стал таять сам собой, но Кумико все еще сокращала имя Оуэмы наполовину. Такаси Нуэми пытался о чем-то разговаривать с Оэ, подкрепляя слова энергичными жестами. Взглянув на подошедшего Оуэму, он пояснил:

- Тигр. Помнишь, старик нес на себе убитого тигра?

Такаси указал на шкуру мертвого хищника и спросил:

- Как ты это сделал? Ведь у тебя не было даже ножа!

Оэ понял смысл фразы и, улыбнувшись, показал ребро ладони. Оно было твердым, как камень.

- Что, - не поверили они, - рукой? Просто рукой? Ты обманываешь, это невозможно!

- Рукой, рукой, - мелко закивал Оэ. Его забавляли эти люди. Он поднял с земли увесистое полено и знаком показал: держите! Они с недоумением взяли полено с двух сторон. А дальше произошло немыслимое. Старик сделал неуловимое движение. Его рука молнией вылетела вперед, а из горла вырвался знаменитый крик, в котором сконцентрировалась громадная энергия, заключенная в сгусток смертоносной силы.

- Киа-а!

Оуэма и Такаси непроизвольно отпрянули назад. Полено у них в руках будто взорвалось, разлетевшись в щепки. Старик Оэ стоял и спокойно улыбался.

Некоторое время никто из пришельцев не мог вымолвить ни слова. Потом Такаси, осторожно приблизившись, низко поклонился и, подкрепляя слова жестами, произнес с глубоким почтением:

- Прошу вас, господин, умоляю, научите нас своему искусству!

Оэ рассмеялся. Эти люди действительно были забавны. Они и не представляли себе, на какой путь хотели встать. Жестокие многочасовые тренировки, ежедневно, без перерывов, не недели, не месяцы, а многие, многие годы. Годы каторжного труда, пота, крови, сурового аскетизма и воздержания. Но пришельцы чем-то понравились ему, старому мастеру. Возможно, они напомнили ему его самого, молодого, полного честолюбивых замыслов. Когда-то, очень давно, под тенью раскидистого дерева в далеком монастыре сидел его учитель, маленького роста седобородый китаец, и наблюдал за ним, обессиленным мальчиком, который, плача от усталости, тысячный раз за день повторял одно и то же движение.

- Этот удар должен стать продолжением тебя, - говорил китаец, и его слова странным образом успокаивали, придавали силы, заставляя забыть о своих ноющих мышцах. - Любое движение, которое ты делаешь, должно стать естественным и удобным, словно мягкое ложе. Твое тело надо заставить двигаться без участия разума, и тогда ты будешь быстр и легок, как ветер. Тебя перестанет волновать вопрос: «Как сделать движение?» Перед тобой встанет вопрос «зачем?». Стоит ли причинять вред другому живому существу, пусть даже это твой враг? И может быть, когда-нибудь ты ответишь на него. И сам станешь мастером во славу Амиды Будды.

Господин Симадзу Иэхиса медленно прохаживался взад-вперед в зале официальных приемов и пытался сосредоточиться на скрипе половиц под ногами. Половицы были специально подобраны так, что скрипели, если на них наступали, - никто, ни один враг не мог бесшумно проникнуть ни в одно помещение дворца. В эту минуту в зале и прилегающих комнатах не было ни души, дайме прогнал даже телохранителей, с которыми не расставался.