Тайна моего отражения - Татьяна Гармаш-Роффе

– Так что, – добавил он, – лучше принять меры предосторожности.

По-прежнему бледное лицо Веры Андреевны сделалось сосредоточенным.

– А не лучше ли ей вернуться?

– Ни в коем случае! Чем Оля дальше, тем лучше!

– Хорошо. Скажи мне поподробней, что мне делать и чего не делать.

– Живите, как обычно, не показывайте никому своего беспокойства. На любые вопросы, будь то по телефону или при встрече, будь то старые знакомые или вовсе незнакомые люди, как этот «одноклассник», – отвечайте, что меня давненько не видели и что я куда-то пропал; Олиного старого адреса никому не давайте и не упоминайте, что она переехала. Не рассказывайте про нее вообще ничего. Спросят: как Оля? – Оля в поряд ке. Не упоминайте про ее рассказы о девушке, похожей на нее.

– Это как-то связано?..

– Нет, никак, – заторопился успокоить ее Игорь, – просто чем меньше о ней будут знать, тем лучше. Вы должны создать впечатление, что Оля звонит вам редко и подробностей не рассказывает – следовательно, вы ничего и не знаете… Понимаете?

– Понимаю, Игореша. Но ведь мой телефон, ты говоришь, прослушивается? Тогда эти люди, которые могут ею интересоваться, будут знать все: и как часто Оля звонит, и про что она рассказывает… – тихо проговорила Вера Андреевна.

– Правильно. Поэтому, когда Оля позвонит, постарайтесь ей вопросов не задавать и менять тему, как только она заговорит о чем бы то ни было, выходящем за рамки ее здоровья и учебы. Ее адрес и телефон не спрашивайте, если начнет вам диктовать – перебейте, сошлитесь, что связь прервалась, что каша подгорела, что слесарь пришел… Про меня ей отвечайте то же, что и всем – что я куда-то пропал. Договорились?

Олина мама кивнула.

– Выпьешь еще чашечку? – громко сказала она.

Молодец, Вера Андреевна! Все поняла.

– С удовольствием, – так же громко отозвался Игорь.

Эта часть дела сделана. Теперь осталась последняя задача: исчезнуть.

Рвануть в Париж. Найти Олю. Забрать ее и спрятаться обоим где-нибудь подальше… Какие-нибудь острова или Австралия, Новая Зеландия… Денег на счету хватит надолго, и лежат они в швейцарском банке надежно.

Игорь шумно, в расчете на микрофон, распрощался в прихожей и вышел в ночь. Ледяной ветер поздней осени раскачивал желтые лампады фонарей, и их тусклый свет, не в силах разогнать ночную тьму, лишь метался по тротуарам, беспорядочно громоздя острые черные тени. Игорь натянул шарф на подбородок и оглянулся. Кажется, все спокойно. Да и кому это надо – таскаться за ним в такую ночь, зная, что он всего-то ходил навестить тещу…

Да! Именно так и сделать. Сейчас домой, собрать вещи и не мешкая в аэропорт. Там – дождаться рейса на Париж.

Они не успеют.

Погруженный в свои мысли, Игорь не заметил, как из черного провала тени вычертились два силуэта и неслышно заскользили за ним вслед.

Повесив трубку, я быстро и ярко накрасилась, надела парик, черные очки, длинную черную юбку с жакетом, из-под которого выглядывала красная шелковая маечка, соблазнительно открывающая верх груди, зашнуровала ботинки на высоких каблуках и стремглав выскочила из квартиры – пора было наблюдать за наблюдателями Шерил.

С Шерил мы условились, что она потащит свой «хвост» по улице, на которой находилось мое кафе, мой наблюдательный пункт. Ловя на себе любопытные взгляды – я была одета и накрашена, прямо скажем, вызывающе, – я заняла место у окна. «Самое главное, что я не похожа на Шерил», – думала я, чувствуя кожей обращенные ко мне мужские взгляды, пытавшиеся вычислить, уж не проститутка ли я, вышедшая на ранний (путаны обычно возникают на улицах не раньше девяти вечера) улов.

Шерил появилась в начале улицы почти сразу. Медленно бредя, словно задумавшись, она прошла мимо моего окна, скосив легонько глаза на меня, и двинулась дальше. «Хвост» не замедлил возникнуть метрах в пятидесяти позади нее. Это был мужчина лет сорока восьми, одетый в дешевый костюм и, поверх него, куртку бежевого цвета. Вид у него был равнодушный и усталый, он брел в такт Шерил, лениво поглядывая по сторонам. Когда он приблизился к моей витрине, я, отвернув лицо в сторону зала, медленно цедила сладкую холодную кока-колу с лимоном. Ну и гадость эта кока-кола, и почему ее так любят? Из-за рекламы, наверное. Люди до удивления внушаемы, думала я, высчитывая примерное расстояние, на которое «хвост» мог уже отойти от моего окна, – им умники, делающие рекламу, говорят: у нас тут самое лучшее, самое вкусное, так что несите ваши денежки сюда! А народ не то что несет – бежит вприпрыжку и еще гордится тем, что его объегорили и денежки из него вытряхнули… Должно быть, уже прошел мое окно. Я повернулась.

Теперь я их видела в спину. Шерил шла к метро, «хвост» плелся за ней. Я не торопясь допила свою гнусную коку, выкурила сигарету, расплатилась, прошла с неприступным видом мимо поддатых мужиков у стойки, недвусмысленно вылупившихся на меня, вышла на улицу и стала ловить такси. Необходимости тащиться за ними в метро не было: я ведь знала, что он будет следить за Шерил до дома, и рассчитывала его там подстеречь и проследить, когда он отвалит.

Завидев такси, я принялась отчаянно махать рукой – боялась, что кто-нибудь перехватит его раньше, – и едва не стукнула по лбу молодого парня в джинсовом костюме и джинсовой же кепке, надетой козырьком назад на американский манер, который в это время проходил рядом. Судя по синеватой выбритости – брюнет. Я бы не удивилась, если бы оказалось, что он манекенщик – до того хорош собой… Я аж замерла, уставившись на него. Он с любопытством посмотрел на мою потрясающую внешность и даже будто замедлил на секунду шаг, улыбнулся, обнаружив убийственную ямочку на щеке, но приставать не стал и вскоре скрылся в конце улицы. Торопится, должно быть…

Такси меня заметило и причалило к тротуару, и я оказалась у выхода из метро на две минуты раньше, чем Шерил. В районе площади Республики, где она обитала, было многолюдно и оживленно, и мне ничего не стоило спрятаться. Притаившись за журнальным киоском, я видела, как поднялась по лестнице метро сначала Шерил, затем ее «хвост», который шел за ней чуть ли ни впритык – в толпе и темноте было легко потеряться. Я уже было собралась последовать за ними, но тут из того же выхода возник знакомый соблазнительный брюнет с внешностью манекенщика и улыбкой младенца.

Я снова притаилась, недоумевая. Случайное совпадение? Брюнет шел в том же направлении. Случайное ли?

Выждав, я двинулась за всей компанией. «Джинсы» не отставали от «костюма», держа, однако, от него дистанцию примерно метров тридцать. Я подумала, что это, видимо, максимум, который можно себе позволить, чтобы их не потерять.

Что бы это значило, а?!

Мы следовали друг за другом гуськом, и это могло бы быть довольно смешно, если бы, к примеру, снимать в фильме: за Шерил следил «костюм», за «костюмом» следовали «джинсы», а «гуська» заключала я – патлатая и вульгарная девица на высоких каблуках с черными очками на лбу.