Темное очарование - Тереза Медейрос

— У меня нет господина. И я не котенок. Мое имя — Порция. А для вас и вам подобных — мисс Кэбот! — ледяным тоном процедила она.

Ее слова произвели ошеломляющий эффект. Глаза у Валентины стали круглыми, как плошки.

— Порция?! — Она выплюнула это имя с таким отвращением будто оно обожгло ей рот. — Так это вы — Порция?

Джулиан, закатив глаза, застонал.

— Нет, зря я все-таки тебя не загрыз, раз уж была такая возможность, — пробормотал он.

Порция не услышала. Ее внимание было приковано к Валентине.

— Откуда вы меня знаете? — подозрительно спросила она.

Вампирша театральным жестом воздела руки к небесам.

— Да как же мне тебя не знать, когда Джулиан постоянно бормочет во сне твое имя!

— Валентина, молчи! Ни слова больше! — сурово предупредил Джулиан. — Ничем хорошим это не кончится.

Вампирша презрительно скривилась.

— Дорогая Порция, — словно не слыша, ехидно продолжала она. — Милая Порция. Любимая Порция. А помнишь тот раз, когда мы занимались любовью, и вдруг выяснилось, что ты забыл, как меня зовут! Зато ее имя ты не забыл!

Какое-то время Порция только ошеломленно таращилась на нее, молча хлопая глазами. Потом повернулась к Джулиану, разрываясь между желанием поцеловать его и желанием врезать ему как следует.

— Ты выкрикивал мое имя? — сжав кулаки, закричала она. — В то время как занимался любовью с ней?!

Лицо Джулиана как будто заледенело.

— Скорее всего она просто ошиблась, — сухо отрезал он. — Я даже ни разу не вспомнил о тебе за все это время. Я всегда видел в тебе всего лишь влюбленную девочку.

Валентина, услышав это заявление, скептически хмыкнула. «Так я тебе и поверила!» — было написано у нее на лице.

Наверное, Порции следовало бы обидеться. Но вместо этого она, шагнув к Джулиану, без тени страха посмотрела в его горящие глаза.

— Вот, значит, почему ты пропадал столько лет, да? Тебе неприятно было видеть меня… слышать мой голос? — чуть слышно спросила она. — Чувствовать мой запах?

Джулиан на мгновение прикрыл глаза. Ноздри его затрепетали.

— Я удрал из дома, потому что хотел избавиться от тебя! И от твоего идиотского обожания, которое надоело мне до чертиков! Ты даже не представляешь, насколько это утомительно!

— Вот и хорошо, — вмешалась Валентина. — Тогда, надеюсь, ты не станешь возражать, если я перегрызу этой крошке горло?

Порция и ахнуть не успела, как Джулиан рывком притянул ее к себе, крепко обхватив обеими руками.

— Руки прочь! Держи свои когти при себе, Валентина. А заодно еще втяни клыки. Или…

— Или что? — с вызовом бросила вампирша. — Проткнешь меня колом? Обольешь маслом и подожжешь? Или отрубишь голову и набьешь мне рот чесноком?

— Лучше не искушай меня, — рявкнул Джулиан.

Валентина капризно надула пухлые алые губки.

— Тогда и ты лучше прекрати угрожать мне, мой дорогой мальчик. Ведь мы оба знаем, что ничего подобного ты не сделаешь. — Она насмешливо покосилась на Порцию. — Можешь забирать его сердце, котенок! Зато его душа будет всегда принадлежать мне!

Джулиан в своей жизни повидал всяких врагов — голодных вампиров, свирепых и безжалостных иноземных солдат, разъяренных мужей, — и все они, словно сговорившись, готовы были положить конец его бессмысленному существованию. Однако он в жизни не испытывал такого ужаса, как в тот момент, когда Порция, вывернувшись из его рук, повернулась к нему лицом. Даже в туфлях на высоких каблуках девушка едва доставала ему до подбородка, но Джулиан поймал себя на том, что машинально попятился.

Взгляду девушки был безмятежный, выражение лица самое что ни на есть дружелюбное. Несмотря на это, Джулиан голову бы дал на отсечение, что, окажись у нее под рукой кол, она не задумываясь пустила бы его в ход. Будь ее воля, от него осталась бы только горстка праха.

— Стало быть» ты искал свою бессмертную душу — и нашел ее?

Это прозвучало не как вопрос, однако Джулиан кивнул.

— Шесть долгих лет мы ничего не знали о тебе! Мы сходили с ума от тревоги! А пока мы молились» чтобы ты вернулся, живой и здоровый, ты кувыркался в постели с вампиршей, у которой было то единственное, что помогло бы тебе вновь стать человеком!

— Когда я отправился на поиски того, кто инициировал Дювалье, у меня в мыслях не было, что это окажется женщина.

— Особенно такая красотка, ты забыл сказать, — едко добавила Порция. — Держу пари, если бы на ее месте оказалась беззубая горбатая карга с бородавкой на носу, ты бы вмиг перегрыз ей горло, чтобы вытрясти из нее свою душу! И не мучился бы потом угрызениями совести.

Бросив на притихшего Джулиана влюбленный взгляд, Валентина томно вздохнула:

— Мой Джулиан — настоящий джентльмен, особенно когда речь идет о леди, Я всегда опасалась, что это не доведет его до добра.

— Боюсь, тут вы не ошиблись, мадам, — не отводя глаз от лица Джулиана, бросила Порция. — Так для чего ты сегодня явился сюда, Джулиан? Соскучился по своей любовнице? Наверное, у вас тут свидание? Или же ты решил прикончить ее, вернуть свою душу и возвратиться к нам навсегда? — Мучительно было смотреть, как девушка, вскинув голову, проглотила остатки растоптанной гордости и тихо добавила: — Ко мне…

Джулиан сжался, мысленно обозвав себя предателем. Порция не заслуживала, чтобы ее обманывали.

— Я вернулся, чтобы положить конец убийствам, — глядя ей в глаза, честно ответил Джулиан. — Поэтому я и пришел — предупредить ее, что уезжаю из Лондона. Я ведь знал, что она поедет за мной — хочу я этого или нет.

Он смотрел, как умирает надежда в ее глазах, и сердце у него обливалось кровью. Нет, он мог с чистой совестью сказать, что никогда не искал ее любви… но ему и в голову не могло прийти, как мучительно больно будет сознавать, что он сам убил эту любовь. В первый раз за всю свою жизнь он почувствовал себя чудовищем…

— Выходит, ты с самого начала подозревал, что убийца она, так? Но предпочел, чтобы я по-прежнему подозревала тебя. Для чего тебе это понадобилось? Ты хотел защитить ее?

— Нет, не ее — тебя. Я решил, что так будет лучше. Если ты поверишь самому худшему, то тебе будет легче смириться с тем, что я уеду.

Подвижное личико Порции отразило целую гамму чувств. Наконец она нерешительно кивнула:

— Ты был прав. А теперь можете убираться к дьяволу оба — ты и твоя пожирательница людских душ!

Валентина, как ребенок, восторженно захлопала в ладоши:

— Она дает нам свое благословение, Дорогой! Ну разве это не чудесно?

Презрительно тряхнув головой, Порция повернулась к ним спиной и зашагала по улице, слегка спотыкаясь на своих высоченных каблуках.