Летопись безумных дней - Елена Малиновская

– Элиза!

Тихий шепот отвлек меня от увлекательного процесса самобичевания. Я с великой неохотой вернулась в сегодняшнюю действительность.

– Привет, Фарим, – поздоровалась я, обнаружив на скамейке знакомого Мастера. Он благосклонно решил не смущать меня почтенным возрастом и явился в образе юнца.

– Что ты тут делаешь? – поинтересовался он, нервно оглаживая рубашку. – Одна, без Мердока…

– Загораю, – максимально честно ответила я. – Мердок… э-э-э… удалился по неотложным делам.

– Неужели вновь вызвали во дворец? – понимающе усмехнулся Фарим.

– Да! – воскликнула я, обрадованная неожиданной подсказкой в составлении убедительного объяснения. – Милорн срочно хотел его видеть. Дело государственной важности.

– Ты же врешь, Элиза, – поморщившись, резко прервал меня Мастер. – Никогда в жизни, тем более сейчас, Мердок не оставил бы тебя без присмотра. Даже в случае нападения на Пермир многократно превосходящих сил противника он потащил бы тебя за собой на передовую.

– Я не маленькая девочка! – возмутилась я. – И сама в состоянии постоять за себя! Тем более в мирное время, днем в центре города.

– Скажи просто, что сбежала, – подкинул мне новую идею Фарим. – В это я еще поверю. А мой уважаемый начальник пока не натянул поводок, позволив тебе понаслаждаться видимым чувством свободы и вседозволенности.

– Что-то ты не слишком лестно отзываешься о Мердоке, – пресекла я его дальнейший разговор.

– Ну почему же? – ехидно ухмыльнулся мальчик. – Я его уважаю всеми фибрами души. Просто он не слишком-то честно поступает по отношению к тебе.

– И в чем же это заключается? – Я попалась на простейшую удочку для любопытных.

– Элементарно, – пожал Фарим плечами. – Практически все в Пермире считают, что ты нужна Мердоку для демонстрации его собственного величия. Некогда ты была единственной, кто осмелился бросить ему вызов. Пусть ты и проиграла, но для многих твоя личность оставалась и, как ни дико звучит, остается идеалом стойкости и несгибаемости перед волей государства. Ты доказала, что и одиночка способен совершить переворот, свергнув неугодную ему власть. Тебе просто слегка не повезло. Ныне же, выставив тебя напоказ всей честной публике, Мердок подчеркивает, что ты сдалась ему в плен, признала его превосходство. И укрепляет позиции перед императором, ведь он первый и, боюсь, последний человек, кто вытащил преступника из Запретного мира.

– Фу, какая гадость, – перебила его излияния я. – Думаю, кому-кому, а уж Мердоку не стоит суетиться, подтверждая свое могущество перед кем-либо. Все и так это осознают, тем более Милорн. Насчет меня… Я многого не помню, но и той крупицы знаний, что уже есть у меня, достаточно, чтобы понять, какой бякой некогда была. Честь и хвала Мердоку, коль скоро он сумел пресечь мои злодеяния. Пока же он не сделал мне ничего плохого.

– Ты начала вспоминать? – заинтересовался моими словами Фарим.

– Да, – просто ответила я. И тут же пожалела о сказанном.

Мальчик быстро встал, как-то мгновенно увеличившись в размерах, и, слегка замерцав в закатных лучах светила, обернулся рослым мужчиной с черными едкими глазами и острой бородкой. Серебристо заблестела змейка меж его рук, направленная в мое сердце. Я машинально скрестила пальцы в нелепом жесте защиты. К моему восторгу и восхищению, из знака, случайно сотворенного мною, вылетела яркая молния. Глазам стало больно от белой вспышки, поглотившей создание противника.

– Круто! – радостно завопила я. – Никогда подобного не видела!

– И не увидишь, – грозно предупредил меня Фарим, появляясь неподалеку из клубов дыма. – Жаль, твое мастерство еще пытается прорвать стену времени. Безнадежно. Тебе не вспомнить так быстро.

– Но за что? – недоуменно спросила я, пытаясь спрятаться за спинкой скамейки от разъяренного монстра, в которого так некстати обратился милейший Мастер.

– Зачем объяснять причины поступка будущему трупу? – Фарим безразлично пожал плечами и не торопясь извлек из складок плаща меч. – Ты умрешь от своего же оружия. Какая ирония.

– Мердок все равно отомстит за меня! – яростно выкрикнула я, отступая к ближайшему дереву и гадая, что же именно задержало его. – Тебе не отвертеться.

– Я и не буду стараться, – холодно улыбнулся он, и мне стало не по себе. – Моя цель – уничтожить тебя. Что дальше будет со мной – мне без разницы.

– Да почему все на меня так ополчились? – От обиды защипало в глазах. – Учти, ты убиваешь невиновного человека. Я не та Элиза, что некогда причинила тебе вред.

– Быть может. – Фарим неумолимо наступал.

Я уперлась спиной в шершавую кору дуба и с тоской поняла, что дальше отступать некуда. Я попыталась броситься в сторону, но он железной рукой схватил меня за горло, пригвоздив к стволу.

– Сейчас ты умрешь, – равнодушно констатировал Мастер, поднимая меч к моей шее. – Ты умрешь в одиночестве. И тебя постигнет та же участь, что и всех убитых тобою. Нет воскресения, нет новой жизни. Я уничтожу саму твою душу.

– Постой! – лихорадочно прохрипела я, задыхаясь от нехватки кислорода и моля безразличные небеса, чтобы моя догадка оказалась верна. – Если ты убьешь меня, то навсегда потеряешь близких, заточенных в реальности меча. Я сожалею, что причинила вред твоей семье.

– Пустое, – отмахнулся от моих слов, как от надоедливой мухи, Фарим. – Прощай. Встретимся по ту сторону лезвия.

Он медленно отвел локоть назад для завершающего удара. Я с неожиданным спокойствием в последние секунды жизни пыталась найти выход. Отчаяние… Слова упорно не желали складываться в причудливый узор заклятия.

Фарим вдруг встретился со мной взглядом. Из его глаз лилась черная ненависть. Взор, выжженный огнем злобы и припорошенный пеплом утрат.

– Мердок, – слабо пискнула я, – где же ты?..

Словно в замедленном, немом кино я отрешенно наблюдала, как взмывает в воздух клинок, целью которого должна стать моя жизнь. Взлетает… И застывает в небесах, превратившись в огненную звезду в объятиях солнца…

Накатившее беспамятство милосердно скрыло от меня мою дальнейшую участь. Небытие мягко накрыло пледом забвения…

Никогда не думала, что воскресение для загробной жизни такое хлопотное занятие. Мое тело уже ощущало себя как данность, но почему-то упорно отказывалось отвечать мысленным приказам и повиноваться мне. Однако я раньше ни разу не умирала. Вдруг именно так и должен чувствовать себя грешник перед божественным судом. Мало ли какие личности встречаются, ведь могут и оскорбить высшие силы не делом, так словом.

Здраво рассудив, что мое нынешнее бедственное положение, вполне вероятно, обусловлено тяжестью моих прегрешений в прошлом, я успокоилась. Да и зачем волноваться, если из кожи выпрыгнуть при всем своем горячем желании не сумею, а она для меня подобно темнице сейчас.