Зеркальные войны. Отражение I - Вадим Бой

— Алло? Здравствуйте, уважаемый! Ваш звонок как нельзя кстати. У меня для вас хорошие новости. Да, именно это я и хотел вам сообщить. Оон у нас и мы проводим с ним работу. Это целый комплекс мероприятий, включающий в себя физическое воздействие и психологическое давление. Результат будет обязательно, но надо подождать. Кстати, я хотел бы попросить вас об одном одолжении. Нет, не деньги. Нам необходима запись беседы руководства агента, которой он мог бы поверить. Что-то вроде отречения от него. Это может быть разговор о совсем посторонних вещах, мы потом скомпилируем запись, но голоса должны быть агенту хорошо знакомы. Никаких подделок! Это очень важно. Этот объект оказался весьма характерным экземпляром и его надо ломать одним ударом. Хорошо, я буду ждать.

Нет, нелегкая жизнь у адъютантов! С чем бы сравнить деятельность таких субъектов? Может быть с шебутной работой мальчика на побегушках, которому приходится по приказу своего хозяина бежать сломя голову и выполнять его желания, порой самые непредсказуемые и вздорные? Или с ужимками шута, пытающегося угадать настроение босса и стараться изменить это настроение, чаще со знака минус на плюс? Или с хитрым поведением шпиона, который всегда все должен знать и точно, а главное вовремя предоставить сведения резиденту? Наверное и с первым и со вторым и третьим. В адъютанте всего должно быть понемногу — и расторопность, и владение информацией и — да, да, точно отмеренная доза фамильярности. Начальство это любит!

Адъютант генерала Рожкова вошел в кабинет и чуть помахивая левой рукой направился к столу.

— Доброе утро, товарищ генерал! Жара то какая стоит! В тени плюс тридцать пять! Позвольте, я включу кондиционер. Вот так. Теперь вам будет гораздо комфортнее. А то, знаете, сегодня неблагоприятный тип погоды. Неспокойное солнце. Майор Лапин с утра никакой. Может это от жары, а может… У его жены вчера день рождения был. С утра водичкой отпаивается. Я вот тут вам сигареты купил. Ваши любимые.

Рожков пришел на работу рано. Открыл было окна и тут же снова захлопнул. В восемь часов — двадцать девять градусов! Когда это такое бывало. Мстит матушка природа людям за хамское к ней отношение!

Он распечатал пачку сигарет, закурил и, стоя у окна, молча смотрел, как адъютант хлопочет, бегая по кабинету. Вот ведь служба у не очень молодого, в общем-то мужчины. Сигаретки принести, стукнуть легонько кто-что в Управлении так-не-так сделал, улыбнуться когда у начальства хорошее настроение, строгость и деловитость подать, если у того неприятности. Надо кому-то и таким быть, бумажки перебирать, если адъютантство выдумали, но неужели не хочется Андрею себя в настоящем деле проверить, узнать что может, на что способен? А то еще несколько лет и в Академию. Потом на штабную работу, штаны протирать.

Рожков отвернулся к окну. А как у него самого было? По всякому, но в кабинетах не засиживался. По молодости — Вьетнам, потом после короткого перерыва Афганистан. Тогда он еще был армейской косточкой, командиром разведроты. Горы, пещеры, редкая «зеленка». И все чужое вокруг. Абсолютно чужое. Вера, убеждения, культура, история. До сих пор встает иногда перед глазами школа в поселке, который они совместно с десантурой отбили у духов. Парты, скамеечки, классная доска вымазанная мелом и кровью. Мелом — от арифметики и грамматики, кровью — от отрубленных детских ручек, которые к этой доске гвоздями прибиты. Учиться грех.

Есть о чем вспомнить. Или о чем лучше не вспоминать.

И уж потом его направили на службу в ФСБ. Лучше это или хуже чем в действующей армии — кто скажет? Руку под козырек и вперед!

Адъютант постукивая каблуками расставлял стулья перед столом в ровную линеечку. Рожков почувствовал, как в нем поднимается раздражение. Сдерживая себя он глубоко затянулся.

— Все. Достаточно. Работаем.

Кусочек фамильярности мгновенно растаял как лед в струе горячей воды. Адъютант положил на стол шефа листок бумаги.

— Вам от полковника Свирского.

— Что это?

— Донесение из Сибирска. От Соболя с Громом. Вы сказали держать в курсе.

Рожков просмотрел донесение и нахмурился. Андрей отошел к двери и вытянулся, ожидая указаний. Генерал минуту размышлял.

— Кедров кажется сейчас в Москве?

— Так точно, в Москве. В испытательной лаборатории.

— Вызови его ко мне. Или нет, не надо. Лучше вот что… Свирского сюда.

— Есть!

Андрей ушел. Рожков достал сигарету из предусмотрительно распечатанной адъютантом пачки и еще раз прочитал сообщение.

Н-да, неприятные вещи творятся там, в Сибирске. И самое главное непредсказуемые. Не по правилам как то все идет. Убийство летчика, теперь вот эти шашни сына Кедрова с американкой из миссии по защите окружающей среды. Надо проверять, есть ли связь между этими двумя такими разноплановыми событиями. Подкинул работенки Свирскому сынок главного конструктора. Нет, чтобы закрутить бы роман с какой нибудь местной девкой. Что, ему наших баб не хватает? Где он ее подцепил? Куда Кедров старший смотрит? Никакого влияния на сына!

В дверь кабинета постучали и на пороге появился полковник Свирский с кожаной папкой в руке.

— Доброе утро, товарищ генерал! Вызывали?

— Вызывал. Проходи, садись. Читал?

Свирский втянул ноздрями табачный дымок, обозначил на мгновение скулы и сел.

— Не понимаю я. Если переспать хочется, так неужели надо обязательно с иностранкой? Несерьезно. Чем они лучше наших? Медом у них там намазано, что ли? Военный летчик… Не понимаю.

— Вот и я не понимаю. И склоняюсь к мнению, что эта краля не просто так к Кедрову интерес имеет. Русский военный летчик для нее экзотика, это ясно, но… Ну вот скажи ты мне, если на той тропинке, где ты постоянно ходишь вдруг замаскированная яма появляется — это случайно, или преднамеренно?

— На 99 процентов преднамеренно.

— То-то! Не верю я в эту любовь неземную. И расположение их миссии мне не нравится. Не будь рядом военного аэродрома — черт с ними! Так нет же, выбрали местечко. Кстати, что ты о них разузнал?

Свирский развязал папку. Зашуршали листы бумаги.

— Проверили их более глубоко. Вроде все чисто, действуют под эгидой Гринписа. Россия далеко не первая страна, куда они прибыли. Сложности с законом были, конечно почти у каждого участника миссии, но на почве незаконных демонстраций, блокирования транспортов с ядерными отходами. Есть на счету даже захват корабля, с которого бочки в море с разной дрянью сбрасывали. В общем, персоналии применимо к нашим интересам довольно заурядные. Кроме одного, пожалуй.

Рожков заинтересовался.

— Что за экземпляр?

— Помощник руководителя миссии Манфред Дарбан. Есть в его биографии темные пятна. Сведения неточны, но на определенные мысли наводят.

— Ты факты давай!