Амазонка - Семен Резник

— Войдите! — Дорис поправила кофточку. Вошла Тереза.

— Сеньорита, вас просят к телефону.

— Кто, Тереза?

— Какой-то мужчина. Он просит пригласить сеньориту Дорис.

— Хорошо, Тереза, я сейчас иду.

Она встала с кресла и быстрым шагом направилась к выходу. Служанка следовала за ней. Дорис взяла трубку:

— Я слушаю, — тихо произнесла она. Дорис ни на минуту не сомневалась, чей голос услышит.

— Здравствуй, Дорис! Это я, Энрико. Ты еще помнишь такого?

— Да, сеньор Энрико, — она сделала ударение на слове «сеньор».

— Я рад слышать тебя. Ты здорова?

Дорис подумала, что он мог начать разговор по-другому: не так избито и банально.

— Спасибо, со здоровьем ничего. А новостей нет, вот только мой брат Джонни приехал.

— Ты его очень любишь…

— Да. Пожалуй, это самый любимый мой человечек… Он долго был не с нами, и мы очень по нему тосковали.

— А почему он жил не с вами?

— Так… Проблемы со здоровьем… Но теперь все хорошо, — Дорис совсем освоилась и вела себя непринужденно.

— А у меня нет братьев, впрочем, как и сестер, — мрачным тоном произнес Энрико.

— Так ты один? — почему-то разочарованно произнесла девушка.

— Я слышу разочарование в твоем голосе…

— Да нет, прости, просто я подумала, что ты маменькин сынок.

— У меня нет матери… Она… Она умерла.

У Дорис сжалось сердце:

— Прости! Я не знала.

— А твоя мать выглядит так молодо…

— Так и есть. Ей чуть за тридцать… — засмеялась Дорис.

— Как? Как за тридцать?

— Это не моя мать, а мачеха. А свою мать я не помню. Она умерла при родах.

На другом конце трубки надолго замолчали.

— Прости! Но, надеюсь, у тебя есть друзья, подруги, — сменил тему Энрико.

— Можно сказать нет. Раньше была одна женщина, она была как мать мне, — прошептала в трубку Дорис.

— Вот что, Дорис, по телефону много не расскажешь. Нам надо встретиться. Обязательно встретиться. Ты не против?

— Нет, — тихо прошептала девушка.

— Тогда завтра в полдень я буду у вас. А теперь до свидания, Дорис.

— До свидания.

Она стояла, вслушиваясь в короткие гудки на другом конце провода.

Только теперь она увидела Терезу, которая с удивлением смотрит на нее.

«Она все слышала», — подумала девушка, и ей стало неловко.

Было далеко за полночь. Сержант Кемпес остановил автомобиль.

— Давай-ка пройдемся, а то я, пожалуй, усну, — бросил он напарнику Фернандо Ривасу и вылез из машины. Следом за ним вышел и Ривас. Он быстренько застегнул пуговицы полицейского мундира, ибо было прохладно.

Действительно, им необходимо было развеяться, поскольку кружка крепкого кофе из термоса уже не помогала. До конца дежурства оставалось еще несколько часов. Эта ночь выдалась на удивление спокойной, что бывает редко, и поэтому у полицейских было неплохое настроение.

— Надоела пищалка, — Ривас выключил рацию, и сразу стало необычно тихо.

— Что ты делаешь завтра, Пепе? — он осторожно тронул Кемпеса за рукав.

— Сначала отосплюсь, а дальше — не знаю. Видно будет.

— А не взять ли нам женщин и не махнуть на Парана-бич, на беленький песочек? — Ривас даже зажмурился, предвкушая удовольствие.

— Тебе хорошо, ты холостяк. Взял и трахайся сколько хочешь. А мне надо всегда выдумывать. Я своей уже столько лапши навешал! Порой мне кажется, она давно меня раскусила, — захихикал Кемпес.

— Может, она платит тебе той же монетой? Видишь, поэтому я и не женился до сих пор.

— Ну… Я совсем не против, что она имеет кого-то на стороне. Значит, она еще достаточно привлекательна, — он захохотал еще громче.

Они прошли еще ярдов сто по пустынной ночной улице, где мерцали сполохи иллюминации, заглянули на небольшую стоянку, на которой мирно спали автомобили, и двинулись назад к полицейскому «форду».

— Смотри, смотри, что это там? — шедший чуть впереди Ривас указал пальцем на темные окна коттеджа справа от них.

— Где? Я ничего не вижу.

— Может, мне показалось… — неуверенно произнес Ривас.

— Но что ты видел? — спросил Кемпес, не спуская глаз с окон.

Ривас молчал. Вдруг он вцепился в руку напарника, но тот и сам увидел едва заметный огонек в окне, словно кто-то шарил с фонариком по комнате.

— Ну а что, хозяину запрещено пользоваться фонариком? — произнес Кемпес и подумал, что дело это выеденного яйца не стоит.

— Конечно, не запрещено, но давай посмотрим, спешить нам некуда, — проворчал напарник.

— Давай! — неохотно согласился Кемпес. Он глянул на небо. На западе сквозь облака светила луна. Было призрачно и туманно. «Утром пойдет дождь», — подумал сержант. Он перевел взгляд на темный коттедж и увидел, что загадочный огонек переместился в другое окно. Сквозь шторы было видно, что там внутри кто-то что-то ищет: размытый свет фонаря то уменьшался, то становился ярче, а то вдруг на долгое время исчезал. И это было действительно подозрительно. «Может, в доме отключили свет?» — подумал сержант.

— Что будем делать? — уловил настроение напарника Ривас.

Кемпес задумался:

— Ему не убудет, если мы его немножко потревожим, — произнес Кемпес, имея в виду владельца фонарика. Двое полицейских подошли к калитке, чуть-чуть повозились с нехитрым запором. Затем они углубились по аллейке в темный сад и подошли к темной двери, за которой вполне мог находиться посторонний. Только теперь Ривас включил фонарик, и из уст его вырвался сдавленный крик. Дверь была опечатана. Еще не соображая ничего, он потянул за ручку двери. «Заперта!» — он автоматически включил рацию.

— Луис! Мы на восьмой линии. Здесь в коттедже как будто «ночные гости».

— Да? Я вышлю бригаду! Где это?

— Восьмая линия, дом 19.

— А где хозяин дома?

— Не знаем, дверь опечатана, но внутри кто-то есть.

— Подождите. По компьютеру я узнаю имя владельца дома.

И рация замолчала. Но через минуту донесся голос Луиса:

— Хорошенькое дельце. Это дом Хуго Санчеса.

Имя владельца дома ничего не говорило полицейским.

— Ну и что? — Спросил Кемпес.

— Так он наложил на себя руки неделю назад!

— Да?! И кто там теперь живет?