Наш тесный мир и его игры - Андрей Михайлович Гильманов

Когда Сергей делал последние приготовления к работе, он, полностью готовый, спокойно ждал команды для начала и просто наблюдал за некоторыми, которым оставалось жить чуть меньше часа. За минут десять до начала Сергей уже не смотрел на идеально разложенные по местам вещи, его взор был обращен на небольшой чёрный ящик. Только начальники штаба и сам Сергей конкретно знали, что же там лежит и что вообще делает эта коробка в его кабинете. Я, конечно, тоже знаю, что в ней такое и зачем, но вам пока не скажу. Скажу лишь, что эта коробка с содержимым должна здесь лежать.

Затем он позвал своего нового знакомого, чтобы перемолвиться перед важной миссией.

— О, привет, брат. Ну что, как идёт чтение книги, которую я тебе давал?

— Я вот уже сегодня до финала добрался, очень интересная книга.

— Ага, я тоже добрался до своего финала. Пришло время рассказывать последнюю главу в приключении моих героев. Я последнюю главу, помнится, не прочёл почему-то кстати. Поэтому я, хоть убей, не расскажу, как заканчивается книга.

— Это даже хорошо. Я как раз прочту эту главу, пока ты будешь спасать ребят с другого берега. Держись там.

— Спасибо, брат.

Несмотря на то, что этот разговор за несколько часов до финала Сергея и почти через сутки после того, как разведчик попал внутрь, Михаил всё так же находился в подземном сооружении. Как же так, ведь этот гениальный план по добыче данных для Сергея и Василия разрабатывался так долго, но всё равно дал трещину! Вернее, данные то были уже у них, а он сам застрял здесь, и его к тому же ищут. Но и на этот случай у шпиона был выход. Не зря же он взял с собой в военный музей США комплект еды на одни сутки ровно, как и блокнот с задачами, которые он так давно хотел решить? Вот сейчас сидит в подсобке и решает, и едва ли его здесь найдут. Правда, он не собирался проводить здесь остаток своей интересной жизни, потому ему надо выбираться как отсюда, так и из США, успев на свой самолёт.

Следовательно, надо идти на риск. Попытавшись выйти из подвального помещения, он тут же спрятался за лестницу, ведущую вверх. Два человека, идущие по ней, тоже знали о труднодоступности подсобки и небезосновательно полагали, что их никто не слышит.

— Ума не приложу! Как данные Бена могли куда-то утечь?!

— Я сам не понимаю, как это могло произойти, видимо, мы недооцениваем работу российской разведки. Ведь по данным, что можно найти в интернете, этот тип совсем недавно вернулся из Польши, работал там представителем компании из крупного бизнеса.

— Ну, это, в самом деле, так. Западная Украина, где он и был, это и есть Польша, по документам нет, а по сути да. Эти территории всегда были польскими. Да и обучение людей обращению с военной техникой это тоже интересы крупного бизнеса, которые он представлял. Следовательно, информация о расположении на базе нацистов из ВСУ это не что иное, как коммерческая тайна. Как бы цинично это не звучало, но так и есть.

— Знаешь, ты прав. Но давай не будем болтать много, нам, же надо найти шпионскую крысу, помнишь? Давай найдём её! Говоришь, в музее вместе были, а потом разошлись под покровом ночи в разные стороны. Думаем дальше. Если предположить, что твой Миша свернул направо и, на ночь глядя, отправился в лес, а Бен действительно захотел посмотреть на эксперимент и ради этого пришёл, то нет. Мы уж знаем, что инструктор в это время спал. Войти сюда, а потом сбежать Михаил не мог — выходы открыты только для людей с американским акцентом и при наличии пропуска. Значит, он не может быть нигде, кроме как на каком-то из этажей или на лестничных пролётах данного подземного небоскрёба.

— Или здесь. Но это вряд ли. А давай так: я тут посмотрю, а ты беги в комнату охраны, погляди по камерам, но не забудь запереться. Если Михаил встретит меня лично, то вряд ли он меня убьёт, а вот вас, уважаемый военный криминалист, он может и грохнуть. Ни я, не вы не хотите такого исхода. Поэтому бегите и смотрите по камерам.

— Я посмотрю-посмотрю. Только позволь мне доверить тебе такую личную вещь, как мобильный телефон. Ты видишь, какой у нас голова, сразу догадался, что этот хрыч может меня грохнуть. Скорее всего, это очередной тип, который хочет убить меня, выполняя свою задачу. Чтоб остаться в живых и стоять сейчас перед тобой на двух ногах и в здравом рассудке приходилось мыслить творчески, придумывать новые решения и бороться со своим страхом. Так что, помыслив творчески и поборов свой страх, доверяю телефон тебе. Ради безопасности всё же прошу, положи ты его в нагрудный карман, чего тебе стоит! А я да, уже бегу смотреть камеры.

Сказал криминалист и не соврал. Он, действительно, побежал смотреть камеры в комнату охраны. Правда эта самая комната находилась как-то далековато, за пределами бункера и была по совместительству его рабочим кабинетом. Камера, про которую он так много говорил, была в его служебном телефоне, который был доверен соотечественнику. Между прочим, камера была вполне хорошей, дельной. Записывала ещё и со звуком да в прямой эфир, о чём оператор, конечно же, не догадывался. Снимающему такое кино не могли сказать, что шпион хоть при оружии, но вряд ли тронет именно тебя, а сотруднику госорганов здесь работать опасно. Поэтому на, снимай ролик для них сам, раз тебе опасности никакой нет. Тогда работать, к тому же на военном объекте, было бы стрёмно, если вы не какой-нибудь бесстрашный, а обычный человек, а значит, надо было ждать, пока собеседник сам додумается до такого. Хотя компаньону криминалиста и было непривычно здесь, на знакомой, но ранее запретной для него зоне, но он точно знал, где находится, за кем идёт и как выйти по завершении работы. Будучи иным человеком, американец творчески мыслить не стал. Обнаружив, что он, видимо, остался один в подвале, сразу крикнул: «Михаил, ты здесь?! Следователь ушёл, выходи, пожалуйста!». Никто не ответил. Обыскав весь подвал и никого там не найдя, американец хотел было уже пойти наверх. Вот он, приуныв, поднимался по ступеням и даже почти добрался до двери, как тут Михаил резко отозвался, чем сильно напугал стоящего наверху.

— О, мой бог! Что ты здесь делаешь, шпион?!

— Сейчас всё расскажу, думаю ходить вокруг да около смысла уже нет. Сижу уже сутки, никак не