Рассвет над Темзой - Люси Гордон

Наступила гнетущая тишина, показавшаяся Солу и Карло вечной. Но вот грудь Деллы пришла в движение, и она задышала!

— Есть! — радостно закричал доктор. — Вот уж в рубашке родилась!

Не выдержав напряжения, Карло быстрыми шагами вышел из палаты, чтобы никто не видел навернувшиеся на глаза слезы. В коридоре он долго стоял у окна, содрогаясь от глухих рыданий, стараясь усилием воли вернуть утраченное самообладание.

— Карло!

Он обернулся и увидел мать, которая шла к нему с другого конца коридора, протягивая к нему руки.

— Что ты здесь делаешь? — спросил Карло хриплым голосом.

— Как Делла? — вопросом на вопрос ответила мать.

— Пока еще в очень тяжелом состоянии. Только что стала дышать самостоятельно. Но в сознание еще не приходила, и врачи подозревают, что ей грозит полная слепота.

— Будь терпеливым, сынок. Выздоровление займет много времени, так что я привезла тебе сумку с одеждой и бритвенные принадлежности. Я знала, что ты не оставишь ее в беде. — Хоуп отдала ему сумку, добавив: — Звони, когда сможешь. Держи меня в курсе, сынок.

Когда она ушла, Карло вернулся в палату Деллы и стал слушать, что говорил доктор.

— Показания улучшились, но победу праздновать еще слишком рано, — сказал тот. — Как вы знаете, у нее был сердечный приступ.

— Я не знал, — глухо произнес Карло.

— Приступ был в первый день, средней тяжести, но в ее положении даже малейшее недомогание может привести к серьезным последствиям.

Только через два дня врачи объявили, что жизни Деллы ничего не угрожает. Сол и Карло по очереди дежурили у постели больной. С каждым днем показания приборов улучшались, все говорило о том, что больная шла на поправку.

Когда на следующий день Карло пришел в палату, чтобы сменить Сола, тот весь сиял от счастья.

— Мама пришла в сознание, а потом заснула.

— Что-нибудь сказала?

— Немного, — ответил парень. — Когда я взял ее за руку и сказал, что это я, Сол, она поняла меня. У нее вполне ясный ум.

— Ты сказал ей, что я тоже здесь?

— Нет, так как ей нельзя волноваться. Доктор сказал, что у нее должен быть щадящий режим.

Это было веской причиной, но разочарованию Карло не было границ.

Он несколько часов просидел у постели Деллы, умоляя ее очнуться и поговорить с ним, но она так ни разу и не пришла в себя. Когда пришел Сол, он поговорил с ним немного, а затем направился к двери, чтобы пойти немного поспать. И вдруг услышал за спиной:

— Сол…

Голос был такой слабый, что Карло даже вначале подумал, что это ему померещилось.

— Сол, ты здесь? — повторила Делла.

— Я здесь, мама, — быстро ответил ее сын, садясь на стул у ее постели.

— Я думала, ты ушел.

— Нет, я буду с тобой столько, сколько нужно.

— Какой же я была глупой… Мне так жаль… Поддалась смехотворным мечтам…

— Каким мечтам?

— Несбыточным. Я вообразила…

Сол повернулся и через плечо посмотрел на Карло. Тот беззвучно, одними губами, дал ему понять, чтобы он сказал матери о нем.

— Я должен кое-что сказать тебе, — проговорил Сол, повернувшись к Делле. — Здесь был Карло. Он приехал сюда, как только узнал о случившемся.

Карло ожидал, что она улыбнется, но вместо этого она застонала.

— И ты позволил ему прийти сюда?! — прошептала она срывающимся голосом. — Обещай мне, что этого больше не повторится!

— Мама…

— Обещай, что больше не пустишь его на порог! Обещай!

— Я думал, что ты все еще…

— Все еще что?

— Сама знаешь, что! — ответил расстроенный Сол.

— Что я все еще люблю его?

— Да, именно это я и имел в виду.

Карло весь напрягся в ожидании ее ответа. Казалось, прошла целая вечность, прежде чем Делла ответила.

— Конечно, я люблю его, — едва слышно сказала она. — И всегда буду любить его. Но от одной мысли, что он увидит меня в таком состоянии, меня бросает в дрожь. Не пускай его сюда, слышишь?

Солу ничего не оставалось, как сказать:

— Клянусь, что не пушу его сюда. — Он видел, как огорченно Карло махнул рукой. Сол пристально посмотрел на него, как бы говоря: «Что мне еще оставалось делать?!»

— Он не должен видеть меня! — кричала Делла. — Обещай мне… Обещай мне… — И она громко разрыдалась.

— Обещаю, мама, обещаю. Не волнуйся. Я его не пущу сюда. Успокойся. Но мне кажется, ты не права. Видит Бог, он любит тебя.

— Разве ты не понял, почему Карло не должен увидеть меня в таком плачевном состоянии? Хочу, чтобы он запомнил меня такой, какой я была на церемонии награждения. Я была хороша в том черном платье для коктейлей. И он был там и видел меня… Я уже никогда не буду такой потрясающе красивой, как тогда. Но теперь это не имеет значения, так как он никогда не узнает, во что я превратилась. Пусть он запомнит меня такой, какой я была в тот вечер. Вот чего я хочу, Сол.

— Подумай о себе, мама, — возразил он.

— Я смогу преодолеть любые испытания, если буду знать, что у него все хорошо. Я не могу позволить себе тянуть его вниз, словно камень на шее.

— Но сможешь ли ты жить одними воспоминаниями? — взволнованно спросил Сол.

Делла улыбнулась.

— О, у меня самые замечательные воспоминания на свете, — мечтательно проговорила она.

Сол обернулся, чтобы посмотреть, что с Карло, но того уже не было в палате.

Через час Карло решительно открыл дверь палаты. Возле кровати стоял доктор, стараясь успокоить больную.

— Пожалуйста, оставьте нас одних, — сказал ему Карло.

— Синьор, я не знаю, кто вы, и я не позволю…

— Я ее муж и прошу вас выйти из палаты, — произнес Карло тоном, не терпящим возражений.

Доктор кивнул и вышел из палаты. Опустившись перед Деллой на колени, Карло принялся целовать ей руки.

— Не сопротивляйся, — сказал он, заметив, что Делла старается высвободить свои руки, — не то мы запутаемся в проводах и трубках твоих приборов. Тише, дорогая, успокойся.

Казалось, его ласковый голос и тепло рук проникли в душу Деллы, и она затихла.

— Это ты? — прошептала она.

— Разумеется, я, кто же еще! Дорогая, любовь моя…

Делла не произнесла ни слова, понимая, что должна отнестись к нему с холодным равнодушием, но у нее не было сил сопротивляться. Она почувствовала себя слабой и беспомощной.