Отдел 15-К - Андрей Васильев

Все так же улыбаясь, Малетто поднес арлекина к уху и казалось, что начал слушать то, что тот ему говорил.

– Приготовьтесь – прошуршал голос Германа.

– Мммм, как интересно – Малетто повертел головой – Мальчик, так ты пришел не один? Сеньоры, выходите сюда, мой театр всегда рад зрителям.

Герман первым вышел на освещенную площадку перед домом, в руке его поблескивал знакомый уже Кольке серебряный нож. За ним, треща ветками, двинулись и остальные.

– Сеньор Малетто, не так ли? – вежливо осведомился Герман – Насколько я понял, вы удерживаете в своем доме детей, причем против их воли. Не соблаговолите ли вы их отпустить?

– Детей? – итальянец наигранно развел руки в стороны – Каких детей? В моем доме нет никаких детей. В нем живу только я. Впрочем, в нем еще проживают актеры моего театра, но по отношению к куклам это слово звучит не слишком верно.

Малетто три раза хлопнул в ладоши и из открытой двери дома послышались тихие, как будто детские, шаги. Чуть позже из нее стали выходить куклы, с ниточками на руках и ногах, одетые в пестрые костюмы и словно сошедшие со страниц книг по истории Комедия дель Арте[6]– Бригелла, Уберто, Грациано, Коломбина…

– Марюта? – неверяще прошептал Ржавый, глядя на куклу, изображавшую служанку – Карась, вон же Марюта!

– Теперь уже нет – согнулся в полупоклоне Малетто – Это Фьяметта.

– На перо падлу надо ставить – Карась тряхнул рукой, со щелчком выкидывая узкое лезвие ножа, другой он отодвинул застывшего Ржавого себе за спину – Ну что, псина, айда к блатному?

– Идиото – даже как-то с жалостью посмотрел на него итальянец – Ну почему все сразу хотят меня убить, и никто не хочет посмотреть перед этим мой гениальный спектакль?

– Я театры не люблю, там в буфетах коньяк бодяжат – кошачьим шагом Карась начал приближаться к итальянцу, на его лице играла улыбка – Начальник, ты же, если что, на суде покажешь, что это была самооборона?

– Меня здесь вообще не было – ответил Герман, обходя итальянца с другой стороны.

– Нет, нет, нет – Малетто сделал два шага назад – Надо говорить: «Нас больше не будет».

Он снова хлопнул в ладоши и крикнул что-то на итальянском.

Колька даже не заметил, как куклы спрыгнули с крыльца дома и подбежали к ним.

– Ай! – нож Карася упал на землю, в его руку вцепилась кукла в костюме служанки. Вслед за ножом на снег брызнула кровь, похоже было на то, что мелкая тварь попросту вгрызлась в руку вора.

Что было с Германом Колька не видел, поскольку его шею захлестнула тонкая, но очень прочная нить, перед глазами появилось кукольное детское лицо в колпаке и круглых очках.

– Хи-хи-хи – рассмеялось оно и свело руки, затягивая удавку все сильнее.

Перед глазами Кольки поплыли круги, ноги подкосились, уже стоя на коленях, он вцепился руками в нить, пытаясь ее разорвать или хотя бы растянуть…

– Что же ты делаешь, лиходей! – как будто сквозь вату услышал Колька – Снова ты за свое!

– Уйди, старик – в голосе Малетто прозвучала неподдельная злоба – Я пожалел тебя в прошлый раз, в этот не пощажу!

– Пожалел ты, как же – голоса стали уплывать вдаль, в ушах бешено застучало, и Колька понял, что это, похоже, конец…

Именно в этот момент он почувствовал, что может дышать. Судорожно вздохнув, Колька схватился за горло – нити не было.

– Братие! – голос старика был силен и звонок – Нет мне прощения, то мне ведомо, но и не себе я помощи прошу! Души-то детские пожалейте, безвинны они. Помогите мне, братие, не совладаю я один с ним!

Гулкий и глухой удар колокола ошеломил Кольку, он шел как будто из-под земли.

– Чего это? – услышал он шепот Карася.

– Не знаю – слова пришлось выдавливать, горло было как будто чужое, вместо привычного голоса раздавалось словно змеиное шипение.

Карась оказался рядом с Колькой, одна рука у него была в крови, кожаная куртка была в нескольких местах располосована.

– Проклятый старик – Малетто озирался и хлопал в ладоши, куклы столпились вокруг него.

– Гляди – Карась ткнул пальцем в сторону кустов, Колька повернул голову туда и удивленно заморгал.

Из темноты выходили люди в черных рясах, с крестами на груди, у каждого из них в руке был факел.

Итальянец, увидев монахов-черноризцев, что-то завопил на итальянском, куклы бросились к дому, он поспешил за ними, обернувшись на ходу –

– Глупцы, вы думаете, что театр Малетто на этом закончился?

– Братие, поспешите! – надсадно крикнул старик – Уйдет, окаянный! Нельзя, чтобы он дверь закрыл.

Малетто почти успел захлопнуть дверь. Почти.

Дом вспыхнул так, как будто его облили бензином и одновременно подпалили с разных сторон. Вспыхнула и фигура Малетто, стоящего на крыльце у самой двери, ярко-красный огонь как будто пожирал его изнутри, полыхала кукла Арлекина, которую он так и не выпустил, корчились и извивались, как будто в каком-то диком танце его актеры.

– Спасибо вам, братие – поклонился в пояс монахам старик – Спасибо, что отозвались, что подсобили. Знаю, не простили вы меня, но то мой крест.

Монахи молча развернулись и ушли в темноту, где-то снова бухнул колокол.

– Ааааа! – полыхающая фигура Малетто спрыгнула с крыльца, крутанулась на месте, после кукольник побежал по путям, рассыпая вокруг себя огненно-яркие искры. Сразу после этого крыша дома провалилась внутрь, столб огня поднялся к небу, что-то ярко вспыхнуло и все пропало – и итальянец, и его куклы, и полыхающий дом. Осталась только ночь, снег, кровь на нем и завывания ветра.

– Вот же хрень какая у нас здесь водится – Карась достал из кармана платок и начал затягивать им кровоточащую руку – Все завтра Лешему расскажу.

– И зря, он тебе все равно не поверит – заметил Герман, поднимаясь со снега. На его щеке были явно видны следы укусов – Такое своими глазами видеть надо. Да ты и сам завтра засомневаешься – было это или нет. Ржавый, ты здесь? Цел?

– Цел – мальчишка вылез из-за рельсов, где, видно, спрятался, когда началась катавасия – А Марюта тоже сгорела вместе с домом?

– Эээ, парень, это была уже не Марюта – грустно ответил ему Герман – Марюта исчезла, когда в этот дом вошла.

– А где дед? – повертел головой Карась – Эй, старый! Ты где есть?

– Да не ищи его – Герман подошел к Кольке и протянул ему руку – Он тоже ушел.

– Куда? – Карась завертел головой.

– Кто знает? – Герман потер щеку – Мне Вика и про него рассказала, только я и предположить не мог, что мы и с ним, на наше счастье, столкнемся.