Фантазма. Любовь без точных координат - Ольга Вешнева

старая лекарка показала, где искать ее. И, что ты думаешь, было дальше? Алчные бессовестные ландриане выкопали всю голубянку на Данкоре и увезли с собой. Не оставили нам ни одной травинки! А потом, наших полгода спустя, они явились как представители фармацевтической компании. Предложили нам покупать у них лекарства на основе экстракта нашей же природной голубянки по запредельно высоким ценам. Запрошенная плата для нас была просто неподъемной. Думаешь, все это нормально?

– Я так не думаю, но…

– Да, я искренне и горячо ненавижу всех ландриан: жадных, безжалостных, мерзких ворюг и хапуг! Вы фактически захватили нашу планету, чтобы ее разграбить. И тебя, как одну из них, я не должен был спасать и защищать. Но, как видишь, нянчусь тут с тобой, теряя единственную настоящую ценность вселенной – время.

– Тогда скажи, зачем ты мне помогаешь, если столь сильно ненавидишь мой народ?

Эвалейла в растерянном недоумении взглянула на меня через плечо. С нее разом вся спесь сошла.

– Я не так воспитан, как ваши мужчины – жадные самолюбцы, – ответил я честно. – Мне совесть не позволяет оставить беззащитную девушку в беде. Вот я и мучаюсь тут с тобой. Полдня не проходит, как случается новое приключение! У тебя талант находить неприятности на разные части тела!

Я прикоснулся к ее пораненной ноге, заворачивая еще выше штанину.

– О, да ты меня презираешь! – как будто бы обрадовалась она моим словам. – Ну-ка, отпусти меня немедленно!

Перестав к ней прикасаться, я встал, почесал нос и сказал:

– Не могу сказать, что ты действительно мне неприятна. И я не настолько плох, чтобы просто уйти одному на поиски спасения. И не настолько глуп, чтобы отказаться от своей доли добычи.

– Какой еще добычи? – Эвалейла струхнула.

Должно быть, подумала, что я, как настоящий дикарь, свирепый охотник первобытного племени, собираюсь ее зажарить и съесть в конце путешествия.

– За твое возвращение ведь назначат заманчивый выкуп? Не так ли? – усмехнулся я. – По-другому быть не может. Одна из богатейших семей галактики наверняка позаботится о том, чтобы единственную наследницу доставили домой живой и невредимой. Будем считать, что я надеюсь получить личную компенсацию за весь ущерб, нанесенный ландрийскими захватчиками моему народу.

– Да, в этот мотив мне верится больше, чем в твое героическое благородство, – ее глаза странно блеснули – то ли в азарте, то ли от обиды.

– Вот, можешь считать, если тебе так удобнее, что я сопровождаю тебя из корыстных целей.

– Х-м-м, – это все, что смогла произнести ошеломленная моими словами девушка.

– Нам неизбежно придется терпеть друг друга рядом, пока мы не выберемся с планеты, – продолжил я. – Ты не можешь сделать вид, что меня здесь нет. И я тоже не могу притворяться. Да и не хочу. Поэтому давай договоримся, что ты начнешь меня слушаться как более опытного товарища по части выживания в дикой природе, и тогда все будет хорошо.

– Давай, – согласилась она и задумчиво уставилась на меня.

Я огляделся. Никого. В лесу стояла тишина, нарушаемая лишь стрекотом насекомых и шелестом листвы.

Спустя некоторое время вернулся Бади.

– Нашел подобное по химическому составу и лекарственным свойствам растение, – дрон принес в тонкой клешне выдернутый с корнем крошечный кустик и подал его мне в подставленную ладонь.

Я промыл траву, оторвал у нее листочки, растер их пальцами до появления сока и обработал ранку на ноге девушки.

Эвалейла кривила губы, скулила и повизгивала, даже слезу проронила, но хотя бы вслух не возмущалась, молча терпела пощипывание и жжение.

– Больше не болит? – осведомился я, когда она перестала издавать жалостливые звуки. – Щипать перестало? Кровь, я вижу, не течет. Мы ее остановили.

– Кажется, теперь не больно, – с легким сомнением ответила Эвалейла, поведя плечом. – Попробую встать.

Я подал ей руку для опоры. Она посмотрела на меня долгим сомневающимся взглядом, немного помедлила, но все же решилась и вложила свои тонкие, похолодевшие от страха пальцы в мою ладонь. Вместе мы сделали несколько плавных, медленных, осторожных шажков, проверяя способность девушки наступать на уколотую шипом ногу и переводить на нее вес.

– Трава на самом деле помогла, – после нашей проверки Эвалейла признала действенность природного снадобья. – Слегка покалывает при ходьбе, но это все терпимо.

– Нам необходимо идти, пока светло, – как можно убедительнее сказал я, глядя в ее светло-фиолетовые глаза, словно подернувшиеся туманной серой пленкой. – Мы не можем тут сидеть и ждать новых неприятностей. Чем большее расстояние мы пройдем сегодня, тем быстрее сможем добраться до той самой горы, на которой ты видела башни с огоньками. Очень надеюсь, что тебе они не привиделись во сне или обманчивом наваждении потрясенного разума.

– Проверить нужно, – девушка расстроенно опустила взгляд, а потом наклонилась за сумкой.

– Так и быть, сделаю скидку на ранение. Понесу ее сам, – я опередил ее, первым взяв сумку и повесив на свое плечо. – Ты ступай налегке. Главное, иди. И старайся держаться ближе ко мне… Ради своей безопасности. А не то, что ты могла подумать.

– Я ни о чем больше не могу думать, – вздохнула Эвалейла, распрямляя штанину. – Устала очень… Мысли путаются.

Чувствовал, она лукавит. Не хочет говорить о своем истинном отношении ко мне.

А я почему об этом думаю с таким любопытством? Хочу знать, что на уме у богатой на неприятные сюрпризы дамочки? Или мне интересно, нравлюсь ли я ей как мужчина?

Спору нет, может, мне показалось, что Эвалейла огорчилась, услышав мой намек на меркантильный стимул… Странно… Я думал, такое объяснение ляжет ей на душу как мед на корку хлеба. Знакомое и родное. Легко понятное для той, кого с малых лет учили ловить выгоду, играть на бирже, рисковать и предавать. А она как будто бы расстроилась. Я словно разбил ее любимое украшение. Неужели она вправду могла поверить в мою бескорыстность? Увидеть во мне честного героя, пусть и не благородного происхождения.

А вдруг она действительно мне верила всерьез? Какой же я в таком случае дурак! Сам взял и сгоряча разрушил единственную ниточку доброй надежды, которая могла помочь нам правильно понять друг друга. Ведь если в ее разноцветной головушке могли завестись подобные светлые мысли, это может означать, что сама она не настолько испорчена, как я о ней думал. Все же она довольно молода.

Есть вероятность, что красавица со светло-фиолетовыми глазами пока еще недостаточно пропитана ядом алчности