Своя дорога - Галина Ли

Я снял с животного уздечку и седло, свободной рукой подхватил еще очень слабого волшебника и потащил этот груз под дуб. Танита чуть не прикончила пленника, увидев, в каком состоянии пребывает ее супруг. На лице разбойника появились глубокие кровоточащие полосы, и он истошно завизжал.

– А ну, тихо, – приказал я, – давай выкладывай, почему собирались нас убить, иначе разрешу ей сделать с тобой все, что пожелает ее звериная душа. А желает она сейчас только одного – чтобы ты умирал очень медленно!

От этой угрозы главарь закатил глаза в глубоком обмороке.

Небесные воины! Так мы под этим деревом до утра просидим!

Солнце, зацепившись краем за кромку леса, медленно, а потом все быстрее и быстрее скатывалось к горизонту.

Пора уносить ноги или придется ночевать на этом берегу. Поскольку обмочившийся мерзавец и дальше собирался изображать живой труп, я предложил сделать его трупом настоящим.

– Танита, пощекочи молчуну горло, если не очнется – убей!

Оборотню даже не пришлось подходить: пленник тут же открыл глаза и попробовал отползти подальше от страшных клыков огромной кошки, тихо подвывая от ужаса. Нашу красавицу вопли только развлекли. Она вытянула мохнатую лапу, положила ее на бедро пленника и, недолго думая, вонзила когти на всю глубину, лишая убийцу возможности двигаться.

Жестокая девушка…

– Ну говорить будешь? Или опять глаза закатишь? Смотри, молчаливый пленник – бесполезная добыча.

Я открыл одну из валявшихся тут же сумок и стал ее перетряхивать. Так, и что тут у нас?

Мужчина, всхлипывая, заскулил:

– Мы ошиблись! Не рассмотрели… Хотели немного деньжат заработать! Против вас, господин, злого умысла не держали!

Нет, ну просто неисправимый лгун… Или правда такова, что боится ее сказать. Было у меня одно подозрение…

– Агаи, – я переключил внимание на понуро сидящего в стороне волшебника, – может, теперь скажешь, что делал тогда в роще?

Юноша неохотно, словно через силу, выдавил:

– Я летал.

Прекрасно… чтоб тебя… как того ишака упрямого! Знал бы, откуда перья растут, все бы повыдергивал!

Спокойная речь далась с трудом:

– Агаи, знаешь что, ты пока все-таки ногами ходи, ладно?

Потом я повернулся к охотнику за долголетием:

– Кто вам сказал, что среди нас есть сирин?

Пленник перестал скулить и вытаращил выпученные глаза.

Гаденыш… Все равно скажешь!

Я потянулся к голенищу, достал нож и приказал оборотню:

– Быстро разыщи уцелевших лошадей!

Потом обернулся к владельцу драгоценного остова:

– Агаи, бери малышку, ковыляй с ней вон под то дерево, где привязаны кони. И не давай Морре смотреть в нашу сторону!

Спорить со мной не стали. Я дождался, пока сирин уйдет, и ласково глянул на живой труп:

– Как думаешь, сколько из тебя получится ремней? Мне кажется, по одному за каждое лживое слово! Ну-ка, посчитаем… Десяток уже наверняка наберется.

Я вспорол на главаре одежду, обнажил упитанный живот.

Хорошо живет «охотничек».

Нож сам нашел глубокую ямку пупка, острое лезвие слегка надрезало кожу, и на ней выступили мелкие бисеринки крови.

Что, не сладко в шкуре жертвы?

– Не надо…

Это уже не походило на человеческий голос.

– Я все скажу!

И разбойник зачастил, не дожидаясь приказа.

Наши с Агаи тревоги возникли не на пустом месте. Преследование началось от постоялого двора. После знаменательного побоища и эффектного сожжения на площади горы упокоенной нечисти в гостиницу повалили толпы любопытных и не только их. Нашлась пара колдунов, даже подозреваю, что не человеческих, которые смогли почуять, кто ворожил. Один из магов поделился своими догадками с этим добрым человеком, за деньги, естественно. Несколько дней охотники за костями сирин следовали за нами по пятам, не решаясь напасть – бойня на постоялом дворе оставила сильное впечатление. Но когда преследователи увидели взлетевшую огромную птицу и поняли, что не ошиблись… Алчность победила осторожность.

Нам повезло, они не сразу разобрались, куда мы свернули, и разделились на две группы. Если бы у разбойников был еще один стрелок, наш шанс уцелеть сильно уменьшился бы.

Да, дела… И что теперь, спрашивается, делать?

– Сколько еще людей идет по нашему следу?

Губы пленника дернулись, словно он не мог с ними справиться, и вместо четких слов вырвалось неясное блеяние:

– Ше-есть.

Шесть, значит. Да мы тут положили пятерых, не считая главаря. Большая компания, хотя, если судить по этим господам, не особо опасная. Разве что из засады нападут. Интересно, чем они промышляли, когда сирин не было под рукой? Впрочем – пустой вопрос. Содержимое мешка говорило само за себя. Женская накидка из дорогого кружева, пара золотых сережек, цепь из того же металла, фамильный перстень с печаткой, дешевые серебряные кольца, цветные бусы из лазури, отрез добротной домотканой холстины и новые сапоги.

Грабим, значит…

Я поднял голову, рассматривая то, что осталось от стрелков. Потрудилась Танита на славу: рваная плоть лохмотьями свисала вниз с дощатой площадки, сочась кровью и окрашивая листья в красный цвет.

Не в первый раз устраивают засаду, раз «гнездо» не поленились свить. И куда только смотрит королевская стража? Неужели жалоб не поступало? Ну будем считать, что мы за охрану. И с главарем поступим по строгим законам королевства Наорг, то есть повесим. Нечего такой твари небо над головой коптить.

Сказано – сделано. Это неблагородное занятие отняло у меня от силы четверть часа. Еще минут пять я любовался на дергающиеся конечности и постепенно синеющее лицо. Удручающая картина, но некоторое удовлетворение она мне принесла.

Вскоре вернулась Танита, ведя на поводе двух уцелевших лошадей, причем опять явилась голышом.

– Тебе что, жарко? – поинтересовался я у застывшей с недовольным видом девицы.

Она скривилась:

– Платье в клочья порвала, когда перекидывалась.

Понятно: злость и ярость мозги отключили. Ну что ж, бывает.

– Другое есть?

Это было второе преображение в дороге. И в прошлый раз, насколько я понял из тихой ругани, оборотень тоже забыла раздеться.

– Нет, – хмуро бросила рош-мах и полезла по мешкам, не забывая при этом огрызаться. – Почему меня не дождался? Тебе не кажется, что повешение – слишком легкая смерть для этой сволочи?

Вот поэтому и не дождался. Видел я, какие лоскуты болтаются наверху, только черепа в сохранности и остались. Очень неэстетичное зрелище. В конце концов, я узнал от разбойника все, что хотел, за это и дал ему возможность умереть без лишних мучений.