Пробуждение - Мэри Смит

— На прошлой неделе, когда я вечером вернулся домой, ты плакала. Почему?

Джейн потупилась.

— Я была… просто у меня было плохое настроение, вот и все.

— Ты держала в руке фотографию, — напомнил Харви.

— О! — Джейн помолчала, очевидно догадавшись, что он заподозрил. — Это не мой ребенок, если тебе интересно.

У Харви с души свалился камень.

— Не твой? — переспросил он.

Очевидно, в его тоне прозвучало облегчение, потому что Джейн, нахмурившись, сказала:

— Вот, значит, что тебя волновало… Извини.

— Тебе не за что извиняться. Но почему ты все-таки плакала?

— Я скучаю по этому малышу. Я почти целый год ухаживала за ним, и теперь мне его не хватает. Поэтому иногда мне трудно смотреть на его фотографии без слез.

— Чей же это ребенок? И почему ты ухаживала за ним?

— Во всем виновата ужасная бюрократическая неразбериха. Но это долгая история. Ты действительно хочешь, чтобы я все рассказала?

Харви кивнул.

— У меня есть близкая подруга, которая работает в агентстве по опеке и усыновлению. Как-то я зашла к ней на работу — не помню зачем — и застала ее в панике. Прямо у нее в офисе в корзине — ну знаешь, такие корзины, приспособленные для перевозки детей в машинах? — спал ребенок. Его должны были забрать приемные родители, но с ними произошло что-то ужасное: то ли авария, то ли какой-то несчастный случай. Словом, забрать ребенка они не смогли. Это случилось за несколько дней до Рождества. Моя подруга несколько часов провисела на телефоне, пытаясь пристроить ребенка в приют. Но везде, как назло, по разным причинам ей отказали. Короче, ребенка взяла я.

— Ты взяла неизвестно чьего ребенка, подкидыша, я правильно тебя понял?

Джейн криво усмехнулась.

— В тех обстоятельствах это показалось нам единственно разумным решением, хотя, конечно, противоречило всем законам и правилам. Но моя подруга валилась с ног, у нее была жуткая ангина. Тут уж не до законов.

— Сколько же было ребенку?

— Десять дней. Новорожденный, прямо из роддома.

— Думаю, ты была совершенно не готова к появлению ребенка в своем доме.

Джейн рассмеялась.

— О да. Помню, я ехала с ним в машине и думала: «О Господи, что же я натворила!» На мое счастье, у соседки был ребенок, тоже грудничок, и она дала мне все необходимое на первое время, включая массу полезных советов.

— И что же, для малыша так и не нашли места в приюте? Он так и остался у тебя?

— Ты ведь знаешь, как это бывает в праздники. Весь январь он пробыл у меня, потом началась какая-то путаница с бумагами, с оформлением, пошли всякие неувязки — словом, обычная бюрократическая канитель. И закончилось все тем, что ребенок остался у меня еще на один месяц. Потом решили, что для ребенка будет гораздо лучше, если его сразу передадут в семью, минуя временное пристанище. Короче, он прожил у меня почти десять месяцев, прежде чем ему подыскали родителей. Не спрашивай меня, почему дело затянулось. Во всяком случае, к тому времени как он начал ползать и пытался встать на ножки… — Джейн опустила глаза.

— К тому времени он стал твоим, и тебе не хотелось его возвращать.

— Совершенно верно. Но моим он стал задолго до этого. Правда. Я была ему матерью, настоящей матерью — другой ведь у него не было, — и полюбила его всем сердцем, хотя знала, что никогда не смогу его удержать.

Глаза Джейн наполнились слезами, и Харви, поняв, что она старается не разрыдаться, обнял ее.

— Десять месяцев — срок немалый. А как же твоя собственная жизнь, твоя работа?

— Все складывалось на редкость удачно. В редакции пошли мне навстречу, и я работала дома. А потом я заключила контракт на издание книги моего отца, получила аванс и смогла позволить себе почти все свободное время отдавать Филу.

Джейн замолчала и отвернулась. Харви крепче обнял ее за плечи, не зная, чем утешить ее.

— А потом, когда его забрали, — тихо продолжала Джейн, — моя квартира сразу опустела. Я не находила себе места. Меня предупреждали, что нельзя слишком привязываться к ребенку, но, по-моему, это невозможно. Как можно не полюбить ребенка, которого ты пеленала, ласкала, кормила, заботилась о нем столько времени… Разве имеет значение, родной он мне или неродной?

По-видимому, такие чувства типичны для всякой нормальной женщины с нормально развитыми инстинктами, подумал Харви. И у Джейн с ними, кажется, полный порядок.

Она глубоко вздохнула.

— Я хотела усыновить Фила, но, оказывается, существует масса ограничений: стабильность заработка, семейное положение… — Джейн, борясь со слезами, ненадолго умолкла. — Словом, мне пришлось отказаться от Фила. Это было самое трудное решение в моей жизни.

— И когда это случилось?

— За два месяца перед тем, как я приехала сюда. Я просто счастлива, что мне представился повод уехать. Новые люди, которые ничего о тебе не знают, любимая работа, которую необходимо сделать… Все это целиком занимает ум, и тем не менее… — Джейн закрыла глаза. — Иногда я не могу без слез смотреть на фотографии, потому что мне все еще хочется вернуть этого ребенка. Мне хочется держать его на коленях, вдыхать запах детского тельца… Конечно, с моей стороны это чистый эгоизм: он-то во мне теперь не нуждается. У него чудесный дом с ласковыми любящими родителями. С двумя родителями…

— Но, когда он нуждался в тебе, ты была с ним.

И она отдавала ему все, мысленно закончил Харви: свою любовь, свою ласку, свою заботу, свое время. Его переполняли странные, не ведомые ему доселе чувства: умиление, мягкость, растроганность. Ему хотелось приласкать Джейн, утешить ее, успокоить.

Эта женщина, к которой поначалу он был несправедлив, удивляла его все больше, все глубже вторгалась в его мысли и в мечты. Но одновременно с неодолимой потребностью в ней в Харви поселился и разрастался страх, что все, связывающее его с Джейн, не будет длиться вечно.

Он старательно гнал от себя эти мысли. Вот и сейчас отмахнулся от них, положил руку на густые шелковистые волосы Джейн и поцеловал ее. Сейчас она рядом, а что касается будущего — там видно будет.

Джейн довольно успешно осваивала азы автомеханики. Харви показал ей, как менять покрышки и свечи зажигания, посвятил в кое-какие премудрости. Жизнь Джейн была полна всевозможных открытий. Забавных и интересных. И все казалось легким… Достаточно спросить Харви и выслушать его подробные объяснения.

Но это только казалось. Джейн столкнулась с тем, чего никак не могла преодолеть. Как только она задавала вопрос, самый безобидный, касающийся лично Харви, он замыкался в себе.

И тогда в глубине души Джейн поселился страх. Она старалась не замечать его, не думать о нем, но он упорно не хотел покидать захваченной им территории.