Ганфайтер - Владимир Поселягин

Раздевшись, скользнул по одеяло и спокойно уснул, правда, положив пояс с «кольтами» на расстоянии вытянутой руки, да и дверь подпереть стулом не забыл.

– Мистер Маккена, вы просили разбудить вас в девять утра! Так вот, время девять часов, – разбудил меня голос хозяйки гостиницы из-за двери. Приподняв голову от подушки, я припомнил, что вчера вечером действительно просил себя разбудить.

– Я встал, миссис Кляйн, спасибо, – крикнул я, зевая.

– Завтрак готов, если поспешите, то даже застанете его тёплым, – получил я в ответ, после чего услышал удаляющиеся шаги.

Быстро умывшись и препоясавшись ремнём с револьверами, я привычно проверил их снаряжённость. Что немедленно привлекло моё особое внимание, так это патрон под курком.

«Оп-па, а это ещё что такое?» – не понял я и, присев на кровать, разрядил «кольт». Все патроны были как близнецы, но их было ШЕСТЬ! Я никогда не заряжаю шестью патронами и оставляю пустую камору под курком. Тот, кто перезаряжал мои «кольты», явно делал это в темноте, а иначе не допустил бы такого просчёта.

Покатав пальцами один из патронов, я внимательно осмотрел его. Патрон был обычным. Подойдя к чересседельным сумкам, я достал из них щипцы для колки сахара и, раскачав, выдернул пулю.

Как я и думал, там было едва ли четверть пороха. Если таким патроном выстрелить, то пуля вряд ли пролетит больше десяти метров.

«Шериф? – прикинул я мысленно. – Ну, а кто ещё, только он знал, что я оставлял свою одежду и оружие в номере, пользуясь запасным. Но какой ловкий ход! Эдак можно заявить о себе как о ловком стрелке, завалившем в «честном» поединке уже знаменитого ганфайтера».

– Ай да шериф, ай да сукин сын, – невольно покачал я головой, проверяя ударно-спусковой механизм обоих «кольтов».

Осмотрев патроны на поясе, я вытащил один из них и тоже проверил его. На этот раз они оказались вполне нормальными, поэтому, перезарядив оба «кольта», я дополнил нехватку патронов из запаса в сумке. После чего умывшись, надел шляпу и поправил её так, чтобы она сидела чуть вкривь, как это делал Д’Артаньян, и, открыв дверь, спокойно вышел из номера.

– Яичница с беконом, – просветила меня миссис Кляйн, ставя передо мной тарелку с завтраком. Глянув на тарелку, я с недоумением посмотрел на самолично обслуживающую меня хозяйку. Размер завтрака впечатлял, поэтому, поблагодарив хозяйку, я попросил принести ещё пять порций, одним яйцом и одним тостом я не наемся.

– А зачем? – удивилась та.

– Мне ЭТОГО будет маловато, – ответил я, слегка улыбнувшись. То, что скоро предстоит перестрелка, я не особо задумывался, это пускай шериф беспокоится, уж я-то свой живот защитить сумею.

После не такого уж и плотного завтрака, я направился к офису шерифа, за своими деньгами.

Отвечая на приветствия знакомых, не очень знакомых и совершенно не знакомых людей, я дошёл до офиса и, спокойно толкнув дверь, вошёл в помещение, где за стойкой сидел и читал газету один из помощников шерифа, Виктор Ковальский.

– День добрый. Шериф у себя? – спросил я у него.

– Добрый день, мистер Маккена. Шерифа пока нет, он у Хоткинсов, – ответил Ковальский и странно улыбнулся.

– Что-то случилось? – спросил я. Меня это действительно интересовало, так что спросил я не просто так.

– Насколько я знаю, нет, просто у шерифа появилось несколько вопросов к Джиму Хоткинсу, вот он и уехал.

– Понятно, а давно?

– Засветло и уехал, так что скоро должен вернуться.

– Угу, понятно. Тогда я подожду… Хотя нет. У вас я смотрю тут рядом парикмахерская?

– Да. Гарри Пиннес уже два года стрижет весь город, – кивнул помощник шерифа.

– Я скоро вернусь. Если шериф вернётся, сообщите ему обо мне, – попросил я и, получив согласие, вышел из офиса, направившись к цирюльнику.

Голова после мытья слегка чесалась, но я всё равно надел шляпу, чтобы не испортить прическу. К сожалению, местный парикмахер не знал значения слова полубокс, и мне пришлось объяснять ему на пальцах, что это такое. Так что вышел я новым человеком, честно говоря, надоело уже ходить обросшим. Для меня человек, у которого длина волос больше пяти сантиметров, считался уже очень сильно обросшим.

«Интересно, как меня вызовет шериф, ведь просто так застрелить для него не подходит, ему ведь жить тут, это если он, конечно, не изберет другой путь жизни, не совсем честный», – думал я, выходя из парикмахерской.

Конь шерифа стоял у офиса, так что я был уверен, он вернулся.

– Добрый день, шериф, – входя в офис, поздоровался я с ним, лучась улыбкой.

– Добрый день, – слегка холодновато ответил он.

Шериф стоял у стойки и о чём-то беседовал с Ковальским, когда я вошёл в помещение.

«У-у-у, я гляжу, он уже настраивается. Ну-ну», – подумал я, продолжая выражать лицом своё хорошее настроение. Да и почему мне быть с плохим настроением? Как-никак за деньгами пришёл, своими честно заработанными.

– Как насчёт моих денег?

– Да, пройдем ко мне, я выдам их, – так же холодно ответил мне шериф, направляясь в свой кабинет.

Проходя мимо Ковальского, пользуясь тем, что шериф был ко мне спиной, я посмотрел на помощника шерифа и вопросительно поднял бровь, показывая своё недоумение. Ковальский только пожал плечами, он и сам был озадачен таким приёмом шефа.

Разговора не получилось, я получил причитающиеся мне деньги, расписался и, не прощаясь, вышел из кабинета.

– Смотри, потом и кровью заработанное, – похвастался я Ковальскому, хлопая себя по груди, куда убрал мешочек с монетами.

Попрощавшись с ним, я вышел из офиса шерифа и направился к гостинице, не особо торопясь, насколько я знал или вернее догадывался, далеко мне уйти не дадут.

– Эй ты! Ты назвал меня конокрадом?! – услышал я за спиной знакомый голос.

«Ай да шериф. Молодец. Он оказался умнее, чем я думал. Он продал меня Хоткинсам», – подумал я, поворачиваясь к Джиму Хоткинсу, который стоял за моей спиной посередине улицы, широко расставив ноги на ширину плеч и держа наготове руку у рукоятки револьвера.

Это был классический вызов, на который я просто не смог не ответить. Здесь считалось это потерей лица, так что я повернулся к нему и, встав в расслабленную позу, спокойно посмотрел на Хоткинса.

– Скажи спасибо, что я назвал тебя конокрадом, конокрад, а не мужеложцем. Судя по твоей позе, ты только что от своего мальчика, – чуть насмешливо улыбнувшись, сказал я.

Сперва до Хоткинса не дошло, что я сказал, но по мере осознания его лицо становилось всё бледнее и бледнее. Бешено сверкнув глазами, он мощным рывком, я бы даже сказал демонстративным, выдернул револьвер.

Я совершенно спокойно смотрел, как его пальцы медленно коснулись рукоятки револьвера и стали вытягивать его из кобуры, для меня время как будто замедлилось. Дождавшись, когда покажется ствол, я молниеносно выхватил «кольт» и выстрелил дуплетом.