Атомная крепость - Федор Березин

— Дальность нашего локатора не позволяет такое определить, трижды-майор. Думаете…

— Это противоракеты! Массаракш-и-массаракш! Чертовы машины автоперехвата до конца не раскурочены, — скрипит первый пилот. — Сколько до цели, штурман?

Редесйя-Чи выпуливает какие-то числа.

— Меняем угол атаки, Редесйя. Рассчитайте, если… — командир и штурман-навигатор суши обмениваются данными.

— Цели не воспринимаются локатором, — сообщает инженер. — Ушли выше нас. Много выше. Нижний локатор не…

— Будут заходить сверху! — ляпает физик-оружейник Чирини и прикусывает язык.

— Пулеметчику «один» следить за небом в оба! — распоряжается трижды-майор. — Может, хоть визуально…

— Так точно! Слежу! — сообщает ответственный за верхнюю пулеметную машинку Баньолу-Су, хотя никто его за язык не тянет.

— Всем проверить пристяжные ремни! — неразборчиво то ли командует, то ли просто советует командир бомбовоза.

У Бюроса-Ута несколько пересыхает во рту: возможно, от шлангового кислорода. Хотя совет насчет ремней можно трактовать и как «приготовиться к катапультированию». Это уже совсем ни в какие ворота! Где эти автоматические противосамолетные ракеты? Дайте их на прицел пулеметной машинки! Бюрос-Ут ловит себя на том, что вовсю таращится в телевизионный прицел, а переговоры звучат где-то далекой фоновой тарабарщиной.

— Ловлю радиооблучение нового вида! — докладывает бортовой инженер. — Высокочастотное. И… да, еще в одном диапазоне. Очень сходное с первым, но…

— Я, кажется, что-то… — говорит, но не договаривает штатный штурман-навигатор океана Баньолу-Су, ныне всего-то пулеметчик «один».

Реакция, да и артикуляция людей до жути медлительны. Свинцовая кабина-капсула сотрясается так, что, если бы имелось время, каждый бы порадовался, что во рту кислородный загубник и зубы не вылетят. Но на всяческие мысли человеку требуются хотя бы доли секунды — ныне это бесхозное до того добро неожиданно заканчивается. В пространственно-материальном континууме тоже не все гладко. У «Принцессы Кардо» настолько мощный движитель, что она в случае надобности сохраняет летные качества даже после остановки трех из шести наличных винтов. Однако за счет того же реактора и освинцовки кабины экипажа, а также все еще наличествующей внутри бомбовой нагрузки она все-таки чрезмерно тяжела и никак не может продолжать полет, если тройка винтов срезана вместе с одной из плоскостей. Ведь плоскостей у «Принцессы» всего лишь две.

Офицеров на борту не узнать. Вокруг какие-то моложавые кадеты. К тому же в первые дни они еще и смущаются как девицы. Щечки у всех розовые, что у младенчиков. Несколько раз цунами-коммандер путает непосредственных помощников с матросами, для прикола напялившими на себя оранжевые кителя офицерского состава. Когда-то, в старые добрые времена угольных движителей, такое бывало. У угольных подавальщиков — кочегаров — любая спецовка становится непригодной к носке жутко быстро. Потому в свободное от вахт время они часто бродят по броненосцу в поисках какого-нибудь завалящего, выкинутого за ненадобностью тряпья. Прихватывают и офицерское. Все равно через одну смену любое — оранжевое ли, зеленое или белое — становится единокровно черным. Но сейчас дело не в кочегарах. Просто исчезновение такой вроде мелочи, как курчавые бакенбарды, полностью меняет лицо. Что говорить? Не только цунами-коммандер путает мордяки вокруг, его самого несколько раз в упор не узнавали. Механик-реакторщик нижнего ценза не уступил ему путь в узком пространстве коридора, чуть не сбив с ног, словно некоего салагу. Опомнился, только когда командир лодки рыкнул на него со всем превосходством офицерского срока службы.

Через несколько суток похода наступила некоторая адаптация. Офицеры перестали смущаться своей «небакенбардности». И кстати, молоденькие штиль-лейтенанты ранее всех. Им-то не привыкать. Они не более как год после морского кадетского корпуса, а там их за попытку отрастить на щеках неположенную по статусу растительность драли, как коз с острова Хаззалг. Короче, через очень короткое время все убеждаются, что бакенбарды — чистая условность. Субмарина от их отсутствия идет под водой нисколько не медленнее, гироскопы ориентации навинчивают свои сотни оборотов в секунду так же уверенно, плотность воды тоже не убавляется и не прирастает. Мир вокруг не сплошное надувательство, но кое без чего, оказывается, вполне можно обойтись.

Да и делов-то? Чего волноваться и беспокоиться о судьбе? Господа адмиралиссимусы внутри горы Джумурилла просчитали, что требуется, подвигали по цилиндрической проекции Сферы Мира фишечки, отметили циркулями радиусы поражения. Так что осталось всего-то ничего: пройти по бесхозным морям-океанам, не высовывая корпус; разместить тушу «Медузы» в теплой водичке северного антиполушария; опрокинуться под нужным углом, уравновесив волновую болтанку передней винтовой группой; и, наконец, засандалить помещенные внутри заряды в координатную сетку. Разве это задача для сталеоких морских волков Островной Империи? Да это — тьфу, а не задача!

То ли дело — былые баталии в межостровных разборках! Булькай среди переменных течений в старой консервной банке, выискивай в перископ что-то более-менее приемлемое для затраты хотя бы малокалиберной торпеды. Да еще смотри, не ошибись, не сковырни с поверхности что-нибудь свое, для маскировки вздернувшее поверху флаг противной стороны. Измучишься, пока хоть одну управляемую мину хоть куда-нибудь впулишь. Так еще и потом все ногти искусаешь, пока уже по приходу в базу не подтвердят, что ухандокал что-то и взаправду дюже потребное сволочам-повстанцам. Типа, корыто на самом деле волокло патронные ленты к пулеметным машинкам или стерильные бинты со скальпелями, на худой конец — жестяные банки с консервированной мойвой. Все сволочам-мятежникам будет потяжелее отсиживаться в джунглях без мойвы, исключительно на кокосах. Да и скучнее, наверное. Вот бы они посмеялись, если бы вдруг узнали, что у офицеров противостоящих им подводных сил командование отчекрыжило главное достоинство — именные штатные бакенбарды. Как здорово, что все эти межостровные разборки давным-давно закончились, и теперь Островная Империя — единое сплоченное государство! К тому же с большими перспективами на будущее.

Цунами-коммандеру Бинджу придется за него побороться. Он постарается не подкачать и не подвести ни шторм-адмирала, ни незнакомых ему лично стратегов горы Джумурилла. И отсутствие бакенбард совершенно не помешает выполнить долг.

Мама родная! Они падают! Проваливаются вниз! Кажется, в момент аварии они шли на положенной по инструкции высоте двенадцать тысяч метров. Следовательно, если не учитывать секунды, прошедшие за то время, пока командир боевого воздушного судна убедился, что вариантов для спасения нет, то падать им… Ускорение свободного падения в мировом пузыре около десяти метров в секунду. Предмет, в котором они помещены, имеет столь большой вес относительно поперечного сечения, что сопротивление воздуха можно не учитывать. Следовательно…

Бюросу-Уту сейчас не до вычислений. К тому же прирост скорости однозначно опередит его навыки в устных подсчетах. Да и какая, собственно, разница — воткнутся они в равнину северной Империи на скорости километр в секунду или чуть меньше? В любом случае никакое удобство скафандров не спасет. Их размажет в блин, кровь от удара выдавится из туловища так быстро, что, возможно, даже вскипит. А вот самой кабине, пожалуй, ничего не будет. Даже если она вбуравится в возделанные поля метров на пять-шесть.