Ксеродерма - Николай Шаталов

— Что-то вроде того. Правду мне о вас говорили: всё увидит, всё поймет и, конечно, поможет. Котик, проходи, присаживайся на это кресло перед доктором, чтобы он тебя мог хорошенько рассмотрел. Я никуда не уйду, буду стоять рядом с тобой и запоминать каждое слово, которое скажет доктор.

Смотреть было на что: «котик» появился у нее из-за спины и медленно сел на указанное СВЫШЕ моё кресло, в моём рабочем кабинете. Руки пока не дрожали, потому что выхлоп изо рта свежий, правда, добровольно падшее лицо пока ещё полностью не разутюжилось. Но пиджак, брюки, рубашка находились в приличном состоянии.

Женщина показалась мне действительно необыкновенной. Своим зеленым глазом она с нескрываемым интересом рассматривала меня, а другим контролировала добровольно падшее лицо. Она, наверное, и в жизни внимательно присматривает за ним, даже борется с синдромом похмелья самым простым и доступным способом, ибо о других вариантах она, понятное дело, никогда не ведала. Как говорится, кто на кого учился.

Хорошие манеры и дурные привычки, как правило, сохраняются очень долго.

Свежий и столь милый сердцу алкогольный выхлоп вернул меня в реальность и напомнил о присутствующем в кабинете добровольно падшем лице.

— Дорогие мои, с внимательным вдохом и умным выходом внимаю каждому вашему дыханию.

— У Котика висит с утра и это меня очень беспокоит, — взволнованно начала дама. Я даже не смогла как следует подготовиться к визиту к вам.

— Вы выглядите очень хорошо, я бы сказал изумительно, я бы тонко заметил: восхитительно, — пытаясь несколько успокоить разгоряченное создание, сказал я.

— Я волнуюсь до сих пор, даже находясь в вашем кабинете. Я действительно вся дрожу и от вашего кабинета, и от его болезни. Вдруг это останется навсегда, а он ведь молодой, а я вообще, представляете, на семь лет младше. А у него висит с самого утра.

— Что вы заладили: висит, висит. В конце концов, он в кабинете врача, а не в номере с проституткой. Читали, что написано на двери?

— Извините, это с той стороны или с этой? Она посмотрела на меня своими разноцветными глазами, причем зеленый явно выражал большую заинтересованность.

— С этой, вы уже видите то, что написано с той. Я реально невролог.

— В какой-то мере я поняла.

— Покажите мне правую руку. Не вы. Ваши кольца и перстни я заметил раньше.

— Благодарю за столь лестный и приятный комплимент, — сказала она, — вы можете не стесняться и быть более внимательным к другим моим достоинствам.

Её телосложение было гармонично с ног до головы, следовательно, интеллектуальные способности и основной источник существования должен располагаться где-то посередине.

— Котик, сделай, что просит доктор.

— Ну, висит, ну и что вас так напугало, — сказал я.

— Но меня это ужасно беспокоит, — сказала она.

— Мы, безусловно, окажем всю необходимую помощь. Ситуация, как мне представляется, довольно простая. Вчера после напряжённого крепкого завершенного трудового дня, вернувшись домой, он, по всей вероятности, глубоко и трогательно уснул. И придавил своим уставшим личиком лучевой нерв как раз на правой руке, вследствие чего в ней и возникла определённая слабость.

— Вы гениально правы, милый доктор, — сказало маленькое смазливенькое личико с разноцветными глазами одним зеленым, другим тёмно-синим.

— Правильно базаришь, пацан, — сказало добровольно падшее лицо.

— Я полагаю, что это не помешает ему взять в поражённую конечность все, что его душе этим утром было угодно. А душе с утра, однозначно, было угодно.

— Вы снова правы, дорогой… Сегодня утром душа его возжелала, но я позволила ему только чуть-чуть.

— Вот и вся причина болезни, которая большими умными буквами написана на пока еще бодром лице нашего пациента.

— Значит, это не так страшно? — она с оптимизмом посмотрела в мои неврологические глаза, потом практически едва уловимым движением поправила мне галстук и с нежностью расправила складки на моем халате.

— Обозначь тему, братан.

— С похмелья я видел ситуации и пострашнее. Вот намедни был случай, привели мужчину. Злоупотреблял самыми дешевыми напитками в течении недели. В результате чего заполучил парализацию на левую сторону. От предложенной мною госпитализации категорически отказался.

— И он умер? — с замеревшими от ужаса глазами спросила она, снова, видимо от волнения поправляя складки моего белоснежного халата уже несколько ниже моего мечевидного отростка.

— Безусловно, и однозначно — нет.

— Извините, не сочтите за бестактность, у вас расстегнулась на халате пуговица, ну, та, которая самая нижняя. Это я заметила сразу, как только вошла. Позвольте вам помочь.

— Я думаю, не стоит.

— А что же пациент, остался инвалидом?

— Что за ужасы вы тут говорите! Я его заботливо осмотрел, назначил ему умное лечение, парализация прошла, и в настоящее время в магазин за водкой он ходит самостоятельно! Достижения современной медицины значительно расширили возможности человека.

— Какой вы… Котик, подожди, пожалуйста, в приёмной, а мы с доктором обсудим твоё дальнейшее лечение.

— У меня нет приёмной.

— Котик, жди в приёмной!

— У меня нет…

— Этот маленький недостаток я могу быстро исправить. У меня, поверьте, очень большие связи. Вы должны вести приём в хорошо обставленном, шикарном кабинете, со всем необходимым. Скажите, доктор, обязательно работать с медицинской сестрой, или вы привыкли делать всё сами, своими умными руками.

— Чаще приходится работать лицом.

Она посмотрела на меня своими разноцветными глазами и в правом, зеленом, я увидел явную эротическую заинтересованность.

— Вас, наверное, очень любят больные, — восторженно промурчала она.

— Да и здоровые тоже, — немного покраснев для приличия, ответил я.

День ещё толком не начался, а возникла реальная вероятность быстрого карьерного роста, только бы не замяукать от гордости, хотя, возможно, придётся залаять.

— Вы получите кабинет, который будет достоин такого великого врача, я не побоюсь сказать настоящего светила современной медицины.

Неравенство было, есть и будет двигателем прогресса. С другой стороны, кабинет накладывает дополнительные тяготы бытия, так что лучше принять вознаграждение ассигнациями. Возрадуют купюры любого достоинства, — весьма расчетливо подумал я.

— Извините. Мне тоже нужна ваша помощь. Целую неделю неприятные ощущения в области сердца, то стучит, то колет, иногда просто вылетает из груди. Вы не могли бы меня осмотреть, можно очень-очень быстро, но как можно внимательней, весьма трогательно промурчала она.

— Я не кардиолог, — весьма сдержано ответил я.

— Да и мне не восемнадцать лет. Я могу раздеться? Вы предпочитаете сверху или снизу? Могу стать на колени, — и в правом, зеленом глазу я увидел максимально возможный огонь сексуальной заинтересованности.

Возникла весьма короткая пауза. Тишина всегда обманчива, как и красота редко бывает искренней и истинной.

Через минуту люди вышли.

Вещь только тогда фирменная, когда на ней печати негде ставить.

Бл.дь! Наконец-то! Двери