Малиновый запах надежды - Наталья Калинина

– Ага. И что мне полагается делать?

– Улыбаться! – рявкнул Леонид, которого в этот вечер отнюдь не забавляла моя болтовня.

– Понятно. «Улыбаемся и машем, улыбаемся и машем», – вновь ввернула я цитату, на этот раз из мультфильма. И, заметив, что Леонид стрельнул сердитым взглядом в мою сторону, поспешно оговорилась: – Это еще одна фраза из фильма. Лелик, Лелик, давно ты в кино ходил? Надо тебя как-нибудь вытащить, а то у тебя всё деловые ужины, сделки, встречи.

– Как-нибудь, – уклончиво ответил он и сменил тему: – Почти приехали. Вначале купим тебе платье...

– Да я бы и без платья обошлась.

– Александра! – рявкнул Леонид.

– Молчу-молчу.

И вновь принялась нажимать кнопки магнитолы, отыскивая подходящую радиостанцию.

– ...Которую вы услышали, группы «Клан». Оставайтесь с нами. Мы вернемся в студию через несколько минут после рекламной паузы.

И под бодрую фоновую музыку мужской голос принялся расхваливать магазин автозапчастей.

– Как?! – вскрикнула я, напугав Лелика, который чуть не выпустил из рук руль. – Ведущий сказал «группа «Клан» или мне послышалось?

– Я не расслышал.

– Ну конечно, когда надо слушать – ты «не расслышал», – обронила я и лихорадочно принялась тыкать в кнопку магнитолы, делая звук громче.

– Саш, смени пластинку. Реклама...

– Группа «Клан»! Этого не может быть, не может. Ну почему, почему я включила это дурацкое радио не три, не две минуты назад?!

– Вот уж не думал, что ты такая фанатка какой-то группы, – ухмыльнулся Леонид.

– Ты не понимаешь! Не понимаешь! Это не «какая-то» группа, это...

– Саша, ну что ты так разнервничалась? Если хочешь, купим тебе диск.

– Его нигде не продают! Вернее, диски той группы, которую я знала, не продают!

Я сделала пару шумных вдохов и приложила ладони к полыхающим щекам. Сердце бешено колотилось, неритмично и рвано. И этому авангардному ритму, пожалуй, позавидовал бы тот длинноволосый барабанщик из Тимкиной группы «Клан». Неужели ребята пробились? Записали диск? С Тимкиным голосом, с его песнями? Или взяли нового солиста? Нет, без него группа была бы не та. Она бы уже не была кланом.

– Или это просто совпадение? И так называется совершенно другая группа, не имеющая отношения к... Господи, господи... Ну почему, почему я не включила радио раньше?!

– Саш, ты... ты в порядке?

Я даже не заметила, что Лелик припарковал «монстра» к обочине. И теперь, развернувшись ко мне, с тревогой всматривается в мое лицо.

– Я? Не знаю, не знаю. Мне надо было услышать эту группу...

– Саш, ну что ж теперь поделать! Не убиваться же. Если хочешь, я отвезу тебя домой, – великодушно предложил Леонид.

– Да. То есть нет. Поеду с тобой.

Что я буду делать дома? Нервно метаться по комнате, гадая, совпадение ли это названий или по радио действительно прозвучала одна из композиций Тимкиной группы? Может, как-то найти контакты радиостанции, попытаться дозвониться и спросить, что за песня звучала у них в эфире?

– Лелик, как ты думаешь, это реально – дозвониться до радиостанции?

– Совсем сбрендила девка, – вздохнул Леонид и вновь завел двигатель. – Куда тебя везти? Домой или все же за платьем? Мы уже почти приехали.

– Ну, раз приехали, то за платьем, – покорно согласилась я.

Леонид, похоже, уже был не рад тому, что взял меня с собой. Боялся, видимо, что я испорчу ему важную сделку.

– Леня, послушай меня, – развернулась я к нему. – Обещаю, что не выкину ничего неподобающего на этом ужине, буду паинькой, буду улыбаться, и что ты там еще хочешь? Мои проблемы – это мои проблемы, они никак не повлияют на твою сделку.

– У тебя какие-то проблемы? – тут же напрягся Леонид.

И я прикусила язык.

– Саш, сейчас мы выйдем из машины и зайдем вон в тот бутик. Там выберем тебе платье, потом заедем в салон, где тебе сделают укладку. После поедем в ресторан. А потом, после ужина, отправимся к тебе...

Я вскинула на Леонида испуганные глаза, и он, протестующее подняв руку, чтобы я дала ему договорить, закончил:

– А потом мы отправимся к тебе, и ты расскажешь мне обо всех проблемах.

– Да нет у меня...

– Ты расскажешь мне обо всех проблемах! – с металлом в голосе повторил он. – И мы подумаем, как их разрулить.

Спорить я не стала. Лишь подумала, что придется выдумать какую-нибудь незначительную «проблему», чтобы дать Лелику возможность проявить рыцарские чувства и «разрулить» ее. О записках рассказывать не хотелось.

Мы приехали в ресторан вторыми. Первыми прибыли заместитель Леонида со спутницей – длинноногой эффектной брюнеткой с томным взглядом и алыми губами. Типичной красоткой из службы эскорта.

– Эльза, – нараспев представилась девица.

И я, догадавшись, что в паспорте ее имя выглядит куда проще – Мария, Светлана или Валентина, – чуть тоже не представилась «псевдонимом». Вот бы вытянулось у нее лицо, если бы я назвалась Мартышкой.

Лелик отвесил полагающиеся приличиями комплименты девушке, я же получила свою порцию лестных слов от его зама. Выглядела я не хуже девицы, хоть и скромнее.

В бутике из всего предоставленного великолепия вечерних туалетов я выбрала самое простое платье, чей цвет – молодой зелени – подчеркивал цвет моих глаз. С неглубоким декольте и целомудренно закрытой спиной, асексуальной длины до колен, оно привлекло мое внимание именно этой элегантной скромностью. К платью мне подобрали такого же цвета туфли на удобных каблуках и маленькую сумочку. В первый момент мне показалось, что Леонид, как поклонник куда более откровенных нарядов, не одобрит мой скромный выбор, но платье пришлось по вкусу и ему. Впрочем, основной целью сегодняшнего ужина для него было заключение сделки, а не тщеславное демонстрирование прелестей своей спутницы.

Минут через пятнадцать появился и король ужина, как я его про себя назвала, – президент банка в сопровождении двух одинаковых телохранителей и спутницы. Президентом оказался невысокий, колобкообразный мужчина за пятьдесят, с седыми курчавыми волосами и болезненно-желтым цветом лица.

Спутнице же его было лет семнадцать-восемнадцать, не больше. По-детски пухлые губки бантиком, россыпь золотых веснушек на носу и на подрумяненных щеках усмиренные в гладкую прическу светло-рыжие волосы. Она была чем-то похожа на меня саму в двадцатилетнем возрасте. И я, из-за этой невольной ассоциации ее с собой, осудила банкира – престарелого любителя прелестей юных девушек. И только собралась мысленно посочувствовать девчонке, как та, словно прочитав мои мысли, бросила на меня такой надменный взгляд, что я осеклась. Похоже, этот с виду невинный цыпленок – щучка еще та. Укусит – мало не покажется.