Пятая печать - Николай Воронцов

— Но сейчас ваших песен не услышишь на радио. Теперь это не формат?! — осторожно коснулась деликатной темы Лариса и тут же получила от Викентия на орехи:

— Конечно, не формат! А что вы хотите?! Раньше, в восьмидесятые и девяностые народ сам решал, что ему слушать: просто люди шли в киоск и покупали кассету или диск. Продавцы тогда быстро реагировали на спрос и продавали и тиражировали именно то, что в итоге будет покупаться. А сейчас что? Основным поставщиком музыки стали радиостанции. Теперь не народ, а музыкальные редакторы решают, что будет звучать на всю страну. Вот и звучат на радио песни, которые народ просто терпеть не может. Потому что кто такие музыкальные редакторы на радио? Да, агенты госдепа по сути! — злобно воскликнул он. — Ведь не так уж и много в стране на самом деле этих самых музыкальных редакторов! Возьми каждого из них на зарплату в американских баксах — и все дела! В огромной стране на радио будет звучать всякая чуждая нашей исконной культуре и менталитету американская фуфляндия!

Викентий выждал многозначительную паузу, после чего продолжил, грозя пальцем куда-то в окно:

— Музыкальные редакторы на радио — это именно те люди, кто обожает Европу с Америкой и жить не может без этих самых баксов и так называемых западных ценностей, и при этом, я вас уверяю, они просто терпеть не могут Россию, всей душой ненавидят ее, а народ считают самым настоящим быдлом. Думаете, они будут искать и открывать в народе новые музыкальные таланты или новые клевые песни — так, как это в свое время на Центральном телевидении делали вы? Нет! Они будут протаскивать на радио то, что проплачено этими погаными долларами. А мы с вами потом будем вынуждены эту американскую бурду слушать! Эти совершенно чуждые нашему менталитету и культуре песни-однодневки, которые позвучат-позвучат, а завтра их уже никто и помнить не будет.

— И недоумевать, куда делись нормальные песни и почему то, что звучит на радио, совершенно никому не нравится, — живо согласилась с ним Лариса.

— Продавшиеся за паршивые доллары музыкальные редакторы радиостанций! — горько произнес Викентий. — В свое время такие, как они, уничтожили мою горячо любимую родину Советский Союз, уничтожили страну, экономику, историю и культуру, а теперь вот еще и до песен добрались! — в порыве страсти он даже подскочил на месте и так живописно всплеснул руками, что приставленная к спинке стула трость тут же с грохотом упала на пол.

Лариса дала команду остановить съемку и, когда Викентий поднял трость с черной резной ручкой в виде головы беса с мелкими красными камешками у него вместо глаз, с некоторым недоумением уставилась на нее:

— Какая интересная вещица! Старинная, наверное?

— Раритет, — немного придя в себя после выданной только что тирады и переключившись теперь на другое, с гордостью отозвался Викентий. — Приобрел у одного коллекционера. Я часто общаюсь с разного рода коллекционерами и владельцами раритетов. Люблю, знаете ли, вещи с историей. Книги, иконы, предметы культа. К примеру, эта трость, по легенде, некогда принадлежала магистру одного тайного магического ордена, а теперь вот перешла ко мне. Вы не поверите, но это общество чтило Люцифера, считало его единственным и главным на земле божеством и даже проводило в его честь разного рода ритуалы и кровавые жертвоприношения.

Лариса испуганно округлила глаза:

— Боже ты мой!

— Есть такое мнение, что все религии, в том числе и дохристианские, почитали именно князя тьмы как единственного и истинного на земле бога. В разные времена его называли разными именами, в его честь люди время от времени ставили пугающих деревянных идолов — да и по сей день еще, особенно в Азии, ставят — устраивали в его честь жертвоприношения и именно его одного молили об урожае и удаче на охоте. Именно он один был воплощением всех стихий и сил природы. Есть даже версия, что именно он, Люцифер, несущий свет, а не кто-то другой, явился из тьмы в ужасающем громе, жутких молниях и серном дыме на горе Синай и вручил Моисею Скрижали Завета с высеченными на них десятью заповедями.

— Что-то слышала об этом, — осторожно сообщила Лариса.

— Помните, как там написано дословно: «И народ стоял вдали, а Моисей вступил во мрак, где Бог», — не унимался Викентий, после чего трескуче рассмеялся: — И, спрашивается, чего ради Богу прятаться от людей во мраке, серном дыме, жутком громе и ужасающих молниях? Уж Бог-то явно озарил бы всех светом! И спрашивается, кто другой, как не Люцифер, мог быть так хорошо информирован о грехе? Я глубоко сомневаюсь, что сведения об этом пришли оттуда, — Викентий ткнул указательным пальцем в потолок, видимо, намекая на небеса и рай и мелко-мелко рассмеялся: — Они там, наверное, вообще об этом и о грехе в частности ничего не знают!

Судя по скептическому лицу Ларисы, разговор на этот счет ей не особо нравился, и она поспешила перевести внимание на трость:

— А вам не страшно, что такая непростая вещь находится сейчас у вас в руках?

Викентий мелко и радостно рассмеялся.

— Не все так просто, на самом деле, — отсмеявшись, сообщил он. — Вы поймете, что трость эта — в общем-то безобидная вещица, по сравнению с другим раритетом из этой же серии, — он прокашлялся, как бы предвкушая рассказать интересную историю и тут же начал: — По преданию, ворота ада охраняют два преданных Люциферу его самых главных слуги, два крылатых демона, каждый из которых пребывает по разные, соответственно, стороны врат. Изображенный на рукояти этой трости крылатый демон Бабаэль охраняет врата снаружи. Когда кто-то из членов тайного братства уходил из жизни, магистр отпевал его и в процессе прощального ритуала использовал эту трость. В процессе чтения поминальной молитвы он всякий раз стучал ею по полу, тем самым давая Бабаэлю знать, что скоро к вратам ада прибудет душа правильного человека, которую Бабаэлю необходимо встретить, как тому и полагается, со всеми почестями, гостеприимно проводить по всем кругам ада аж до самого центра и лично представить его Люциферу, а также всячески помогать и содействовать в последующем вечном пребывании в аду.

Сказав это, он, любуясь, повертел трость в руке, поднес ее к самому лицу и вроде как даже заглянул в гравированные красными камнями глаза демону, после чего совершенно неожиданно достаточно громко стукнул тростью по полу, отчего в комнате на несколько минут воцарилась гулкая тишина. Перепуганная Лариса, схватившись за сердце, замерла, оператор так же в растерянности неподвижно застыл за своей камерой.

— В процессе такого ритуала умершим в одежду клали разного рода послания, ходатайства и прошения, и не абы кому, а самому Люциферу, — сообщил Викентий, после чего загадочно подмигнул Ларисе и еще пару раз громко стукнул по полу тростью, отчего и без того до смерти перепуганная Лариса громко ойкнула и вздрогнула.

— Может, уже не надо без повода вызывать этого самого Бабаэля? — попыталась она было пошутить, но шутка вышла в некотором роде жалобной. — Чего ж впустую отрывать этого самого стража врат от важных дел?

И Викентий шутку оценил, громко рассмеялся.

— Я теперь всюду таскаю с собой эту трость и с некоторым, знаете ли, блаженством стучу ею всякий раз по полу, зная при этом, что где-то в преисподней крылатый демон Бабаэль, навострив уши, отслеживает все мои перемещения по земной тверди этого бренного мира.