Сквозь страх - Альбина Равилевна Нурисламова

с повидлом, омлет. Это было мило, хотя омлет остыл, пришлось подогревать его в микроволновке.

Я сварила себе какао, а потом долго сидела за столом, завтракая без особого аппетита и глядя в окно. Позвонила Ксюша, и я на время забыла о своих неприятностях. Юра тоже позвонил, говорил осторожно, тихо, словно боясь меня вспугнуть.

«Как же мне это надоело», – подумала я и не сразу сумела изобразить оживление, когда муж пригласил меня на ужин.

– Заеду за тобой в шесть, столик забронировал. Ресторан «Плавучий дом» возле набережной Быстрой. Он ведь тебе нравится. Устроим романтический вечер, что скажешь?

«Что скажу? Молодец, стараешься», – подумала я.

Теперь мне грех жаловаться на отсутствие внимания со стороны супруга. Что за жизнь пошла? То я боюсь Юриной измены, то меня беспокоит собственное душевное здоровье. Полгода назад ничего этого не было, жила себе и жила, жизни радовалась.

Вечер получился отличный. Мы давно никуда не выбирались вдвоем, оказалось, что мне этого не доставало. Удалось забыться, расслабиться, почувствовать себя, как раньше. Юра заказал наши любимые блюда, смешил меня, старался всячески развлечь, и я была благодарна ему за эту передышку.

– Надо почаще устраивать такие вылазки, – сказала, когда садились в машину, чтобы ехать обратно. – Спасибо тебе.

Юра странно посмотрел на меня, и я подумала, что он не может понять, как вести себя со мной. Должно быть, я кажусь ему взрывоопасной, словно бутыль с нитроглицерином: тряхни посильнее – и взрыв обеспечен.

Дом встретил нас тишиной и запахом книжной пыли (как в библиотеке) вкупе с ароматом лимонного освежителя воздуха, который нравился Юре. Здесь всегда так пахло, я уже привыкла.

«Пусть будет обычный вечер, – подумала я. – Переодеться в домашнее, принять душ, лечь в постель. Больше никаких приключений».

Но мне снова не повезло.

Открыв дверь, Юра вернулся во двор: ему показалось, в машине что-то стучит, и он решил проверить. Я хотела пойти на второй этаж, но увидела, что дверь в левое крыло, которая всегда была заперта, приоткрыта. Стоило мне обратить на это внимание и задаться вопросом, почему, послышался звук музыки.

Никаких сомнений: кто-то играл на пианино, причем играл умело, а инструмент был не расстроен, звучал отменно. Я не стала говорить себе, что кто-то пробрался в дом. Кто-то живой. Знала уже, что дело не в этом.

Переведя дух, подошла к двери и открыла ее. Музыка немедленно прекратилась, возле пианино никого не было, но меня занимало даже не это. Комната. Господи, даже сейчас, рассказывая об этом, я понимаю, до чего нелепо звучат мои слова. Особенно после того, как Юра доказал мне, что в прошлый раз перемена обстановки мне померещилась…

Комната была другой! Я будто попала в декорации исторического фильма: портьеры, обитые шелком стены, старинные столики с гнутыми ножками, хрустальная люстра, до блеска натертый воском паркет, бархатная обивка диванов. За приоткрытой дверью в библиотеку виднелись книжные полки, доверху забитые книгами, на полу я увидела толстый зеленый ковер.

Попятившись, я вышла из комнаты. Но холл, в который вернулась, тоже преобразился. Только передо мной были не интерьеры девятнадцатого века, а вестибюль детского сада: на стенах – плакаты и план эвакуации в случае пожара, письменный стол в углу, а на нем – черный дисковый телефон и настольная лампа. Стены выкрашены казенной зеленой краской, пахнет молочной кашей и тушеной капустой, сверху доносится шум детских голосов. На лестнице – лысый ковер, на двери справа висит табличка: «Кухня. Посторонним вход воспрещен!»

Ступни мои вросли в пол – не двинешься с места. Я стояла, ожидая, когда кто-то из персонала или детей спустится вниз. Прошлое и настоящее сместились, переплелись, а я запуталась в паутине времен, повисла вверх ногами, как муха, и не могла выбраться. Не могла сообразить в точности – где я? Кто я?

Черный телефон, стоящий на столе, разразился пронзительным звоном. Звук полоснул меня по ушам, по нервам, как бритва, и, зажав уши руками, я выбежала из дома, вопя во все горло.

Глава тринадцатая

– Вот, выпей, – сказал Юра, присаживаясь возле меня на кровать.

– Что это?

– Успокоительное на травах. Не бойся, Лора, никакой химии. Корень валерианы, пустырник и еще что-то. В аптеке сказали, ребенку не повредит.

Лицо у Юры было усталое и, я бы сказала, хрупкое. Словно он в любой момент может закричать или разрыдаться. Гостиничный номер, где мы сейчас находились, был тесноватым, но зато окна выходили на Быструю. Смотришь на водную гладь и хотя бы на время чувствуешь себя свободной, не запертой в комнате, в доме. В собственной жизни.

– Зачем ты уговорил меня продать квартиру? – плакала я в машине пару часов назад, когда мы ездили по городу в поисках временного пристанища. Можно было поехать к Агате или Татьяне Петровне, но не хотелось стеснять людей, сваливаться им на голову. Не откажут, конечно, но вряд ли обрадуются. Да и не хотелось полночи объясняться, ловить на себе сочувственные взгляды и убеждать кого-либо в собственной нормальности.

– Но ты была не против, мы все решили, – отбивался Юра.

– Ты решил! А я, дура, согласилась! Что это за место? Что за дом?

Юра тоже взорвался, не выдержал.

– Превосходный дом! Я ничего такого не вижу! Ничего нет, никаких скачков во времени, привидений, барабашек! Ни-че-го! Все в твоей голове, Лора, пойми это уже!

Мы кричали друг на друга, чудом не разругавшись окончательно. Потом нашелся номер в гостинице «Берег Быстрой», Юра уложил меня в кровать, я немного успокоилась. Муж сходил в аптеку, купил мне лекарство, попросил принести в номер чай.

– На какой срок ты забронировал комнату?

– На ночь, – ответил Юра. – При желании мы сможем продлить или найти что-то более подходящее, но…

Я знала, что он хочет сказать. Но зачем мотаться по гостиницам и съемным квартирам, если у нас собственный прекрасный дом. Дом, в который я не желала возвращаться.

– Лора, послушай. Ты можешь какое-то время пожить у Агаты или моей мамы. Немного придешь в себя, обдумаешь ситуацию, – голос звучал просительно, – надеюсь, все будет казаться не таким ужасным.

Я не хотела жить у Агаты или его матери. В любом случае, это не выход, а временная мера. Потом-то что? Я рожу, в какой обстановке будет расти ребенок? А Ксюша? Голова шла кругом.

– Мы должны продать дом. Другого выхода я не вижу.

– Нет! – Это прозвучало как вскрик. – Прости, не хотел повышать голос, но ты должна понять! Дом нравится мне, Лора, он хороший. В нем просторно, удобно, есть