А двойня – повод для знакомства? - Зоя Анишкина

Не знаю, что он сказал, но сомнений в том, что брякнул пошлость, не было. У него там при виде меня автоматически, что ли, все включается и встает? Или действительно секса так долго не было?

Оставался еще вариант, что Егор просто сходит по мне с ума. Но я же человек практичный. Реалист. Мы знакомы полтора дня, какие могут быть чувства между нами?

Только ехидный голосок подсказывал, что такие же, как и у меня. Возможно все. Я же схожу с ума, теряя голову рядом с ним? Значит, и он тоже способен на подобные чувства. Правда же?

Разговор с самой собой не клеился, а Мария Сергеевна все не уходила. Напротив, она с любопытством рассматривала мое смущенное лицо. Потом, очевидно, приняв для себя какое-то решение, направилась к двери, напоследок бросив:

– Спасибо за прекрасное чувство дежавю: мы с мужем много лет назад именно так и познакомились. Правда, он понапористее был. Здесь сразу стало понятно, что ошибочка вышла.

Я выдохнула. Все-таки приятно такое слышать от нее, хоть и запоздало. Уже из коридора донеслось:

– Виктория Егоровна, не задерживайтесь сегодня. Завтра вам на дежурство.

Цокот копыт по коридору возвестил о том, что начальница удалилась восвояси. Ну хоть настроение человеку подняли, и на том спасибо. Егор же едва ли не ползком добрался до небольшого диванчика и рухнул.

Слава богу, совсем недавно мне выделили небольшой кабинет. В клинике старались всем врачам обеспечивать личное пространство. Место позволяло, а платных палат и так было достаточно.

Когда звуки удаляющихся шагов начальницы стихли, я села рядом с пострадавшим. Он откинулся на диване, прикрыв глаза. Овощи лежали на том самом месте, начиная подтаивать. Егор явно не задумывался об этом, пока я не сказала.

– Ах ты ж… Ну, это фееричное завершение дня. Приехал поговорить, называется.

Он сдернул пакет и стал рассматривать некрасивое мокрое пятно. Признаться, ситуация внезапно начала забавлять. Особенно его лицо, столь комично выражавшее эмоции.

– А удар у коллеги твоей и вправду поставлен. До сих пор содрогаюсь при мысли, что было бы, будь она мужчиной.

Хмыкнула. Больно бы было. Очень. И, возможно, пришлось бы обращаться к специалистам. Но, слава богу, Мария Сергеевна всего лишь женщина. Но не такая беззащитная, как можно подумать. Я улыбнулась:

– Это моя начальница. Мы зовем ее генеральшей. Она тут главная. Эта история войдет в золотой фонд клиники, я тебе обещаю.

Он встрепенулся и осуждающе посмотрел. Скривился и едва не показал язык. По крайней мере, так подумалось.

– Ты же не собираешься делать меня местной звездой? Как-то не слишком хочется, чтобы надо мной смеялась толпа зевак. Или еще хуже – кучка беременных бегемотих.

Я усмехнулась. Его реакция была такая странная – немного забавная даже.

– Беременным бегемотихам полезны такие эмоции. Неужели тебе бы не хотелось порадовать будущих мамочек? – усмехнулась я.

– Не хотелось бы, чтобы они разродились раньше времени, представляя, как сильно задето мое самолюбие. А еще то, что я перепутал двух совершенно непохожих блондинок. Это все ваши странные наряды виноваты.

Он бурчал, как старая бабка, а я про себя улыбнулась. Судя по всему, Егор больше досадовал на самого себя, чем на ситуацию в целом. Это радовало.

– Мы недавно помогали появиться на свет пятерняшкам. Сложная операция с благополучным исходом. Наши неонатологи сейчас работают с детками, но прогнозы хорошие. Искренне верю, что через пару месяцев нельзя будет отличить их от обычных доношенных малышей.

Егору аж взбледнулось. Он недоверчиво пропищал:

– Пятеро? Разом? Боже, храни этих родителей. Я о таком только в социальных сетях читал. Тут всего за сутки двое довели так, что глаз дергается…

Он осекся и покосился на меня. Но мог бы и не рассказывать. Уж я-то знаю, на что способны наши ангелочки. Кстати о них…

– Я так понимаю, бабушка с дедушкой решили устроить внучкам выходной? Ох и избалуют девчонок.

Егор кивнул. Поерзал и уже практически спокойно сел. На самом деле удар Марии Сергеевны скорее имел целью сбить спесь, чем нанести увечья. Думаю, функционал агрегата не нарушен.

– Твои родители отпустили меня поговорить и обсудить ситуацию. До это у нас с тобой не очень получалось.

Он прямо посмотрел мне в глаза, а я зарделась. Если честно, то и сейчас говорить об этом не очень-то хотелось. Но я собрала мысли в кучу. Надо.

– Выйдешь в коридор? Я переоденусь?

Его глаза моментально загорелись. Я же свои закатила. Хотя внутри все в одночасье напряглось в предвкушении. Но мы же в рабочем кабинете!

– Прости, если раню твои чувства, но что я там не видел?

Стало обидно. Из глубины души поднималось возмущение. Я встала прямо перед мужчиной. Ме-е-едленно развязала завязки на рукавах и спереди. Изящно спустила безразмерную одноразовую наколку, оставаясь в розовом облегающем халатике.

– Мне кажется, – стала неспешно расстегивать молнию впереди, – что именно здесь ты не видел ни-че-го.

Сначала оголила одно плечо, затем второе, пока наконец розовое одеяние не скользнуло к ногам…

Что со мной творит эта женщина? Почему тело моментально откликается на невероятно эротичные, но, по сути, самые обыкновенные движения?

Она стаскивает с себя чертов розовый халатик. Такая невероятная и сексуальная, сумасшедшая и открытая. Не верится, что Вика может быть и такой, головокружительной блондинкой с легкой ноткой сумасшествия! Потому как объяснить это как-то иначе сложно.

Да и зачем? Я протянул вперед руки, заключил ее бедра в стальные тиски. И когда только она успела сменить белье и надеть чулки? Кто вообще носит чулки летом?

«Эротичные гинекологи, способные довести до хронического стояка при мысли о них», – подсказал ехидный внутренний голос.

И что на нее нашло? Этот же голосок намекнул, что, возможно, девушка просто оттягивает момент разговора. Возможно, ей совершенно ни к чему ни семья, ни стабильные, постоянные отношения.

Подозрение крепло, становилось отчетливее. А мне было все сложнее контролировать свои чувства, стоявшие колом и требовавшие удовлетворения. Хотя это скорее потребности.

Она медленно подошла и наклонилась, прогнувшись в спине. Полная грудь потянулась в мою сторону, маня идеальными полушариями. Они чувственно вздымались, сводя с ума и заставляя жилку на шее биться так же часто, как и у нее.

Нежнейший аромат дополнял невероятно экзотичный образ, заполняя легкие и дурманя разум. И когда только успел помешаться на ней, стать зависимым от прикосновения мягких пальцев, игриво расстегивающих пуговицы на рубашке?

Они обжигали кожу, и без того горевшую под ее взглядом. В этом чувственном танце и заигрываниях читались надорванность, желание получить все здесь и сейчас. Надо бы задуматься, но куда уж…