Почему мы стареем. Научные знания о том, как наш организм стареет, почему это происходит и каковы современные способы замедлить этот процесс - Валерий Новоселов

В геронтологии важно отелить реалии от мифов и леса фантазий, которые продолжают нас вести по тропе заблуждений. Это не только потеря сил, средств и многих лет жизни на никчемные проекты, но и путаница в умах людей, которые не понимают, что может быть полезно, а что нет.

Геронтология пресыщена мифами, она впитала такое их количество, какого нет ни в одной науке. Итак, почему же так много мифов в геронтологии:

• предмет изучения имеет слишком высокую личную эмоциональную составляющую. В силу этого трактовка фактов, как и подбор их самим исследователем-геронтологом, крайне субъективны;

• целью многих работ в геронтологии (как и в целом в науке) является «напечатать очередную статью или получить PhD», а не формирование нового знания;

• проводятся исследования низкой мощности, сами исследования мало прозрачны, а исходные данные, которые использовали геронтологи, часто недоступны для проверки;

• дизайн исследований в биологии старения оставляет желать лучшего, а многие исследования просто невозможно повторить;

• в связи с обширностью темы подбирают научные источники согласно только своим убеждениям и гипотезам, имеет место и сознательное искажение;

• эксперименты на долгоживущих видах животных очень дороги, поэтому на приматах проводилось мало исследований, практически нет исследований на шимпанзе (лабораторном двойнике человека). Экстраполяция исследований с короткоживущих видов на вид человека крайне сомнительна;

• на волне интереса к геронтологии последних лет в тему пришли люди с непрофильным образованием, не знающие основ биологии старения, получающие знания по саммари статей на «пабмеде»;

• метаанализы в геронтологии зачастую являются не более чем взвешенными мнениями экспертов;

• специалистов с широким видением проблематики старения и таким же широким мировоззрением практически нет, крайне мало специалистов с широким мировоззрением, способностью к абстрактному мышлению и, может, даже философскому мышлению;

• СМИ активно тиражируют любые, в том числе неверные, представления и искажения в теме долголетия и ПЖ.

Вот как пример одно из утверждений от такого горе-специалиста: «Все, что мы должны сделать в ближайшие 30 лет, – это найти лекарства, которые значительно замедлят основные причины старения, и если мы дадим их людям, приближающимся к 50, некоторые из них достигнут предела 150 лет». Обратите внимание, здесь называются круглые цифры, возраст, как правило, привязан к возрасту высказывающегося, цифры чаще выбираются исходя из собственных убеждений говорящего. Научная ценность подобных высказываний минимальна, но верующих в такие призывы и лозунги будет много.

Из когнитивных искажений в геронтологии рождаются мифы, легенды, сказки и даже тосты. Как много я слышал вот таких утверждений: «В браке живут дольше, в старости толстые также живут дольше, чем люди худые или с нормальным весом, алкоголь помогает жить дольше». Даже если мы видим перед собой статью, все сложно, а тем более когда уже на основании подобной статьи идет популярная публикация. Все не так, как видится с высоты рационального мышления. Например, если мы сравниваем продолжительность жизни мужчин в браке с прочей мужской популяцией, то, несомненно, во второй будут люди из групп риска ранней смерти, так как там будут те, кто не смог вступить в брак, например в силу заболеваний, или уже в разводе по тем же причинам. И это не исключает, что в браке действительно живут дольше, только для этого выборки должны быть стандартизированы по всем прочим показателям: уровню образования, доходам, состоянию здоровья и т. д.

Если же использованы данные наблюдений за короткий срок на небольших выборках, то трактовка таких обсервационного характера работ может иметь большой вклад в когнитивных искажениях самих исследователей. Доктор Ричард Хортон, главный редактор моего любмого журнала «Lancet», опубликовал такое заявление: «С наукой все очень просто: большая часть научной литературы, где-то больше половины, просто не соответствует действительности и ложна. Огорчают исследования с выборками небольшого количества и объема, минимальный эффект, недействительный предварительный анализ и вопиющие конфликты интересов». Сюда же можно добавить также одержимость поисками модных тенденций сомнительной важности, попытку доказать свою правоту любыми методами. Особенно это ярко проявляется в геронтологии.

В любой науке очень важно давать определения, а в геронтологии, пресыщенной мифами, это особенно важно. Такие термины, как «биологический возраст», «старение клеточной культуры», «геропротектор», «нестареющий вид» и многие другие, широко употребляемые сегодня, требуют их точного определения до начала дискуссии. Например, слово «нестареющий». Как только я его слышу, мне так и хочется спросить, а что подразумевается под этим громким и эмоциональным словом, от которого идет волна положительных эмоций. Если старение мы рассматриваем как повышение риска смерти с возрастом, то когда такого повышения нет, например, смертность среди животных приблизительно одинакова во всех возрастах, или она падает, то это животное можно смело называть нестареющим.

Например, чем старше крокодил, тем риск смерти у него ниже. До возраста 2 лет из 1000 крокодилов доживает только 150. Риск их гибели не растет с возрастом, они продолжают свой рост, а потом по достижении какого-то времени они перестают расти, и они практически все гибнут. Может быть и так: гибнет молодняк, потом риск снижается по мере взросления, потом опять растет. Итог: кривых выживаемости и смертности в природе на любой вкус, различной формы, смертность может быть привязана к размножению, как у лососевых, или гибели только самцов при размножении, как у богомолов, самка просто съедает самца. Что дает то или иное конкретное «нестареющее» животное совсем другому виду – гомо сапиенс, если мы хотим повлиять на старение именно человека?

Надо определиться, что общей ценностью для нас, как для биогеронтологов, так и клинического сообщества, является именно увеличение ПЖ человека. И не просто увеличение, а именно увеличение его активной и здоровой составляющей ПЖ. А изучение ПЖ других видов, которые даже не имеют патологии, характерной для человека, и соответственно, снижение жизнеспособности определяется совершенного другими механизмами, малоинтересно. Поэтому следует изучать именно человека или, как вариант, высших обезьян. Да, дорого, да, долго, для этого и нужны институты старения, где сменяемость поколений ученых и преемственность их знаний позволят проводить эксперименты длительностью в сотни лет.