Мертвая жена и другие неприятности - Екатерина Островская

– Я думаю, что и Маркс не стал бы возражать. Ведь только наивные люди полагают, что, например, внешняя политика – это одна из форм патриотизма. А на самом деле за внешней политикой нет ничего, кроме желания определенной группы людей стать богаче всех, найти источники обогащения за пределами своей страны: отсюда и войны, заговоры, перевороты и революции… убийства…

– А вы правы, – согласился гость. – Я заметил, что теперь уже не произносят слов «государственный деятель», а говорят «политик». Видимо, в определенных кругах уже и в самом деле наплевать на государство… Кстати, по поводу верблюда и игольного ушка. Это ошибка переписчиков и переводчиков библейских текстов. Перепутали арамейские слова «кемаль» и «камаль». А в источнике было так: трудно богатому попасть в рай, как и канату попасть в игольное ушко. – Станислав Иванович посмотрел на часы. – Я, пожалуй, пойду.

Мужчины вышли в коридор. Ладейников подал гостю пальто и, открывая дверь, сказал на прощание:

– Верблюд мне больше нравится.

Валерий Борисович вернулся к своему столу. Сел перед компьютером, вынул из кармана купюры и посмотрел на них. Он не помнил, сколько осталось от тех денег, что перепали ему от убитой женщины. Но вместе с теми, что он получил сейчас, на год жизни должно хватить. Целый год можно спокойно работать, ходить в библиотеки и покупать необходимую литературу в магазинах. А если Станислав Иванович не обманет и заплатит, как пообещал, то можно будет прожить год на широкую ногу и, может быть, даже съездить отдохнуть в Геленджик. Нет, лучше поставить памятник на могиле той женщины, которая, сама того не зная, так помогла ему.

Ладейников вспомнил коридоры факультета, шумные перемены между парами, вспомнил то, как слушали его студенты на лекциях, и ему стало грустно. Он понял, что скучает по всему этому, и ему захотелось вернуться в то время, когда он каждое утро спешил на работу с радостным ощущением своей причастности к чему-то очень важному и необходимому всем.

Станислав Иванович вышел из дома, сел в свой «БМВ», завел двигатель, достал из портфеля полученную от Ладейникова папку и начал листать. Листал долго, вчитывался и удивлялся прочитанному.

Потом он вынул из кармана мобильник и набрал номер. Взял в руки одну страницу и прочитал: «Вероятность финансовых кризисов повышается с увеличением количества людей, стремящихся получить долю общественного богатства, превышающую реальную стоимость произведенного ими продукта: будь то деталь, выточенная на токарном станке, женский купальник, на который пошло полметра ткани, роль, сыгранная в плохом фильме, или подпись чиновника, запрещающая то, в чем чиновник ничего не понимает».

– Слушаю, – прозвучал голос в мобильнике.

Станислав Иванович отложил папку и заговорил в трубку:

– Леонид Евгеньевич, это я… Короче, побывал у него. Живет бедно и, судя по всему, не прикидывается. На деньги согласился. Даже дал рукопись своей собственной диссертации, насколько я понимаю. Мое мнение? Ну, как сказать… Если вице-премьер прочитает где-то такой доклад, то никто не поверит, что это его собственные мысли. Откуда в России взяться умному и образованному политику, порядочному человеку к тому ж? Такие люди в нищете гниют. Простите…

Риелторы опоздали почти на час. Прибыли, когда от двухсот рублей, взятых Аркадием Ильичом у Ладейникова, осталось тридцать с мелочью. Два парня вошли в кафе, оглядели столы и сразу определили, к кому должны подойти.

Они сели за стол и назвали себя. Одного звали Артем, а другого Денис Михалыч. Вряд ли каждому было больше тридцати. Денис Михайлович так вообще выглядел слишком молодо для того, чтобы представляться, называя себя по имени и отчеству, особенно, когда пытаешься убедить в чем-то человека вдвое старше себя.

Последний с полчаса расписывал Брадису все преимущества предстоящего обмена, причины, по которым ему просто необходимо обменять свою квартиру, говорил, что именно сегодня ему выпал шанс значительно поднять свое благосостояние, почти ничего не теряя в метраже жилплощади.

– Мы не только вам помогаем, – пытался заверить субтильный Денис Михайлович, – мы помогаем всем одиноким людям, которым тяжело сейчас, у которых нет уверенности в завтрашнем дне.

Аркадий Ильич слушал, кивал, соглашался и задавал один и тот же вопрос:

– Как вы меня нашли? С чего вы взяли, что я хочу обменять квартиру?

– Хорошо, есть предложение специально для вас, – в очередной раз ушел от прямого ответа Денис Михайлович.

Молодой человек вздохнул и посмотрел на своего коллегу:

– Ну что, запасной вариант?

Артем кивнул, и Денис Михайлович заглянул Брадису в глаза.

– Раз вас не устраивает жилье, которое мы предлагаем вам взамен вашего, имеется вариант, который мы держали для подобного случая. Но он последний. И самый выгодный для вас. В обмен на свою убитую смежную двухкомнатную хрущобу вы получаете небольшой дом со всеми удобствами в непосредственной близости от города.

– Удобства, как я понял, близко к городу. А сам дом? – простодушно поинтересовался Брадис.

– Дом со всеми удобствами, с газом. И он рядом с городом, – терпеливо пояснил Денис Михайлович. – Большой участок земли, сосны… Ведь так, Артем?

– Лес с этими… как их… с белками, – напомнил коллега. И засмеялся, довольный своей шуткой. – Они там прыгают повсюду, – добавил он, давясь смехом.

Брадис посмотрел на него, сделал глоток из своей кружки и покачал головой:

– Не-а, меня договор не устраивает.

– Что вас не устраивает? – возмутился Денис Михайлович. – Давайте мы вас туда свозим, вы все увидите сами. Можете там и остаться. Дадите нам доверенность, и мы сами все бумаги оформим. Вы же читали договор: мы готовы выполнить за вас любые действия.

В кафе вошел Богомолов. Увидев Брадиса, направился к его столику и, не дойдя пары шагов, остановился, слушая, как Аркадий Ильич излагает свои условия.

– Вот меня как раз договор и не устраивает. Во-первых, кто страхует сделку?

– Так это… – не понял Денис Михайлович.

– Во-вторых, в договоре не прописаны пенальти.

– Какие еще пенальти? – возмутился теперь Артем. – Мы что, в футбол играть будем? Э-э, ты, то есть вы…

– Я хочу сказать, что штрафные санкции меня не устраивают, они должны быть зеркальными, – объяснил Аркадий Ильич. – В-третьих, я готов продать лишь опцион. Определим тайм валю… Скажем, на полгода. При покупке опциона вы выплачиваете мне двадцать процентов, а я обязуюсь за полгода выбрать один из предложенных мне вариантов.

Артем посмотрел на Брадиса с едва скрываемой ненавистью. Потом кивнул Денису Михайловичу:

– Ну что, рассмотрим встречные предложения?

Денис Михайлович оглядел кафе. Скользнул взглядом по фигуре отвернувшегося в сторону Богомолова, покосился на компанию маргинальных личностей за столиком у противоположной стены и, поставив себе на колени портфель, достал из него бутылку водки.