Наречия - Дэниэл Хэндлер

— Мы, скажу я тебе, все одинаковые. Все как на одной странице. Ты его обязательно полюбишь. Я его люблю. Я люблю его, как пиво. А ты полюбишь его, как соленые ириски.

Майк, подобно птице, как-то раз устремился на юг. Он прошел по деревянному настилу на пляже, там, где в небольших домиках и лавчонках делают эти самые соленые ириски. Море ласкало ему ноги, а внутри было жарко и душно. Он прочел все вывески, все, что можно было прочесть, и все равно был не готов к встрече с человеком, который открыл им дверь. Любовь способна ошарашить вас подобно чайке, свалиться к вашим ногам ворохом рекламных проспектов. И быть готовым к этому нельзя, как нельзя быть готовым к океану, отведав соленых ирисок, или как акция «Возьмите с собой ребенка на День Труда» не способна подготовить вас к тоскливым рабочим будням. Но Майку не грозили тоскливые рабочие будни. Ни в последнее время, ни в обозримом будущем. Куда там, когда перед вами открывается дверь, да еще какая!

— Я могу вам чем-то помочь? — спросил человек, и Майк тотчас же влюбился в него. На его месте вы поступили бы так же. Майк влюбился в этого человека с первого взгляда, как и обещал ему отец, особенно в его галстук и в то, как он в задумчивости схватил себя за волосы, глядя на стоящего перед ним почтальона. Любовь охватила Майка, пробежала по нему волной и прилипла к небу подобно ириске. Этот человек, этот обитатель дома номер 1602, неожиданно возник на его пути и открыл дверь.

— Привет! — сказал почтальон. — Привет! Это мой сын. Я хочу, чтобы вы с ним познакомились. Да и он сам тоже не прочь.

— Ну, тогда привет! — произнес человек.

— Мы с ним оба считаем, что вы замечательный парень, — сказал почтальон. — И хотели бы зайти в дом, всего на минутку.

— К сожалению, — произнес человек, — сейчас не самое удачное время.

— Всего на минутку, — повторил свою просьбу почтальон, и Майк кивнул в знак согласия. — Нам с ним еще нужно идти дальше, потому что народ ждет почту, но если мы зайдем к вам всего на минутку, мой сын сможет с вами познакомиться. Ведь сегодня особый день — «Возьмите с собой ребенка на День Труда». Ну, так как, нам можно войти?

— Ну, наверное, можно, — вздохнул человек, оставляя дверь открытой — мол, вам виднее.

Почтальон протянул было ему пакет с почтой, затем тотчас отдернул руку.

— Я не отдам вам почту, — игриво произнес он, — пока вы не впустите нас внутрь на пару минут.

— Я же сказал, что пущу, — резко отреагировал обитатель дома, и Майк слегка покраснел. И это тоже любовь, и те неприятности, которые она приносит с собой: порой из-за нее нам бывает неловко. Любовь — это когда безоглядно

Этого-то любишь и боишься хоть что-то испортить. Наверное, такое случалось со всеми. И она объединяет нас, эта сторона любви. Майк прошел внутрь дома 1602 и, расплывшись в улыбке от уха до уха, посмотрел на его обитателя. В глазах мальчонки читалось обожание.

— Что ж, располагайтесь, — сказал тот человек.

За дверью оказалась гостиная, которая переходила в небольшую кухню, где хозяин дома готовил себе еду и ел, после чего садился на диван в той части, что служила гостиной, и клал ноги на заваленный журналами столик. Майку было все равно, какие журналы получал этот человек, главное, что он понравился ему с первого взгляда. И Майк пожирал его глазами.

— Прошу прощения, я как раз хотел отлучиться на минутку, — сказал хозяин дома, — когда вы позвонили в дверь.

— Ничего страшного, никаких проблем, — отозвался почтальон и повел сына в комнату, чтобы тот сел на диван. Хозяин дома номер 1602 удалился, а двое визитеров неожиданно обнаружили, что в комнате они не одни: там еще сидела женщина. Женщину они сразу не заметили, потому что ее загораживал торшер.

— Привет! — сказала женщина. Ее звали Мюриэль.

— О господи! — воскликнул почтальон, привстав с дивана. — Я и не подозревал, что у него кто-то есть.

— Представьте себе, — ответила женщина, — у нас с ним, скажем так, встреча после долгой разлуки.

— Встреча после долгой разлуки?

— Да-да, — ответила женщина и потянулась к стопке журналов. Наверху лежало что-то вроде вскрытого конверта.

— Не надо! — вскричал почтальон. — Как можно читать чужие письма? Возьми это себе на заметку, Майк, для твоего сочинения. Никогда не читайте чужих писем. Твоей учительнице это понравится.

— Ничего страшного, — сказала Мюриэль, протягивая ему письмо. — Можете прочесть.

Хозяин дома номер 1602 умыл лицо с гораздо большим усердием, чем то, которое обычно проявляем в таких случаях все мы. Сначала Мюриэль, теперь вот почтальон с сынишкой. Он посмотрел на свое отражение в зеркале ванной комнаты. Ну почему оно свалилось именно на него? Зачем вся эта любовь и притом именно сегодня?

Никто не даст вам ответ на эти вопросы. Человек потянулся за полотенцем, и в это в мгновение в дверь позвонили вновь.

Дорогой Джо!

У меня есть основания полагать, что вы мой сын, а я, соответственно, ваша мать. Когда мне было шестнадцать с половиной лет, я забеременела и отдала ребенка своим родителям, попросив, чтобы они никому не рассказывали. И они сдержали слово. Ты был моим сыночком, моим сладким, моим сахарным, моим коричным, моим ненаглядным. Я назвала тебя Джо по очевидным соображениям, и по мере того, как шли годы, мне стало очень грустно и одиноко, поэтому я наняла двух детективов, чтобы они тебя отыскали, мою кровинушку. Нет, мне не нужны от тебя деньги или что-то еще. Я нормальный человек, как и все другие, и я просто хочу познакомиться с тобой, потому что ты мой сынок, сынок.

С любовью, Мюриэль, твоя родная мать.

— Выходит, — вздохнул почтальон, — его зовут Джо.

— Мне нравится имя Джо, — вставил слово Майк.

— Оно всем нравится, — сказал почтальон. — А вы, значит, Мюриэль. Что ж, единственное, что я могу вам сказать: примите мои поздравления.

— Прошу прощения, — произнес хозяин дома и прошагал через гостиную. — Я должен открыть дверь.

Он даже не замедлил шага, пораженный собственным решением не обращать внимания на то, о чем они беседуют между собой. В любом случае это было неправдой. Хозяин дома номер 1602 был как две капли воды похож на собственного отца, так что письмо внушало подозрения, и немалые.

Вот и на прошлой неделе он тоже получил письмо, написанное на точно такой же почтовой бумаге, в котором говорилось, будто он выиграл приз. На письме стояла подпись: «Мюриэль, ваш представитель в комитете по розыгрышу призов». Он не стал отвечать на то письмо и теперь склонялся к тому, что оба послания — не более чем глупые уловки человека, вознамерившегося попасть к нему в дом. И вот теперь Мюриэль сидит в его гостиной. Она сидит на диване в его гостиной, и все, что ей надо, это сидеть на диване в его гостиной и поближе с ним познакомиться. Где он работает? Где он купил этот галстук? Был ли счастлив, пока рос в доме ненастоящих родителей? И это любовь, простая, ничем не прикрытая правда, которую можно узнать, стоит только попасть внутрь. Она как павлин во всей красе живописного оперения. Заходите и любуйтесь! С другой стороны, это все та же история — сладкая, сахарная и коричная вперемешку. Мы же с вами — соленая вода. Любовь — леденец, подаренный вам незнакомцем, но такой леденец, каким вы уже наверняка лакомились и раньше, так что вы им, по всей видимости, не отравитесь.