Нефтяной король. Секретная жизнь Марка Рича - Дэниел Амманн

«Мы открывали новые миры», — с восторгом рассказывал трейдер, работавший в компании с самого ее основания. И это действительно были новые миры. 1960–1970-е гг. ознаменовали начало волны глобализации, невиданной со времен первой эры глобализации — эпохи международной торговли, продлившейся с начала XIX в. и до Первой мировой войны. Вторая эра глобализации оказала долгосрочное воздействие на мировую экономику. В конце 1960-х лишь 5 % мировой нефти продавалось помимо олигополии «Семи сестер». Всего лишь десятью годами позже более половины всей нефти продавалось на спотовом рынке или по ценам, привязанным к рыночным.[71]

Никто не умел заработать на переменах лучше Марка Рича, который за пять лет превратил свою компанию в торговую империю. Он был первым за долгое время новичком, сумевшим не просто укорениться в отрасли, заняв скромную нишу, а потеснить прежних лидеров. К концу 1970-х у компании было 30 офисов по всему миру. Пять основателей работали в Нью-Йорке (Рич и Грин), Лондоне (Джон Траффорд), Мадриде (Жак Ачуэль) и Цуге (Алек Хакель).

И тут нефтяной рынок вновь захлестнула волна нестабильности — важнейший двигатель всякого сырьевого трейдера. В четверг 16 января 1979 г. древняя персидская монархия, возраст которой составлял 2507 лет, прекратила свое существование. Шах Мохаммед Реза Пехлеви и его жена императрица Фарах покинули страну. По официальной версии, супружеская пара отравилась в Египет на отдых, но все понимали, что они больше не вернутся. Протесты против самодержавной власти шаха поставили Иран на грань гражданской войны. Забастовка нефтяников в провинции Хузестан парализовала экономику и значительно уменьшила возможности нефтяного экспорта страны. Казалось, что Марк Рич с низложением шаха лишился своего важнейшего торгового козыря — иранской нефти.

Падение власти Пехлеви, несомненно, стало для Марка Рича тяжелейшим испытанием во всей его карьере. С первого дня существования Marc Rich + Co. Иран был ее важнейшим поставщиком нефти. Рич покупал 8–10 млн т иранской нефти в год, 200 000 баррелей в день. Без иранской нефти Марк Рич никогда бы не стал нефтяным королем. И вот его лучшие деловые партнеры вместе с «царем царей» — шахиншахом Ирана отправляются в изгнание, где на их счетах в иностранных банках лежат немалые суммы. «Доктор» Парвиз Мина, директор Национальной иранской нефтяной компании (NIOC), отправился в Париж, где вскоре получил работу советника в нефтяной сфере. «Мистер Сталь» Али Резаи, иранский предприниматель и сенатор, улетел на частном самолете в Лос-Анджелес. Казалось, иранское предприятие Рича пришло к своему печальному концу.

Компаньоны решили, что настала пора спасать то, что еще можно спасти. Пинки Грин, который был специалистом по Ирану и говорил на фарси, решил полететь туда лично и попытаться наладить контакты с новой властью. В первые две недели после свержения монархии попасть в Тегеран было невозможно: новое правительство во главе со светским политиком Шапуром Бахтияром первым делом закрыло международный аэропорт Мехрабад. 1 февраля 1979 г. — день, который войдет в историю Ирана, — Грин прилетает одним из первых рейсов, которые принял только что открывшийся аэропорт. Это был смелый поступок: американскому бизнесмену, да к тому же еще и еврею, в то время находиться в Иране было небезопасно. Часть населения страны пылала ненавистью к Соединенным Штатам. Многие считали, что американцы помогли ненавистному шаху и его коррумпированным пособникам захватить власть, а затем покровительствовали ему. Израиль, во времена шаха поддерживавший относительно хорошие (и не слишком заметные) отношения с Ираном, тоже превратился в мишень для народного гнева. Одним из первых указов Бахтияра был запрет на экспорт нефти в Израиль. Этим популистским шагом новый премьер-министр надеялся умиротворить общественное мнение и религиозную оппозицию.[72]

Неприятности Грина начались уже в аэропорту Мехрабад. Сотрудник иммиграционной службы забрал его американский паспорт. Грин вежливо, но твердо потребовал вернуть паспорт, без которого он не мог ездить по стране. Чиновник отрицательно покачал головой, и Грин понял, что паспорт не получит. Но он был опытный торговец, умевший искать нестандартные выходы из ситуации. Нужно было придумать, как вернуть свой паспорт, чтобы иммиграционный сотрудник «не потерял лицо». И Грин попросил его на фарси написать расписку о получении паспорта. Его находчивость принесла свои плоды. На листе упаковочной бумаги чиновник записал имя Грина, его дату рождения и номер паспорта, поставил свою подпись на этой необычной расписке и отдал ее Грину.

В тот день, 1 февраля 1979 г., огромные толпы иранцев терпеливо стояли в аэропорту Мехрабад, пока рейсом авиакомпании Air France на самолете Boeing 747 не прилетел тот, кого они ждали. После 15 лет изгнания в Иран вернулся 76-летний аятолла Рухолла Хомейни. Через четыре дня он назначил «исламское революционное правительство», и вскоре после этого Бахтияра в кресле премьер-министра сменил «назначенец» Хомейни Мехди Базарган.

Тем временем Грин оказался в Тегеране без паспорта. Он не имел права ни работать, ни передвигаться по стране. С ним не было связи. В штаб-квартире компании в Цуге беспокоились о его безопасности. Но Грин показал, что толковый торговец способен на многое. Через неделю он пришел в иммиграционную службу с листком бумаги, на которой аэропортовский чиновник написал его имя, дату рождения и номер паспорта. Так ему удалось вернуть паспорт и покинуть страну в то время, когда американцы и евреи в Иране подвергались серьезной опасности.

Через две недели после возвращения аятоллы Хомейни Иран оказался в железной хватке исламских фундаменталистов. «Исламские народные суды», судившие по упрощенной процедуре, приговорили к смерти десятки высших должностных лиц, оставшихся верными шаху. Были схвачены и расстреляны тысячи военных и полицейских офицеров. Премьер-министр Базарган разорвал отношения с Израилем, а израильское посольство разгромила разъяренная толпа. Через несколько дней аятолла Хомейни отдал Организации освобождения Палестины здание посольства, и председатель ООП Ясир Арафат прилетел в Иран, чтобы лично поднять над зданием палестинский флаг. Аятолла задал тональность будущих отношений Ирана с еврейским государством, назвав Израиль «раковой опухолью», которая разрушит исламский регион и самих мусульман, если ее не удалить.[73] Хомейни утверждал, что сам Коран отказывает Израилю в праве на существование.

Соединенные Штаты и Израиль эвакуировали своих граждан из Ирана. Почти все международные компании отозвали работников и закрыли свои иранские офисы. Но одна компания в самые страшные дни переворота держала офис открытым: это была компания Marc Rich + Co. У Рича был кубинский и боливийский опыт работы в условиях политической нестабильности и внезапной смены режимов. Ни при каких обстоятельствах он не собирался отказываться от столь важного для него иранского нефтяного рынка и был намерен держаться до последнего. Его представителем в Иране был француз, много лет проработавший в этой стране. Во время переворота он полностью лишился связи с внешним миром. Временами ему приходилось баррикадировать дверь в офис и укрываться от залетавших рикошетом пуль. Ему удалось удержать свою крепость — и, конечно, его упорство было по достоинству вознаграждено.