О носах и замка́х - Владимир Торин

что ж, помягче никак не выразишься – он был грабителем. С несколькими сообщниками он успешно ограбил почтовый дирижабль, но, как это нередко бывает, его подельники решили поделить его долю между собой.

- Но при чем здесь мистер Бэггз?- удивился Джаспер.- Он ведь в тюрьме Хайд, так?

- Так. Но именно от него я узнал про балерину,- сказал доктор Доу.- Балерина – это инструмент. Инструмент для вскрытия замков в сейфах и несгораемых шкафах. Что-то наподобие сверла и ворота. Отмычка.

- Отмычка? Но при чем здесь какая-то отмычка?

Доктор Доу поглядел на племянника. Он молча поднял брови, предоставляя Джасперу возможность догадаться самому.

- Фиш назвал гремлина своей любимой балериной,- начал мальчик.- Он имел в виду, что гремлин – его любимый инструмент для вскрытия замков?

Натаниэль Доу по-прежнему выжидающе молчал. Племянник продолжал:

- Значит, они готовили… эх…- мальчик перешел на шепот,- они готовили ограбление.

Молчание продолжилось.

- Ограбление… Но кого они хотели ограбить? Или что? Или… ой! Это… этого не может… ты думаешь…- У Джаспера не хватило слов, эмоции захлестнули его. Казалось, он сейчас вот-вот запрыгнет на стул с ногами, после чего галопом понесется на нем по кафе «Кретчлинс».

- Ты все понял, Джаспер,- сказал доктор Доу.- Рад, что мне не пришлось объяснять.

- Я не могу поверить!- все тем же шепотом продолжил племянник.- Они… это они ограбили банк Ригсбергов!

Доктор Доу поднял палец вверх, призывая племянника к молчанию. Подошла миссис Элмерс.

- Письмо, которое вы ожидали, прибыло, сэр,- сказала она и передала доктору конверт.

- Благодарю.

Натаниэль Доу вытащил бумагу с множеством печатей, окинул ее быстрым взглядом. Поднял его на по-прежнему пребывающего в замешательстве Джаспера и удовлетворенно кивнул:

- Мы знаем, как найти Фиша.

***

Площадь Неми-Дрё всегда была шумной, но сейчас к грохоту уличных механизмов добавился протяжный рокот двигателей. Мрачная тень наползла на окно, как будто внезапно наступили сумерки. Это в небо над городом поднимался старенький «Воблиш», дирижабль маршрута «Площадь – парк Элмз – Набережный маяк».

В комнатушке все дрожало и сотрясалось. На столе плясала табакерка, подпрыгивали чернильницы и фотографический аппарат, дребезжали футляры с фотостеклами, а обтянутый газетной тканью зонтик и папки с бумагами ползли к краю – и пресс-папье не помогало. Пустые бутылки звенели, стуча друг о друга. Грязные шторы на окнах подрагивали.

Такое во время взлетов и посадок дирижаблей на площади здесь творилось регулярно. Впрочем, местечко было беспокойным и без дирижаблей, трескучих трамваев и пыхтящих экипажей: на лестнице постоянно хлопали двери, кто-то носился по ступеням вверх и вниз, за стеной гудели линотипы и ротационные машины – новый тираж «Сплетни» готовился к выпуску.

Квартирка представляла собой одну единственную комнату, часть которой нависала над подъездом застекленным эркером. У окна стоял уже упомянутый стол, по левую руку от входа за шторкой пряталась кровать, по правую громоздились шкафы, набитые пухлыми, словно толстяки-обжоры, картонными папками. Все кругом тонуло в буром дыму, и одинокая лампа не особо справлялась – хоть время слегка перевалило за полдень, покрытые керосиновым нагаром окна пропускали мало света.

Пахло здесь премерзко: керосин, застарелый пот, дешевое пойло да дешевый табак, но хозяина это нисколько не смущало – еще бы, ведь это все были его запахи, витающие в сугубо его излюбленном бардаке.

Мистер Граймль, мужчина лет сорока-сорока пяти, выглядел намного старше своего возраста из-за состояния крайнего опьянения и особой неухоженности. Его вислые щеки были покрыты щетиной, а под глазами залегли тяжелые мешки.

Он вальяжно развалился на стуле, закинув ноги на стол, и всем своим видом выражал скуку.

- Я до сих пор не понимаю, что именно вас ко мне привело, господа,- сказал он, с легкой усмешкой оглядывая стоящих у его стола двух констеблей, которые с каждой секундой своего пребывания в этом непритязательном месте хмурились все сильнее.

- Нам сообщили, мистер Граймль,- сказал толстый констебль с глазами навыкат,- что вы являетесь соучастником преступления.

- О! Неужто! И кто же вам это сообщил?

- Вас это интересует больше всего?- удивился толстый констебль.

- Да! А вовсе не то, какое преступление имело место?- добавил его напарник, высокий широкоплечий увалень, прямоугольный, как дверной проем.

Мистер Граймль мог позволить себе не бояться этих полицейских и откровенно потешался над ними. Дело в том, что за годы своей работы он наработал множество связей в разных местах, и Дом-с-синей-крышей исключением не был. Он знал, что, попади он в какое-нибудь затруднительное положение, парочка сержантов, а быть может, и кое-кто постарше вступится за него. И поэтому, когда к нему явились эти двое, он встретил их кривой улыбкой и даже отхлебнул из бутылки в их честь.

- Вы пришли не по адресу.- Мистер Граймль усмехнулся еще шире: он многое слышал о вокзальных констеблях, и эти двое казались ему неотесанными болванами.- И, к слову, вы не должны сейчас ловить карманников на какой-нибудь платформе «Дурачинс»?

- Такой платформы нет,- ответил Хоппер, не уловив оскорбления.- Может, вы имели в виду «Дурчинс»?

Констебль Бэнкс прервал напарника – он прекрасно все понял. Его невероятно злило, что этот человек смел тянуть с ними время. Как будто им делать больше нечего, кроме как торчать здесь, в этой прокуренной, пропахшей неуважением к полиции комнатушке со ржавой табличкой «Грехарт Граймль. Частный сыщик» на двери.

- Неподалеку отсюда была совершена кража,- заявил толстый констебль.- И свидетель утверждает, что вы причастны.

- Ну надо же,- беззаботно хмыкнул мистер Граймль.- Оказывается, в Габене можно доверять свидетелям. Кажется, я на днях читал в «Сплетне», в рубрике метеорологических прогнозов, что ожидается наплыв из врак.

- Вы не шутите, не шутите с нами.

- Да, потому что нам совсем не смешно.

Мистер Граймль отхлебнул из бутылки.

- Я уж заметил,- сказал он, вытерев рот рукавом рубахи.- И каким же боком я, спрашивается, причастен к краже, о которой вы толкуете?

- Поговорим без обиняков,- жестко проговорил констебль Бэнкс.- Где кукла, мистер Граймль?

- Что? Какая еще кукла?

- Вы прекрасно знаете. Ваш этот мелкий пройдоха влез в квартиру почтенной дамы и стащил куклу из ее коллекции. Где она?

- Мой… пройдоха?- частный сыщик удивленно поднял бровь.

- Коротышка у вас на побегушках,- уточнил Бэнкс.- Мы знаем о ваших методах.

- Да, мы о них наслышаны,- важно кивнул Хоппер.

Все время с момента начала разговора из-за шторки, где пряталась кровать сыщика, раздавалось гулкое утробное рычание. Сперва никто не обращал