Что такое "люблю" - София Яновицкая

– Мы с Яриком согласны, – побыстрее вставил я, пока это не затянулось надолго.

– Правда? Вот и молодцы. – Мама просияла. – Пойду напишу организаторам. Как раз пока…

Она осеклась и сделала вид, что поперхнулась.

– Пока папа в командировке, – помог ей я.

Мама с достоинством поднялась с кресла и прошла к выходу из комнаты.

– Не думай, что я не заметила «ютуб», – оглянулась она у самых дверей. – Сейчас же садись за уроки.

«Реально прославимся?»

Это было первое связное сообщение от Ярика после того, как я написал ему обо всем. До этого мой телефон мигал только чередой смайлов всех возможных видов.

«Завтра после школы, – напечатал я в ответ и добавил смайлик в темных очках. – Ну то есть сделаем завтра, а знаменитыми – через пару дней, когда мама запостит».

«Повезло, скажи?!»

Я задумчиво перевел взгляд с Ярикова сообщения на наклейку, которую вертел в руках. Единорог весело переливался блестками. Повезло. Интересно.

* * *

– Я думал, мы пойдем в какой-нибудь «Карлс Джуниор» хотя бы… – я простонал сквозь зубы и неверяще оглянулся на Ярика.

Он с таким же ошарашенным видом, как у меня, рассматривал вывеску «Кухня на пару́».

– Тш. – Мама посмотрела на меня взглядом из серии «Да что ты говоришь». Ее фотограф усмехнулась и потрепала меня по щеке. Мы с Яриком в ужасе переглянулись.

Внутри ресторана было много картин, деревянная мебель – фотограф забормотала что-то про французский стиль и защелкала камерой – и довольно-таки странный запах. На нашем столике стояла табличка «Забронировано».

– Мы уже как знаменитости. – Я подтолкнул Ярика локтем, пока официант убирал табличку.

– Интересно, что есть-то будем, – обеспокоенно отозвался он.

К маме подошли по очереди четыре разных человека, она четыре раза обсудила с ними одно и то же, и потом нам, наконец, принесли меню.

– На камеру не обращайте внимания, – пропела фотограф таким голосом, которым говорят с двухлетними детьми. – Просто ведите себя, как обычно.

Вообще-то, как раз до этого мы на нее внимания и не обращали – теперь уже не получалось.

– Выбирайте вот из этого меню. – Мама ткнула наманикюренным пальцем в буклет с блюдами для всей семьи.

Лично мне есть уже не очень хотелось, и названия были странные. Ярик сидел весь красный и вертел меню в руках.

– «Не просто полезно, а вкусно!» – прочитал я вслух. – Тупой слоган, правда?

– Вася. – Мама красноречиво посмотрела на меня поверх своего меню.

Фотограф хихикнула и вовсю защелкала камерой. Ярик покраснел еще сильнее.

– Слава требует жертв, – процедил я сквозь зубы сам себе.

– В следующий раз будешь становиться знаменитым без меня. – Ярик ткнул меня под столом ногой.

– Да ладно, расслабься…

Еще одного такого раза я бы и сам не вытерпел.

– Вкусно! – Ярик уминал вперемешку салат, суп и горячее, еще и успевал таскать кусочки у меня. На постоянно щелкающую камеру он не обращал никакого внимания.

– Особенно если не думать, что это полезно, – согласился я, и фотограф снова засмеялась и ущипнула меня за щеку.

От неожиданности я выронил ложку и обдал все вокруг фонтаном из супа. Все, включая объектив камеры – фотограф как-то сразу перестала веселиться.

– Вася, – вздохнула мама и потерла переносицу. – Как всегда.

– Я же нечаянно! Сами просили вести себя, как обычно.

Перед тем как должны были принести десерт, мама с фотографом пошли снимать вход в ресторан.

– Курить, – шепнул Ярик.

– Мама не курит, – возразил я.

– Зато фотограф да, – хмыкнул Ярик. – Стресс снимать из-за объектива.

– Позовите нас, когда подадут десерт, – проинструктировала мама. – И ничего тут не устраивайте.

– Мы никогда ничего не устраиваем, – возмутился я, но мама уже повернулась спиной и только отмахнулась. – Можно подумать, нам пять!

– Да брось. – Ярик дернул меня за рукав. – Вкусно так, главное!

– Балда, не это главное. Давай лучше думать, на какую вечеринку первую пойдем.

– Нас еще никуда не звали.

– Еще – ключевое слово, – многозначительно сказал я. – Вот погоди, выйдет пост…

Я не успел договорить, потому что официант принес десерт. Нам с Яриком по пирожному, маме – грушу в роме, а фотографу – ничего, потому что она не ест сладкое. Если кому-то нужно было лишнее доказательство, что она чокнутая…

– Надо их позвать? – Ярик посмотрел на свое пирожное и сглотнул. – Или можно сейчас хоть попробовать, как думаешь?

– Потерпи пять минут, никуда оно от тебя не денется. – Я быстро обернулся к дверям – ни мамы, ни фотографа видно не было.

Я наклонился к груше. Она лежала на большущей тарелке, плавала в соусе с чем-то еще и пахла… если честно, я не мог понять, нравится мне этот запах или нет.

– Слушай, – я поднял глаза на Ярика, – давай попробуем? По чуть-чуть, никто не заметит. Ром же, прикольно.

Глаза у Ярика стали круглыми.

– Что ты на меня так вытаращился! Ничего не будет!

– Каждый раз, когда ты так говоришь, мы влипаем в историю, – недоверчиво сообщил Ярик. – Сказала же твоя мама ничего не устраивать…

– Так бы и говорил сразу, что слабо. – Я скорчил ему рожу и потянул тарелку к себе. Но Ярик тут же вцепился в ее край.

– Ничего мне не слабо!

– Осторожней ты, чуть все не вывалилось! – Я быстро огляделся по сторонам.

Ярик схватил ложку и зачерпнул из тарелки соус.

– Немного, ммм, странно… Но вкусно, тут еще орешки хрустящие…

– Эй, не увлекайся. – Я протянул руку за своей порцией. – Сейчас все сожрешь! Я тоже хочу попробовать.

Ярик только захрустел громче, и я дернул тарелку к себе. Пока мы таскали тарелку туда-сюда, груша болталась по ней во все стороны и теперь выглядела совсем не так, как когда ее принесли.

– Мне нравится, – одобрил Ярик.

Я попытался уложить все красиво, чтобы мама ничего не заподозрила.

– Только во рту чего-то все чешется, – послышался Яриков озадаченный голос.

Я фыркнул, быстро глянул, не идет ли мама, и зачерпнул немного соуса себе.

– Вась, – Ярик звучал незнакомым голосом. – Что за фигня…

Я поднял голову, чтобы сказать ему, что фигня – это то, что мама может вернуться в любую секунду, а он отвлекает меня, но замер с открытым ртом. Яриково лицо вдруг стало жутко красным – примерно такого же цвета, как груша в маминой тарелке. Губы стали раза в два больше, чем нормально для человека. Я дернулся от ужаса и опрокинул мамин десерт прямо на стол.