Красавица - Анастасия Евлахова

Ица ее заметила. Значит, никакая это не голограмма. Не фильм, не запись и не воспоминание, которые могли бы сохранить арканитовые системы. Мора побывала в голове у Ицы, и та об этом знала. А может, и Ица видит жизнь Моры, как Мора – ее?..

– Мобус. – Мора подняла голову.

– Я вас слушаю.

Голос мобуса был знакомым, но звучал отстраненно и бесцветно. Совсем как у домашнего мобуса на Втором, словно это обычная программа… Мора поежилась. Мобус, конечно, и есть программа, но Море сейчас так нужно было живое человеческое участие – или хотя бы его иллюзия.

– Включи «индивидуальность».

– Спасибо вам, хозяйка.

Мора готова была поклясться, что невидимый мобус улыбается.

– Первое правило.

– Да, хозяйка?

– Не разговаривай со мной, когда я не одета.

– Но позвольте, хозяйка…

– Когда я в одном белье – это тоже «не одета». Я не хочу, чтобы ты на меня глазел.

– Но, хозяйка, я не могу на вас «глазеть». Я, с вашего позволения, только программа, и, кроме сканеров физического состояния и аудиоблока, у меня нет никаких устройств, которые бы соприкасались с, так сказать, внешним миром.

– Отлично. Но мне все равно неприятно. Так что, договорились?

– Хорошо, хозяйка.

– Теперь вопрос. Ты говоришь, будто знаешь, что со мной творится.

– Если вы имеете в виду физиологическую составляющую, то да. Ментальная и эмоциональная стороны мне недоступны, поскольку…

– Что со мной сегодня было? Сейчас? Когда ты решил, что пора предложить мне успокоительное.

Мобус откашлялся:

– Вот графики: артериальное давление, пульс, уровень адреналина и норадреналина в крови…

В воздух вылетели зелено-красные голограммы.

– Нет-нет, цифры мне не нужны. Ты можешь сказать, что все это значит?

– Вы испытали сильный стресс. Можно даже сказать, очень сильный, потому что все значения в правой части графиков – а это время вашего сна – находятся в красной или даже бордовой зоне. Прошу вас заметить, что показатели бордовой зоны…

– И все? – оборвала Мора. – Стресс? Всего-то?

Мобус снова кашлянул:

– Условия, в которых вы находились, были нехарактерны для интенсивности полученного вами стресса. Иными словами, вы спали, хозяйка, а во сне, даже в самом жутком кошмаре, перенести такое переживание невозможно. Посмотрите внимательнее…

Он бормотал что-то еще о показателях, подсвечивая то линию, то цифру на графиках, а Мора кусала губу.

– Мобус, ты же отключен, когда я сплю? – перебила она, не слушая.

– Я нахожусь в спящем режиме, если вас это интересует, хозяйка, но мои системы позволяют мне отслеживать ваше состояние круглосуточно, а в случаях критических изменений…

– Мобус, я запускала какие-нибудь программы? Здесь, в комнате? Сейчас и еще раньше, днем?

– Смотря что вы имеете в виду под словом «программа», хозяйка. Любая адресованная мне команда, а иными словами любой ваш вопрос, активирует запуск отдельной подсистемы, которая, в свою очередь…

– Хорошо, давай тогда так. Я вызывала какие-нибудь файлы перед тем, как лечь спать? Или даже во сне?

– Если вы не полагаетесь на свою память, хозяйка, что довольно странно с учетом вашего весьма юного возраста и отличного состояния здоровья – исключая, конечно, сегодняшний эпизод, – то отвечаю: нет, вы не вызывали ни одного файла ни перед сном, ни во время сна.

– Не могла ли какая-то голограмма запуститься сама?

– Абсолютно исключено, хозяйка. Как я уже сказал, мое вмешательство возможно только в критических обстоятельствах, в противном случае никакая…

– А в комнате? Могло что-то заработать в комнате? То есть не у тебя?

– Если вы говорите о системах на базе арканита, то в рамках отведенного вам жилого пространства ни одной системы, кроме моей собственной, не обнаруживается.

Мора натянула первую попавшуюся рубашку из комода и подошла к окну. Она порядком озябла и хотела прикрыть окно, но, откинув занавесь, на секунду замерла. Она и забыла, что увидит за стеклом не бесконечность ночной Бездны, а пышный сад, стеклянные шпили спален, крыши учебных корпусов, а над ними – колонну Оси, тут и там пересыпанную пятнышками светлых окон. Так близко, как будто рукой можно дотянуться.

Мора вдохнула поглубже, обняла себя руками и присела обратно на постель. А может, ей все просто приснилось? И сейчас, и в первый раз, а от волнения она просто перепутала, где явь, а где сон. Всякое бывает, на Первое кольцо тоже не каждый день переезжают.

– Чушь какая, – шепнула сама себе Мора, забираясь обратно под одеяло.

Она и сама не заметила, как ее сморила тяжелая дрема.

* * *

Проснулась она от стука в дверь. Коренастая рика, вразвалочку прошлепав в комнату, водрузила на столик поднос:

– В-ваш з-зав-в-втрак.

Мора откинула одеяло и сползла с кровати.

– Нап-поминаю: перв-вое з-занятие нач-чнет-тсяч-через ч-час.

Отвесив поклон, рика развернулась и ушла. Румяные булочки из слоеного теста, аккуратно нарезанное яйцо, аппетитные ломтики – неужели мяса? на завтрак? – стакан с ярко-оранжевой, сладко пахнущей жидкостью, еще один напиток, но сливочного цвета и уже в чашке, а над всем этим – ваза с драконьими яблоками.

Драконье яблоко не шло ни в какое сравнение с тем, что Мора еще так недавно видела на рыночной террасе Второго кольца. Крупное, чуть не в три раза больше той ягодки, которую расхваливал ей зазывала, оно блестело мякотью, растекалось соком на ладони и таяло на языке. Его почти не приходилось жевать, а косточки оказались такими мелкими, что их не нужно было выплевывать.

Мора съела одно яблоко, потом потянулась за вторым. Если она уйдет, то больше ничего такого не отведает. У нее отберут карту Первого, и правду о метке богов она никогда не узнает. Не говоря уже о видениях…

За окном уже почти рассвело, и предметы в комнате обрели очертания. Тени исчезли, зеленоватые искорки тоже, в висках больше не давило, но перед глазами так и стоял чужой остров с Бескрайним морем. На Втором тоже было «море» – так назывался пруд у центрального храма. В нем водились медные карпы, которые почитались у великих священными, и потому прикасаться к воде было запрещено. Еще был, конечно, Кольцевой канал – сточная канава, которая текла вокруг Второго, смывая нечистоты, но его вода ни у кого благоговения не вызывала.

А где-то далеко парил другой остров – со своим морем, дном которому служил воздух, и Древом, которое его породило. Неужели и родной остров Моры тоже когда-то возник в корнях того самого дерева, которое пряталось в недрах Оси? Но здесь таких легенд никогда у них не ходило. Мора выросла, твердо уверенная в том, что ее дом, ее остров, ее народ – один-единственный во всей Бездне. Значат ли ее видения, что это ложь? Что, если Мора уйдет, а они продолжатся?