Полицейские и воры - Дональд Уэстлейк

– Картинку?

– У них все записывается на видеоленту, которую продемонстрируют жюри, когда нас будут судить, – кисло улыбнулся Том и вздохнул.

– Ладно. Тогда те конторы, где есть эти клетки и подвалы на разных этажах, просто вычеркиваем, и дело с концом.

– Не так-то это просто, потому что в других, где и клетка и хранилище на одном этаже, все равно везде маячат охранники и все равно все просматривается на мониторах.

Джо озабоченно нахмурился: ему не понравился ни один из двух вариантов.

– А что, у них у всех теперь завелись эти телекамеры? Том уныло кивнул:

– Каждая лавочка, достаточно крупная, чтобы представлять для нас интерес, оборудована ими. Так что какая нам радость оттого, что их нет в маленьких конторах, если там нет и десяти миллионов?

– Значит, тогда мы вообще ничего не сделаем, и можно поставить на всем деле крест.

Джо сказал это мрачно, но глубоко внутри испытывал смутное чувство радости освобождения от ставшей навязчивой идеи – причем по не зависящим от них причинам: просто нет никакой надежды осуществить эту идею.

Вдруг сзади раздался детский голосок:

– Дяденьки, вы воры?

Вздрогнув, они резко обернулись. Рядом стоял мальчуган лет пяти, весь перепачканный влажным песком и с лопаткой в руках, и глядел на них яркими, любопытными, как у попугая, глазенками. Том не находил слов от испуга и замешательства, а Джо быстро сказал:

– Нет, мы – полицейские. А вором будешь ты, хорошо?

– Ладно, – согласился сговорчивый мальчишка.

– А теперь лучше смывайся отсюда, пока тебя не арестовали копы, – продолжал Джо.

– Хорошо, – сказал малыш и потрусил прочь. Приятели ошеломленно смотрели ему вслед, чувствуя, как отчаянно колотятся сердца.

– Ну и ну! – простонал обескураженный Джо.

– Теперь будем обсуждать это дело только в машине.

– Что обсуждать-то? – не скрывая горечи, сказал Джо. – Ты уже достаточно ясно обрисовал ситуацию, так что дело не выгорит.

– Кто знает, – задумчиво произнес Том. – Если клетка и хранилище находятся на одном этаже, есть шанс, что все у нас получится.

– Ты так думаешь? – напряженно спросил Джо, изучая сосредоточенное лицо друга.

– Ну.., если вдуматься, каждый день совершаются разные кражи и ограбления, и совершают их люди. Думаю, мы тоже в состоянии это совершить.

– Ой, не знаю.

– Но меня больше волнует другая проблема, – сказал Том, – как мы будем хранить бумаги, когда их достанем. Помнишь, мы же договорились, что не будем брать ничего, что потом придется прятать?

– Ничего не поделаешь, – сказал Джо, – мы можем продать Вигано только то, что он хочет купить. А кроме того, можем позвонить ему сразу же после этого, так что нам вообще не придется долго их прятать.

– Пожалуй, да.

– Лично меня больше всего волнует время. – Джо мрачно уставился вдаль, на океан. – Эти самые два года. Том предостерегающе посмотрел на него:

– Джо, мы же договорились.

– Да я все понимаю. Но видишь, что вдруг случилось с Полом. Получил пулю в ногу. Чуть повыше, и ему отстрелили бы мошонку. А еще выше – и пуля попала бы в сердце, и конец.

– Пол уже идет на поправку, ты сам говорил.

– Да не в этом дело, – тяжело вздохнул Джо. – Мне не нужен миллион долларов, зарытый в землю, даже если меня зароют прямо рядом с ним.

– Но мы не можем убежать сразу после дела, мы же это обсуждали.

– Да, да, я помню. И я согласен, что это правильно. Но только не два года. Это слишком долго.

– Тогда сколько?

– Год, один год!

– Что?! Так мало?

– Ох, Том, год – это тоже очень долгий срок. Неужели ты готов продолжать такую жизнь, когда уже будет другой выход?

Том перевел хмурый, невидящий взгляд на длинноногую красотку в бикини.

– Ты хоть помнишь, с чего мы все начали? Наша идея заключалась в том, чтобы выбраться отсюда, помнишь? – настаивал Джо.

Чувствуя, что не устоит перед искушением, Том только покачал головой и вздохнул:

– Ах, Боже мой!

– Один год, – сказал Джо.

Том помедлил еще немного, затем встряхнулся и решительно произнес:

– Ладно, пусть будет год.

– Отлично.

Джо повеселел и усмехнулся, и Том невольно улыбнулся ему в ответ.

ТОМ

Это был один из тех дней, когда наши смены не совпадали. Джо уехал на работу в город, а у меня был выходной. Конечно, пошел дождь, и я уныло слонялся по дому, читал газеты и смотрел бесконечные шоу по телевизору. В середине дня Мэри уехала в Гранд-Юнион, поэтому, когда закончилось очередное шоу, я побрел в спальню посмотреть на свою старую форму. Если мы когда-нибудь решимся пойти на ограбление, я надену ее для маскировки.

Я не носил эту форму года четыре, и она так и висела в спальне в стенном шкафу, съехав на одно плечико вешалки, прикрытая подстежкой от плаща, который я оставил в каком-то ресторане пару лет назад. Разложив форму на кровати, я внимательно осмотрел ее: дырок нет, все пуговицы на месте, так что все в порядке. Я надел ее и посмотрелся в зеркало на дверце стенного шкафа. Да, таким я был – я вспомнил парня, отражающегося в зеркале. Вспомнил те годы, когда и в дождь, и в снег, и в жару, и в холод я, не снимая, таскал эту синюю форму. Почему-то мне стало грустно и мрачно, как будто я о чем-то скорбел. Как будто я по дороге что-то потерял, и хотя не знал, что именно, но чувствовал отсутствие этого. Не знаю, как лучше объяснить, – словом, у меня возникло ощущение утраты.

Ну ладно, я пришел сюда не для того, чтобы разводить нюни. Мне нужно проверить маскировочный костюм для крупного дела. И он оказался в отличном состоянии, хоть сейчас надевай его.

Я все стоял, пытаясь стряхнуть с себя чувство утраты того, о чем не мог вспомнить, как вдруг в спальню вошла Мэри и удивленно уставилась на меня. Я думал, она пробудет в магазине еще с час, а тут... Я обернулся и глупо улыбнулся ей, пытаясь сообразить, что сказать. Но абсолютно ничего не мог придумать, буквально ни одного слова, чтобы объяснить жене, что я делаю в спальне в своей старой форме.

Придя в себя, Мэри помогла мне очнуться от столбняка, пошутив:

– Что это? Тебя понизили в должности? Я промямлил что-то неразборчивое, а потом вдруг у меня сразу включились и мозг, и язык.

– Да вот хотел посмотреть, как я в нем выгляжу, – сказал я и снова повернулся к зеркалу:

– Похоже, он все еще по мне.

– Ну, не очень-то.

– Да нет, все нормально. – Я повернулся боком и осмотрел себя в профиль. – Ну, может, немного тесноват, но не очень.