Не. Прикасайся ко мне - Лаура Кнайдль

– Девять недель? – спросила я недоверчиво. Во мне росло разочарование. Я не рассчитывала, что придется так долго ждать. За девять недель многое может случиться, а я боялась следующего приступа. Вчерашний закончился еще благополучно, но уже следующий мог бы сломать меня полностью. Если со мной что-то подобное случится во время лекции, я буду навсегда заклеймена как сумасшедшая.

Люди будут говорить обо мне, начнут задавать вопросы и распространять слухи. Таким образом, я никогда не спасусь от своего прошлого.

– Как я уже сказала, у доктора Монтри очень плотный график, – отозвалась спокойным голосом госпожа Альмонте.

– А если это чрезвычайная ситуация?

Она помедлила.

– У вас мысли о самоубийстве?

Я покачала головой, но тут же вспомнила о том, что помощница врача не может видеть меня.

– Нет, – ответила я. Это было правдой. Я не хотела ни у кого забирать то, что, возможно, ему нужнее, чем мне.

– Хорошо, в таком случае устраивает вас встреча через девять недель?

Я колебалась. Девять недель были большим сроком, а я надеялась поговорить с кем-нибудь гораздо раньше. Одно мгновение я думала отказаться и позвонить другому врачу, но чувства говорили мне, что доктор Монтри была лучшим выбором для меня. И я подтвердила встречу, которая, возможно, поможет мне вернуть контроль над своей жизнью.

Гул голосов сокурсников вызвал у меня головную боль. В группах из четырех или пяти человек они разместились в аудитории, чтобы выяснить последние детали своих докладов.

– Где же Аннабель? – спросил Коннор и поправил указательным пальцем очки.

Почему он такой нервный? Ведь это я должна была делать доклад с Аннабель. После того как Гэвин пожертвовал свой старый доклад, а Коннор переделал его в выходные дни, чтобы профессор Эриксен не заметил сходства, для меня и Аннабель осталось самое неблагодарное задание – сделать доклад перед всем курсом. Выступление, за которым наблюдают дюжины сокурсников, уже сейчас вызывало у меня панику. Руки вспотели, и я слышала в ушах стук сердца.

– Она придет, – сказал Гэвин. Из нас троих он выглядел самым расслабленным. Засунув руки в карманы джинсов, он прислонился к стене аудитории. Он мог позволить себе этот настрой. Ведь он уже один раз выдержал курс.

Я взволнованно вертела в руках напечатанный доклад, бумага в нескольких местах уже была волнистой. Мой взгляд дергался туда-сюда между студентами и дверью аудитории, но мои надежды убывали с каждой секундой. Когда наконец профессор Эриксен зашел в помещение, я знала, что проиграла. Аннабель не придет. У меня было чувство, что температура в аудитории поднялась на десять градусов. Мне стало жарко, и я обмахивалась докладом.

– Эй, – сказал Гэвин. На нем сегодня не было шапки, и несколько прядей его черных волос, которые сверху были длиннее, чем с боков, упали ему на лицо. – Ты сможешь. Это только доклад.

– Который я должна сделать одна, – пробормотала я. Мой голос прозвучал слабо и хрипло. В последние два года старшей школы мне удавалось уклоняться от докладов перед классом, чтобы избегнуть взглядов юношей. Однако в этот момент я бы очень хотела говорить только перед тридцатью, а не двумя сотнями людей.

– Если хочешь, я могу взять на себя роль Аннабель.

Я посмотрела на Гэвина и увидела искренность в его глазах, однако покачала головой. Говорить перед сосредоточенными на мне студентами уже было достаточно тяжело, а если отвлекаться на его присутствие рядом, стало бы еще сложнее.

– У меня получится.

Он улыбнулся:

– Я тоже так думаю.

Я кивнула с наигранной решительностью и еще раз прочитала доклад, причем особое внимание обратила на часть Аннабель, которую до сих пор лишь пробегала глазами.

Профессор Эриксен стал позади своей кафедры и с нетерпением посмотрел на аудиторию. Он не сказал ни слова, но ему и не надо было. Его седые волосы и жесткое выражение лица излучали авторитет, необходимый для того, чтобы весь зал замолчал.

Мы все искали свои места: в этот раз мы сидели по группам. Я сидела у прохода рядом с Гэвином. Он положил руки на стол и с любопытством нагнулся вперед, как будто был рад докладам.

Эриксен сделал короткое вступление к сегодняшнему занятию. Затем он дал слово первой группе, которая сплоченно заняла место за его кафедрой.

Я не понимала ничего из того, что рассказывали докладчики. Для этого я была слишком занята: не спускала глаз с Гэвина и Коннора и снова и снова просматривала доклад. Руки дрожали, а беспокойный желудок издавал булькающие звуки. Я надеялась, что их никто не слышит. Я чувствовала себя плохо и жалела, что этим утром не осталась лежать дома. Хуже, чем сам факт доклада, была лишь неизвестность, когда именно Эриксен назовет наши фамилии.

Пять выступлений спустя пришло время. Наступила моя очередь.

– Удачи, – сказал Коннор.

Гэвин тоже пожелал мне успеха.

– Ты справишься.

Я хотела в это верить. Только моя футболка уже пропиталась потом, я чувствовала это, пока шла по залу вниз. Я заняла место за кафедрой, и говор моих сокурсников стих. В аудитории наступила тишина. Взгляды обжигали мою кожу, которая сразу начала зудеть. Мои конечности онемели. Я судорожно сжала дрожащими руками край ораторской трибуны.

Я не боюсь.

Страх не настоящий.

Со мной ничего не может случиться. Я была в помещении, полном людей, и никто из них не принуждал меня к чему-либо, чего я не хотела. Это просто доклад. Мне нужно лишь ясно и четко, понятно для всех произнести слова, написанные на бумаге. Это все.

Я пыталась сконцентрироваться на студентках, которые все-таки были в большинстве. Мои губы раскрылись, но звука не было. Я увещевала себя, что этот доклад – ничто в сравнении с тем, что я уже пережила. И то, что на меня смотрят несколько студентов, еще не значит, что я на следующее утро проснусь с синяками. Вероятно, большинство даже не обращает на меня внимания и забудет обо мне, как только я снова займу свое место между ними.

Я откашлялась, сделала глубокий вдох и начала. Мой голос был слабым, но благодаря микрофону он разносился по всему залу.

Первые предложения были адом, но с каждой секундой становилось терпимей. Никто не смотрел на меня зло, не высмеивал меня. Со мной ничего не происходило. И, прежде чем это осознала, я добралась до последнего предложения доклада. Потрескивание микрофона стихло, и я увидела профессора Эриксена.

Он посмотрел на меня, приподняв брови, потом кивнул:

– Спасибо за этот доклад, мисс Дертинг.

Счастливая оттого, что все кончено, я на подгибающихся ногах пошла на свое место, а следующая группа уже готовилась к докладу.

Коннор и Гэвин улыбнулись мне.

– Молодец! – сказал Гэвин одобрительно.