Король шрамов - Ли Бардуго

– Значит, это правда?

– Такая же, как моя история.

Слухи о том, что младший сын Александра Ланцова – бастард, начались еще до рождения Николая, и он как мог старался с этим примириться. Однако тайну своего происхождения король Равки открыл лишь одному человеку – Алине Старковой. Зачем же он сейчас поделился ею с Зоей? Алина тогда заверила Николая, что из него в любом случае получится великий монарх. Рассчитывать на подобную щедрость со стороны Зои не приходилось. Тем не менее Николай отпер ящик письменного стола и достал оттуда миниатюру, которую королева-мать передала ему перед тем, как отправиться в изгнание. Она призналась сыну, что его настоящий отец – фьерданский магнат-судовладелец, некогда служивший в Равке эмиссаром.

– Святые! – выдохнула Зоя, всмотревшись в портрет. – Сходство…

– Поразительное, знаю. – Их отличали только глаза – крохотные точки на портрете были голубыми, а не светло-карими, – ну, и борода. И все же, глядя на миниатюру, Николай словно бы видел себя в будущем – постаревшим, заматеревшим, с морщинами в уголках глаз.

Зоя швырнула миниатюру в камин.

– Зоя! – Николай рванулся к камину.

– Ты идиот? – зло спросила она.

Король хотел выхватить драгоценную вещицу из огня, но пламя уже взметнулось ввысь, и Николай отдернул руку. При виде того, как посреди рамки расплывается черная дыра, в нем вскипела ярость. Он рывком развернулся.

– Ты забываешься!

– Этот портрет – все равно что дуло пистолета, приставленное к твоему сердцу. – Зоя ткнула пальцем в грудь Николаю. – К сердцу Равки. И ты готов пойти на этот риск – ради чего? Ради глупой сентиментальности?

Его пальцы сомкнулись на запястье Зои, прежде чем она успела снова упереть ладонь ему в грудь.

– Я тебе не мальчишка, чтобы со мной играть и мне указывать. Я твой король.

Синие Зоины глаза сверкнули. Она вздернула подбородок, словно говоря: «Что за дело королеве, повелевающей бурями, до какого-то смертного короля?»

– Да, ты мой король. И я хочу, чтобы ты им оставался, даже если у тебя не хватает ума защитить свое право на трон.

Пожалуй, так и есть, однако Николай не собирался этого признавать.

– Ты не имела права.

– Имела, причем полное. Я поклялась оберегать тебя. Оберегать королевство. – Зоя вырвала руку. – Что, если Магнус Опьер окажется в этом дворце? Или вас обоих пригласят на пир в Керчии? Людям хватит одного взгляда, чтобы узнать…

– Они и так знают. – На Николая вдруг навалилась страшная усталость. – Или догадываются. Все вокруг шептались еще до того, как я появился на свет.

– От него следовало бы избавиться.

Николай стиснул кулаки.

– Зоя, ты этого не сделаешь. Я запрещаю. А если узнаю, что ты действовала за моей спиной, то лишу тебя звания, и можешь провести остаток жизни, обучая юных гришей лепить облачных зверюшек.

В течение нескольких секунд вид у Зои был такой, точно она вот-вот вскинет руки, призовет бурю и разнесет весь дворец в клочья. Но вместо этого она присела в безупречном реверансе, умудрившись этим жестом выразить еще и презрение.

– Как прикажете, мой государь.

– Зоя, ты на самом деле так жестока? Он ни в чем не повинен. Единственное преступление этого человека – любовь к моей матери.

– Нет, преступление в том, что он уложил ее в постель.

Николай покачал головой. Пусть Зоя режет правду-матку, если хочет. Разумеется, ему уже не узнать, была ли любовь между его матерью и настоящим отцом, и все-таки Николай надеялся, что этих двоих связывало нечто большее, нежели похоть и сожаление о содеянном.

Он посмотрел на поднос с давно остывшим ужином, взял бокал с вином и осушил до дна.

– Однажды ты перейдешь грань, и я уже не буду столь великодушен.

– Если такой день наступит, можешь заковать меня в цепи и бросить в темницу. – Зоя подошла к Николаю, забрала у него бокал и поставила на стол. – Но эту ночь в цепях проведешь ты. – Она произнесла это почти с нежностью.

Николай вздохнул.

– После сегодняшних вечерних трудов – с радостью.

Он отпер спальню ключом. Слугам разрешалось делать уборку в этой комнате исключительно под присмотром Толи и Тамары и только один раз в неделю. Камердинера у Николая не было, своим туалетом он занимался самостоятельно.

Несмотря на то, что на ночь спальня превращалась для него в тюрьму, Николай относился к ней скорее как к святилищу – возможно, единственному месту во дворце, которое принадлежало ему по-настоящему. Стены здесь были выкрашены в глубокий синий цвет моря, а карту, что висела над камином, он забрал из каюты «Волка волн» – пиратского корабля, на котором бороздил океаны в бытность Штурмхондом, корсаром и капитаном этого судна. У окна на треноге стояла длинная подзорная труба. Смотреть через нее было особо не на что – лишь на звезды и дальние дома в верхней части города, – однако уже само наличие инструмента вызывало у Николая чувство покоя, будто он надеялся когда-нибудь взглянуть в окуляр подзорной трубы и увидеть вздымающиеся волны бескрайнего серого моря.

«Морская вода у нас в крови, – как-то сказал ему один из членов экипажа. – Мы сходим с ума, если задерживаемся на берегу надолго». Николай сходить с ума не собирался – по крайней мере, от пребывания на суше. Чья бы кровь ни текла в его жилах, он рожден для королевского трона и снова приведет свою страну к победе. Но сперва нужно пережить эту ночь.

Николай сел на краешек кровати, снял сапоги, надел на лодыжки железные кандалы и улегся в постель. Зоя ждала снаружи, и за это он был ей признателен. Заковывать себя в цепи самостоятельно – вроде бы мелочь, но она позволяла Николаю еще какое-то время сохранять над собой контроль. Зоя вошла только после того, как он закрепил наручник на левом запястье.

– Готово?

Николай кивнул. В подобные моменты ее жесткость помогала переносить эту ситуацию чуточку легче. Зоя никогда не делала ему поблажек и никогда бы не унизила своего короля жалостью.

Она защелкнула специальный замок, придуманный Давидом. С резким железным лязгом его тело перетянули три цепи – на уровне колен, живота и плеч. Когда просыпался зверь, силы ему было не занимать, так что рисковать не стоило. Николай помнил об этом и уже должен был бы привыкнуть к путам, однако в который раз испытал жгучее желание вырваться.

Как обычно, он сдержался и спокойно протянул Зое правое запястье.

– А какие планы на вечер у моего дорогого тюремщика? Собираешься на тайное свидание?

Наклонившись, чтобы замкнуть левый наручник и проверить надежность креплений, Зоя раздраженно фыркнула:

– Можно подумать, у меня есть на это время.

– Зоя, мне известно, что ты по ночам где-то гуляешь, – поддразнил Николай. Его разбирало любопытство, а еще просто хотелось отвлечься. – Тебя видели за пределами дворца, хотя куда именно ты ходишь, никто не знает.