Лавандовое утро - Джуд Деверо

— Ты хочешь сказать, они боятся, как бы я не продала его на слом?

— Даже если бы ты вздумала продать Эдилин-Мэнор, то должна была бы сначала предложить его Национальному бюро исторических строений.

Джос хотела отпустить саркастический комментарий, но не стала. Понятно, что никто из этих людей не знает ее, но ведь мисс Эди знала ее очень хорошо и именно поэтому оставила ей этот дом. Джос решила сменить тему:

— А Тесс здесь?

— Тесс? — Сара издала короткий смешок. — Тогда с церкви слетела бы крыша.

— Не знаю, хотела бы я встретить ее здесь или нет.

— Она может быть очень… колючей. И это мягко сказано.

— Да? Ты хочешь сказать, что она настоящая сука? — спросила Джос и затем понизила голос: — Похоже, мне пора спускаться с небес.

— Ты говоришь об охотничьих собаках? — невинно переспросила Сара, делая большие глаза.

Джос улыбнулась. Но тут заиграл орган, и она открыла молитвенник.

Рамзи проскользнул на скамью позади Джоселин.

— Извините, я чуть-чуть опоздал. Какая страница?

Джос молча показала ему, думая, что он возьмет свой молитвенник, но он взял ее книгу и подключился к пению. Его голос был приятным, и, судя по всему, Рамзи хорошо знал слова.

— Ну как, закончили свою работу? — шепнула она, когда они снова сели.

— Большую часть.

— Тесс вам помогла? — с равнодушным видом спросила Джос.

— Да, но только не в работе. Мы беседовали о вас.

Услышав это обезоруживающее заявление, она попыталась сконцентрировать внимание на словах пастора.

После окончания службы Джос обступили люди, каждый из которых хотел побеседовать с ней.

Она получила много приглашений на обеды и барбекю, предложения вступить в разные клубы и просто зайти на чашечку чая. На ступеньках церкви ее перехватили три женщины из Уильямсберга, которые завели с ней беседу о вступлении в какой-то комитет по сохранению исторического наследия. Но тут подбежала Сара:

— Дай мне твой кошелек.

Джос задержала взгляд на лице Сары, когда передавала ей свою маленькую сумочку. Минутой позже она взглянула и увидела, что Сара сидит в ее машине и машет ей.

— Извините, но мне пора, — сказала Джос. — Иначе я опоздаю.

— Позвольте вручить вам наши визитные карточки, сможете в любое время позвонить нам.

Джоселин взяла три карточки и поспешила пересечь площадь и лужайку.

— Быстро закрывай дверь! — проговорила Сара, так резко выруливая со стоянки, что гравий градом полетел из-под колес. — Мы собираемся замостить ее в следующем месяце, — добавила она. — Такая бомбардировка не слишком приятна.

Джос сняла шляпу, вытащила заколку и распустила волосы.

— Это было настоящее испытание. На животных в зоопарке не пялятся так, как пялились на меня.

— Ничего удивительного, каждый преследует свою цель: матери думают о своих сыновьях, безработным нужна работа, а благотворительность нуждается в волонтерах и в деньгах. Ты — гвоздь сезона.

— Нет, нет, скажи мне, что это не так.

— Увы, это так, — вздохнула Сара. — Есть хочешь?

— Да, — сказала Джос. — Может, мы зайдем в бакалейную лавку и купим что-нибудь? У меня в доме шаром покати… И даже сковородки нет…

— Я думаю, проблем с едой не будет. По крайней мере несколько ближайших дней.

— Что ты хочешь сказать?

— Увидишь, — загадочно произнесла Сара, когда они подъехали к парадным дверям Эдилин-Мэнор. — Вот это да!

— Что?

— Это Тесс. Они разбудили ее.

Перед ними стояла Тесс, фотография с телефона не соответствовала действительности. Она была настоящая красавица, высокая и стройная, и сейчас кипела от негодования. Сара припарковала машину и вышла.

— Что-то не так? — спросила она Тесс.

— В котором часу она уехала в церковь? — Тесс кивнула в сторону Джос, которая осталась сидеть в машине,

— Рано, — ответила Сара.

Джос вышла из машины и встала позади Сары.

— Они начали собираться в восемь, — сказала Тесс. — Они знали, что эта проклятая дверь не заперта, но не придумали ничего лучше, как колотить в мою дверь, они заставили меня встать, выйти к ним и сказать, что дверь не заперта. После этого я оставила дверь широко открытой, но и этого им показалось мало. Они начали хлопать моей дверью. — Тесс повернулась, чтобы посмотреть на Джоселин. — Неужели вы стоите всего этого беспокойства? — Тесс прищурила миндалевидные глаза и скривила губы в презрительной усмешке.

— Вы, должно быть, Тесс, — с вымученной улыбкой сказала Джос. — Я…

— Все и так знают! — отрезала Тесс. — И здесь, и в Уильямсберге все знают, кто вы такая. Вы богаты и владеете этим большим домом. Да, я бы сказала, что вы — настоящий хит нашей округи.

— Тесс, пожалуйста, — взмолилась Сара.

— Что пожалуйста? — спросила Тесс. — Просто потому, что она облизывала какую-то старуху и получила ее деньги, меня в воскресное утро надо вытаскивать из постели, чтобы я передала ей то, что принесли все эти люди?

— Тесс! — воскликнула Сара. — Пожалуйста, не надо… Ты же даже не знакома с Джоселин!

Тесс смерила взглядом Джос и, очевидно, не нашла ее достаточно интересной.

— Теперь, когда вы так богаты, может быть, вы сами в состоянии позаботиться о своем благополучии?

Джос слегка усмехнулась:

— Вы очень красивы, я тоже ничего, но я… выиграла приз. Теперь ясно, что люди ценят на самом деле, не так ли?

Сара и Тесс молча смотрели на нее.

— Вы все сказали? — спокойно спросила Джос. — А то можете продолжить… Одна старуха оставила мне деньги и дом, и, по-вашему, выходит, что я должна была совершить что-то безнравственное, чтобы заслужить это?

Сара, казалось, вот-вот упадет в обморок. Что будет, если они набросятся друг на друга? Ей придется разнимать их?

Тесс с интересом разглядывала Джоселин.

— Где это вы научились так давать сдачи?

— Это все ее сестры… — вмешалась Сара, но Джос подняла руку, чтобы остановить ее.

— Были учителя, — сказала Джос и затем посмотрела на Сару, игнорируя Тесс. — Что ты имела в виду, когда говорила о еде?

— Все в городе хотят оказать тебе внимание, поэтому принесли продукты, — ответила Сара, как будто бы в этом не было ничего необычного. — Тетя Марта, мать Рамзи, сказала людям, чтобы в первый день они держались подальше. Поэтому они и бросились сюда сегодня утром, но ты уже уехала в церковь.

— Я уехала… — Джос оборвала сама себя. Она не собиралась ни перед кем отчитываться. — Да, меня не было. Я уехала рано.