Последний воин Империи - Анна Гурова

Они расстались, и Инги обещала ждать его там же, у дверей академии.

И она туда непременно вернется. Только сначала посмотрит город!

Конечно, она не заблудится. Вон та четырехугольная башня, облицованная красным камнем, — ее видно с любой улицы. На крыше у нее флюгер — летящий бронзовый дракон. А под ним — огромные солнечные часы. Торд показал, куда должна упасть тень в то время, когда он собирается закончить дела.

«Я и не пойду далеко, — думала Инги. — Только посмотрю на море. Я ведь ни разу его не видела…»

Это была ее давняя мечта — увидеть море, о котором так часто рассказывал и пел Торд. Бескрайние голубые просторы, уходящие за горизонт…

Впрочем, когда она вышла на набережную, ее постигло разочарование. Вид на бескрайний горизонт полностью перекрывал остров. Со стратегической точки зрения, остров Нетон крайне удачно запирал собой гавань. С берега были видны могучие стены и зубчатые башни форта. Со стороны моря они наверняка еще выше и толще.

Инги не очень опечалилась — и принялась разглядывать корабли.

Судов в гавани Глориана было великое множество. От узких лодок, которыми управляли стоя на корме — и как они только не перевернутся? — до огромного белопарусного военного корабля, который стоял в отдалении на рейде. При виде этого корабля сердце Инги забилось быстрее. Не на этом ли грозном красавце служит Аскель? Все полтора дня, которые они с Тордом провели в Глориане, ей казалось, что она вот-вот его встретит. Хотя она даже не знала, на берегу Аскель или в море.

Большинство судов были средних размеров: торговые трехмачтовые хоги и более легкие скоростные шекки. В порту кипела жизнь: грузились, разгружались, маневрировали, выходя из гавани… Инги пожирала парусники глазами. Сколько удивительных нарядов, сколько незнакомых наречий и странных лиц! Мир огромен — и она его непременно увидит. Вместе с Аскелем.

Инги проходила мимо довольно невзрачного корабля, когда внутреннее чутье заставило ее остановиться и оглянуться. Этому тайному умению научил ее Торд: чутье явственно подсказало ей, что на нее кто-то смотрит. И не просто скользнул взглядом по мальчишке из Хольда, а целенаправленно и внимательно изучает…

Инги принялась рассматривать корабль, мимолетно пожалев, что совсем в них не разбирается. Двухмачтовый парусник стоял не у самой пристани, а в отдалении на якорях: то ли осадка была слишком велика, то ли его хозяин пожадничал заплатить портовый сбор. С виду корабль ничем не отличался от прочих. Паруса были убраны, на палубе никого — должно быть, все ушли в город. И все равно, чем-то этот корабль Инги беспокоил. Она подошла к краю пирса. Край его был укреплен окованными железом толстыми бревнами, но моллюски уже проели их насквозь. Морская вода у причала, всё еще изумрудно-синяя, была полна плавучего мусора. В этой воде покачивалась шлюпка с убранными веслами, в лодке дремал смуглый матрос, надвинув на глаза косынку.

— Эй, ты, — окликнула его Инги, кинув ему мелкую монетку. — Что это за корабль?

— «Божья милость». Хурридский торговец, — сонно ответил матрос.

Инги скривилась. Какое дело до нее хурридским купцам? Она снова подняла взгляд и всмотрелась в парусник.

Вдруг ее глаза широко распахнулись, она вскрикнула и прижала руки ко рту. У фальшборта «Божьей милости» стоял Аскель! В точности такой, каким она запомнила его три с лишним года назад, каким он являлся ей в мечтах! Золотоволосый, в белом камзоле, прекрасный как бог — стоял и смотрел на нее!

Он перехватил ее взгляд и махнул ей рукой.

Матрос в лодке приоткрыл глаз и покосился на Инги из-под косынки.

— Отвезти? — хрипло предложил он. — Еще монетка — и хоть сейчас.

— Что?

Инги оторвала взгляд от Аскеля, мигнула и нахмурилась.

Рядом с Аскелем стоял еще один человек. Сначала Инги его почему-то не заметила. Потом разглядела — и задумалась.

— Ах вот как! — пробормотала она.

— Так плывем или нет? — повторил матрос, садясь в лодке.

Аскель еще раз махнул ей рукой, словно приглашая — иди сюда! Инги помахала ему в ответ, посмотрела на четырехугольную башню с драконом, громко воскликнула:

— Ой, время!

И убежала с пирса.

Спустя час Инги и Торд обедали в таверне неподалеку от академии. Это было тихое приличное место: стены расписаны фресками, изображающими великие морские сражения древних времен, большая часть посетителей — военные моряки. На подоконниках стояли горшки с цветами. С улицы доносился топот шагов и стук колес.

Торд заказал всяких разносолов местной морской кухни и кувшин легкого белого вина. Он был в хорошем настроении и хотел порадовать воспитанницу. Но Инги равнодушно ковырялась в тарелке с мидиями, даже не интересуясь, что это такое.

— Ты бы видела, как они там, в академии, выпучили глаза, когда я сказал, что привез девочку! — рассказывал Торд. — Если бы не слово Эрда, меня бы оттуда выкинули в два счета…

— Не списывай уж все-то на протекцию Асенаров, — лениво заметила Инги. — Ты же вагар. А если вагар представляет своего ученика — это всяко повод его выслушать.

— О да, — усмехнулся Торд, раскалывая панцирь кальмара. — Я так тебя восхвалял, что они в конце концов заинтересовались. Я немало достиг. От «даже не думайте» до «ну приведите ее — так уж и быть, посмотрим».

Принесли главное блюдо — жареные щупальца осьминога в окружении частокола склянок с разными соусами. Инги даже отвлеклась на миг от раздумий, когда всё это увидела. Разговоры прекратились, на долгое время сменившись скрипом ножей и чавканьем.

— Хорошо, что я не привел тебя сегодня и не показал, — проговорил Торд, прикончив пару пупырчатых щупальцев. — Я так тебя расхвалил, что теперь они ждут этакую великаншу-северянку с белокурыми косами, которая гнет руками железо…

Инги захохотала.

— Завтра они очень удивятся! — со смехом заявила она.

«А кое-кто серьезно призадумается, — мысленно добавил Торд. — Некоторые из преподавателей участвовали в конгской войне. Надо было предупредить их заранее… но тогда, боюсь, даже рекомендация Эрда не помогла бы…»

— Прошу, не подведи меня, Инги, — серьезно заговорил он. — Знаю, тебе будет непросто в академии. Даже не потому, что ты девушка, и не потому, что ты не такая, как все. К этому-то ты давно привыкла. Тебе будет тяжело именно потому, что учеба предполагает единообразие. Жизнь в казарме подчиняется распорядку, дисциплине… и никаких поблажек тебе не будет.

— Мне и не нужны поблажки, — с набитым ртом сообщила Инги.

— Ты не совсем понимаешь, о чем я. Вот об этом: «У меня сегодня нет настроения заниматься фехтованием — пошли лучше поплаваем!» Я-то иногда шел у тебя на поводу, но твои новые учителя не станут. Очень многое тебе придется делать через силу. И не будет рядом ни меня, ни твоей бабушки в Аттуре, чтобы сказать: «Инги, надо!» Никто не будет заставлять тебя учиться. Тебя просто выгонят, причем с большим удовольствием. А идти тебе некуда…