Колдун и Сыскарь - Алексей Евтушенко

«Ерунда какая-то, — подумал Сыскарь. — Что это со мной? Пожалуй, надо ехать домой, поужинать, посмотреть какой-нибудь немудрящий фильмец по ящику и спать. К утру всё рассосётся».

— Тебя отвезти? — спросил он и зачем-то добавил: — Извини, что-то устал я сегодня.

— Куда ты меня повезёшь, по пробкам-то? — усмехнулась Ирина. — До метро подбрось и ладно. Иди к машине, я здесь всё закрою.

Андрей благодарно кивнул и вышел.

О том, что его старый друг, напарник и компаньон Лобанов Иван Сергеевич ночью умер, Андрей Сыскарёв узнал дома за утренним кофе посредством телефонного звонка из больницы.

Сообщение показалось ему настолько диким и нелепым, что он не поверил. Точнее, не захотел поверить. Выскочил из дома, сел в машину и помчался в больницу. Там встретил совершенно потерянных от горя родителей Вани и с ужасом осознал — это правда. И сделать уже ничего нельзя. Внезапная остановка сердца, так сказали врачи. Совершенно необъяснимая и вряд ли как-то связанная с полученным ранением. Нам очень-очень жаль, но такие случаи бывают. Молодые и вполне здоровые люди внезапно умирают. Особенно мужчины. Вы знаете, что, по статистике, у нас, в России, средний представитель мужского пола может чувствовать себя в относительной безопасности в возрасте до двадцати лет и после пятидесяти трёх-четырёх? А самый продуктивный и активный промежуток жизни длиной в тридцать с лишним лет одновременно является и самым смертоносным. Такая вот странная особенность, вызванная, скорее всего, не самыми полезными для здоровья переменами, которые произошли в нашей стране в конце двадцатого и начале двадцать первого века. Да и продолжают происходить. Ну и образ жизни, понятно. Постоянные стрессы, алкоголь, табакокурение…

Но весь этот врачебный лепет мало интересовал Сыскаря. Он выслушал его даже не из вежливости, а просто в силу привычки выслушивать ответы на заданные вопросы. Хотя очень хотелось немедленно отыскать виновного и предъявить счёт. В самом деле. Он же вчера привёз им пусть не совершенно здорового, но отнюдь не умирающего друга! И получил заверения, что всё самое страшное позади, медицинская помощь была оказана Ивану правильно и в полном объеме и он скоро встанет на ноги. И что? Вместо этого — внезапная остановка сердца. Ночью, во сне. Иван даже к аппарату не был подключён за ненадобностью, и его смерть, в общем-то, случайно, обнаружила дежурная медсестра, которая рано утром совершала обход и обратила внимание на странную бледность пациента, чьё лицо с вечера имело совершенно естественный оттенок.

Конечно же, никаких виновных в стенах больницы он искать не стал. Довольно было и того, что таковым чувствовал себя сам. В относительной степени, но всё же. Вопросы-то мысленные, заданные самому себе, немедленно посыпались.

Какого хрена было торопиться и забирать Ваньку из райцентровской больницы?

Почему он, Сыскарь, всегда стрелявший довольно метко, в этот раз не попал в зверя, когда тот нёсся по проходу в коровнике?

На хрена вообще они согласились на предложение фермера Саши?

Зачем не уехали из Кержачей сразу же, как только выполнили задание клиента?

На последний вопрос ответ существовал. Ясный и однозначный. Света. Светлана Русская. И больше всего в связи с этим Сыскарь ненавидел себя за мысль, первой пришедшую на ум после того, как он узнал о смерти Ивана. Мысль о том, что теперь его шансы, за отсутствием конкуренции со стороны друга, значительно возросли. Он понимал, что подвергать себя самоуничижению за какие-то там, пусть и довольно циничные и даже безнравственные, мысли — верх глупости. Мало ли что в голову человеку приходит время от времени! Люди — не ангелы, и сей факт следует принимать как должное. Да и ангелы ещё неизвестно, о чём думают. И всё-таки, и всё-таки. Как ни крути, а действительно выходило, что теперь добиться Светланы ему будет легче. При прочих равных. Вот только друга похоронить и — вперёд. Дорога в Кержачи, можно сказать, почти наезжена.

Это были трудные дни. Кто хоронил близких, знает, как это тяжело. Особенно в молодости, когда чувства ещё не успели огрубеть. А Сыскарь, несмотря на то что участвовал в боевых действиях и видел смерть товарищей, был молодым и жизнерадостным человеком.

И ещё он только сейчас, потеряв друга, понял, как сильно его любил и как теперь ему будет Ивана не хватать. Так, наверное, не хватает человеку утраченных пальцев на руке — хоть и можно приспособиться, но уже, братцы, совсем не то.

И ещё он постоянно ощущал на себе горе родителей Ивана, которых знал с детства. Ваня был у них единственным сыном, и получалось, что он, Андрей, его вроде как не уберёг. Глупо? Наверное. Но выходило так. Сам-то он из стычки с волком вышел живым и здоровым, верно?

Одно было хорошо — денег на счету детективного агентства «Поймаем.ру» хватало, чтобы устроить Ивану нормальные похороны и поминки. А организационные вопросы почти полностью взвалила на себя и достойно решила Ирина Москвитина. Это было то немногое, чем они могли помочь родителям друга и сотрудника и хоть как-то облегчить их горе.

От кремации, давно ставшей в Москве делом привычным, пришлось отказаться. «Не хотим хоронить урну с пеплом, — сказали родители Вани. — Пусть всё будет по-старому, как у людей. Чтобы можно было у могилки проститься и потом тоже к могилке прийти». Делать нечего — пришлось срочно искать удобное кладбище в ближнем Подмосковье, так как похоронить человека в Москве прежним порядком, если он не какой-нибудь там народный депутат или просто дутая или настоящая знаменитость, оказалось несколько затруднительно. Правда, оставалось, к примеру, Богородское кладбище, где москвичей хоронили (за соответствующую мзду) и без кремации, но родители Ивана жили в Коньково, то есть чуть ли не на другом конце Москвы. К тому же Москва — это в любом случае Москва. Здесь и жить шумно и тесно, и мёртвым в земле лежать — тоже. Поэтому и решили, что удобнее и лучше всего будет лежать Ване на подмосковном Ракитском кладбище, что находится всего в десяти километрах от МКАД по Калужскому шоссе. И от Коньково на машине или автобусе легко добраться, и вообще там тихо, спокойно и красиво.

На похороны пришло много людей. Были здесь и одноклассники, и боевые товарищи Ивана и Андрея по Северному Кавказу, и те, с кем они вместе учились в Московском университете МВД России, а затем ловили преступников на обширных и зачастую весьма опасных просторах столицы, и даже некоторые бывшие клиенты агентства «Поймаем.ру». Сыскарь и не ожидал, что будет столько народу. Принимая слова соболезнования от людей, которых не видел лет пять, а то и все десять, он был им благодарен и думал о том, что его друг Лобан, Ваня, был и впрямь хорошим и добрым человеком. С плохим бы проститься не пришли. Он-то, конечно, и раньше это знал, но теперь вот убедился окончательно и бесповоротно. От осознания того, что всё теперь и впрямь окончательно и бесповоротно, временами хотелось плакать.

Но Сыскарь держался. Среди бывших коллег, товарищей и друзей он слыл смелым, бесшабашным и весёлым человеком, которому всё нипочём, и ему не хотелось показывать на людях слабость.