Если ангелы падут - Рик Мофина

Свою незажженную сигару он сунул во внутренний карман пиджака.

— Вопросы?

Вопросов не было.

— Тарджен, прошу зайти ко мне в кабинет, — сказал Гонсалес.

По мере того как следователи выходили из комнаты, документация и отчеты складывались в одну стопу.

Тарджен последовала за Гонсалесом в его кабинет, находящийся через несколько дверей. Здесь он порылся в верхнем ящике стола и вложил ей в руку новое служебное удостоверение.

— Извини, Линда. Надо было тебе отдать еще на прошлой неделе.

Тарджен посмотрела на ламинированный ай-ди с фотографией и надписью: «Инспектор Линда А. Тарджен. Департамент полиции Сан-Франциско. Отдел убийств». Она провела пальцем по щиту с печатью города: моряк, шахтер и корабль, проходящий под мостом «Золотые ворота». Сверху из пламени горделиво выплывала птица феникс. А внизу красовался испанский девиз города:

«Oro en paz, fierro en guerra».

— Ты же знаешь наш слоган, — сказал Гонсалес.

— «В мирное время — золото, на войне — железо».

Сердце Тарджен радостно забилось. Золотой жетон ее отца хранился дома в шкатулке вместе с ее любимой фотографией, с которой он улыбался в униформе. Ей было восемь, она стояла в отцовой фуражке и улыбалась ему. Она сморгнула слезу. «Папа, я это сделала», — подумала она.

— Ну что. Добро пожаловать в наше родео, — сказал Гонсалес.

— Благодарю, лейтенант.

Гонсалес откашлялся.

— Я знал Дона. Еще в начале службы.

— Правда? Я и не знала.

— Да, мы вместе ходили на задание. Вдвоем, для подстраховки.

Тарджен молча кивнула.

— Линда?

— Да?

— Он бы тобой гордился. Обязательно бы гордился.

Хормейстер церкви Богоматери Скорбей Васси Липтак резко постучал палочкой о пюпитр, останавливая рефрен «Господь воскрес». Смахнув с глаз взъерошенные седые лохмы, придающие ему сходство с Бетховеном, он строго посмотрел поверх нот.

До финала американских хоров в Сан-Диего оставалось три месяца. Церковь Богоматери имела на нем шансы и могла с Божьей помощью одержать победу. А победа означала аудиенцию со Святым отцом в Риме. Васси не спал ночами, представляя, как это будет выглядеть. Певцы Богоматери пели с душой, но сегодня их контральто номер три, карликовая старая дева, убирающая церковь, была явно не в голосе.

— Флоренс, дорогая, ты сегодня неважно себя чувствуешь? — Он еще раз оглядел партитуру.

Флоренс Шейфер зарделась.

— Почему же. Я в порядке, Васси. В самом деле.

Агнес Кроуфорд, звездное сопрано хора, положила руку Флоренс на плечо.

— Ты уверена, Фло? У тебя бледный вид. Может, немного воды? Маргарет, принеси воды малышке Фло.

Флоренс терпеть не могла, когда ее так зовут. При своем росте в метр тридцать два она клинически могла считаться карлицей.

— Пожалуйста, не беспокойтесь. Я в порядке.

Васси сурово оглядел ее через свои бетховенские лохмы.

— Может, я немного отвлеклась. Извините.

— Ну хорошо.

Васси со вздохом кивнул органисту продолжать. Каменные церковные своды вновь огласило звучание труб и голосов, но внимание Флоренс опять блуждало.

Она восторженно созерцала статую Пресвятой Девы в нише позади Васси. Царица небесная стояла в белом платье с золоченым подолом, распростертыми объятиями выказывая свое страдание. Она была прекрасна даже в скорби, оплакивая смерть своего ребенка. Во время пения Флоренс вспоминала свое горе и ту часть себя, которая умерла много лет назад. Филип, молодой человек, за которого она собиралась выйти замуж, погиб при пожаре в доме. Она тогда тоже хотела умереть. В ночь перед его похоронами она наведалась к своему приходскому священнику. Он помог ей найти в себе силы жить. Никого другого она уже не полюбила. Годами Флоренс размышляла о том, чтобы стать монахиней, но вместо этого посвятила себя своей церкви и работе секретарем мэрии, уйдя на пенсию после сорока долгих лет.

Жила Флоренс одна, но одинокой себя не чувствовала. При ней был Бастер, ее попугайчик. А еще у нее было хобби: чтение детективных романов и криминальных хроник. В своем воображении она отважно пускалась по стопам Билла Пронзини[24], Агаты Кристи и других авторов. Во время отпусков Флоренс посещала места знаменитых убийств, полицейские музеи. Романы и пособия она читала запоем; вырезала статьи и скрупулезно их сортировала. С какой именно целью, она не знала, но каждый день своей жизни отмечала тремя фарфоровыми чашками и тремя серебряными ложечками для чая — утром, днем и вечером, непременно за чтением. При этом трижды в день, когда над чайником всходил душистый парок, она размышляла над смыслом своей жизни: какой же ей Господом уготован промысел. Это стало для нее извечным вопросом.

И вот теперь она знала ответ.

А сегодня под вечер она приступит к действиям.

После репетиции хора Флоренс изготовилась прибирать скамьи. Зайдя в подсобку, расположенную в задней части церкви, она потянула за шнурок выключателя; зажглась голая лампочка. В комнате пахло моющими средствами. Здесь находились большая раковина, бутылки с полиролью, воск, тряпки, ведра, все аккуратно расставлено. Флоренс закрыла дверь и заглянула в свою сумку. Все было наготове. Если это произойдет сегодня, то она готова. Она надела фартук, взяла тряпку, плеснула в ведерко немного полироли и отправилась чистить скамьи.

— Как вы себя чувствуете в этот благодатный день, Фло? Я слышал хор из своего дома при церкви. Звучание превосходное.

Отец Маккрини с улыбкой смотрел, как она собирает старые церковные бюллетени с передней скамьи.

— Благодарю, святой отец. А вы?

— Превосходно, Фло. Превосходно.

«Может, вы так и говорите, святой отец, но я-то знаю, что крест вы несете тяжкий».

Отец Уильям Мельбурн Маккрини служил в церкви Богоматери уже много лет. Видный мужчина под два метра ростом, в свои шестьдесят два он по-прежнему сохранял стройность, как в годы своей семинарской карьеры баскетболиста. За исключением наркоторговцев и сутенеров, его здесь любили все. Отличался Маккрини и недюжинными организаторскими способностями: благодаря ему в подвале Богоматери возник новый пункт раздачи горячего питания бездомным, на что пошли доходы от благотворительной лотереи.

Маккрини посмотрел на часы, затем оглядел пустую в это время церковь.

— Пять минут до предвечерней исповеди. Надо бы подготовиться. — По дороге в ризницу он остановился у алтаря и повернулся к Флоренс. — Кстати, Фло, пока не забыл. В эти выходные я буду испрашивать помощи о создании приюта. По мере того как расходится молва, к нам стекается все больше народа. Я знаю, вы и так много делаете для храма, но, пожалуйста, подумайте об этом.